#img_right#Мнение. Ровно 60 лет назад Коммунистическая партия Китая (КПК) пришла к власти после кровопролитной гражданской войны и провозгласила Народную Республику.
КПК смогла победить в гражданской войне потому, что население Китая было недовольно правительством Гоминьдан, коррумпированным и недемократичным режимом, а обещания компартии Китая были очень привлекательными, особенно два из них: первое — обещание провести земельную реформу — привлекало крестьян, составлявших более 80% населения; второе — обещание демократии — привлекало наиболее образованную часть городского населения. Были ли исполнены эти обещания?
Земельная реформа и голод
Как только компартия Китая обрела контроль над всей территорией страны, она начала национальную земельную реформу. Это была насильственная кампания, в ходе которой были убиты миллионы представителей дворянства и полностью уничтожен класс землевладельцев. Но всё же, крестьяне получили землю, правильно? Неправильно. Ещё не закончилась земельная реформа, а компартия уже начала новую кампанию в советском стиле — коллективизацию сельского хозяйства.
Крестьян принудили отдать их только что приобретённую землю в сельскохозяйственные кооперативы и народные коммуны, так начались их тридцатилетние, тяжелые, «социалистические» испытания; в течение трёх лет (1959–1962) по всей стране свирепствовал голод, по меньшей мере, 36 миллионов крестьян умерло от истощения. Причиной этого небывалого в истории голода был безумный экономический авантюризм Мао Цзэдуна, так называемый Большой скачок вперед. Таким образом, есть все основания утверждать, что обещание «земля — земледельцам» было большой ложью, что КПК обманула китайское крестьянство.
А как насчёт обещанной демократии?
Обещание демократии — ложь. Изучение китайской истории после 1949 г. показывает, что это была ещё одна большая ложь, что КПК обманула китайский народ, который верил ей и поддержал КПК в её затяжной борьбе за власть. Интересно, что в состав первого правительства Народной республики Китая были номинально включены несколько человек, которые не были членами КПК. Трое из шести министров страны не были членами КПК, они были умеренных взглядов и проявляли солидарность. Но все трое исчезли без следа, и с 1956 г. каждый министр был членом КПК, номинальные фигуры больше не допускались.
Сегодня, глядя поверхностно, кажется, что государственный аппарат Китая имеет замечательную современную структуру — имеются законодательный и исполнительный органы и даже судебная система, подобная американской. Но давайте посмотрим поближе на каждый из них.
В чьих руках находится власть?
Законодательный орган называется Народным конгрессом, который западные журналисты услужливо называют китайским парламентом. Члены этого так называемого парламента или делегаты Народного конгресса, как бы то ни было, не были избраны народом. На самом деле, они вообще не были избраны. Когда вы встретите какого-нибудь китайца, спросите его или её — кто является их делегатом в Народном конгрессе. Попросите назвать имя делегата. Я уверяю вас, что вы увидите растерянность на их лицах, как будто вы просили назвать имя их банкира на Луне или на Марсе. Все делегаты были тщательно отобраны компартией и большинство населения способно понять, что это их никак не касается — кто является делегатом.
Так или иначе, большинство делегатов — это члены партии и государственные чиновники. Остальная часть — это знаменитости, такие, как кинозвёзды, олимпийские медалисты, выдающиеся учёные или преуспевающие бизнесмены, кто доказал свою лояльность партии. Быть делегатом китайского народного конгресса — это почти так же, как быть в королевском почётном списке в Новой Зеландии. Это просто ритуал.
Китайский парламент собирается один раз в году на две недели. Как это возможно, чтобы законодательные программы такой огромной страны, как Китай, были разработаны за две недели? Только один этот факт показывает истинную природу Народного конгресса как соглашательского органа — это просто фасад «потёмкинских деревень» демократии.
Политбюро
Исполнительный орган Китайского правительства называется Государственным Советом, и его глава является премьер-министром. В наше время китайский премьер-министр — это только номер 3 в коммунистической иерархии, а все главные государственные политические решения принимаются постоянным Комитетом Политбюро КПК, состоящим из девяти членов. Этот комитет и является центром реальной власти в Китае. Задачей же Государственного Совета является выполнение решений и директив Политбюро.
Все правительственные отделы получают инструкции из соответствующего отдела Политбюро КПК. Например, Министерство иностранных дел находится под прямым руководством Комиссии по иностранным делам Политбюро. Министерство иностранных дел — это только фасад и исполнительный орган, тогда как Комиссия по иностранным делам Политбюро КПК определяет внешнюю политику и принимает решения по важнейшим вопросам международных отношений.
Китайское Министерство национальной обороны — это только фасад Военной комиссии компартии Китая, которая является, в действительности, настоящим двойником Пентагона в Вашингтоне. Кстати, председателем Комиссии по иностранным делам и Военной комиссии КПК является генеральный секретарь КПК Ху Цзиньтао, он же — президент страны.
На каждом уровне руководства проложена эта двойная колея — партии и правительства, причём правительство подчинено партии. Первое лицо или реальный руководитель любой китайской провинции, например, это не губернатор, а первый секретарь областного комитета компартии Китая который назначается Постоянным Комитетом Политбюро в Пекине.
Судьи назначаются за их преданность партии
Судебная система в Китае кажется независимой, с прокурорами и судьями, но все они члены КПК, назначенные при условии их верности партии. В каждом местном комитете КПК есть секретарь, отвечающий за законность и порядок, который в особо важных случаях вызывает начальника полиции, главного прокурора и главного судью и передаёт им решения и указания комитета компартии. Говоря спортивным языком, все они из одной команды. Для независимой судебной системы абсолютно невозможно быть под управлением какой-либо партии.
Но самым решающим для компартии является не столько контроль над государственным аппаратом, сколько управление армией и пропагандистской машиной, или, как они говорят, ружьём и пером. Мао Цзэдун наставляет в знаменитой цитате: «Винтовка и перо — мы полагались на них, чтобы завоевать власть над всей страной, и мы полагаемся на них, чтобы удерживать эту власть».
Армия находится под абсолютным контролем компартии
Источником силы КПК является её абсолютный контроль над вооруженными силами, над огромной армией Китая. Согласно знаменитому высказыванию Мао: «Политическая власть растет из ствола винтовки» и принципу КПК «Винтовка рождает власть», КПК делает всё возможное, чтобы «Народно-освободительная армия Китая» (НОАК) на самом деле была «армией партии».
В китайской Конституции провозглашается, что армия должна быть всегда под прямым командованием компартии. Как известно, лидер партии, генеральный секретарь Ху Цзиньтао является председателем военной комиссии КПК и, автоматически, главнокомандующим над всеми вооруженными силами Китая. Таким образом, он персонально назначает каждого генерала или адмирала НОАК. Это ещё один зловещий знак двойного функционирования армии — национальная оборона и поддержание порядка внутри страны. Любые разговоры о национализации армии являются ересью и грозят тюремным заключением.
С тех пор, как КПК пришла к власти после насильственной гражданской войны, армия всегда находится в особом привилегированном положении в системе КПК. Она является реальной основой власти КПК и цитаделью политического консерватизма. В личном составе армии все высокие военные посты резервируются для детей умерших и живущих лидеров КПК и чиновников высокого ранга. Они всегда готовы энергично взяться за дело «поддержания закона и порядка». Армия является очень эффективным средством устрашения для посягающих на монополию власти компартии.
В то время, как армия служит сдерживающей силой, хорошо оснащённая народная и регулярная милиция обеспечивает порядок каждый день.
Поддержание порядка посредством контроля над умами
Если армия, народная и регулярная милиция осуществляют внешний контроль над населением, то пропагандистская машина компартии Китая пытается контролировать умы людей. Сейчас в Китае есть более 2000 газет, 9000 журналов, 2000 телевизионных каналов, а также 450 радиостанций, но все они, без единого исключения, находятся под пристальным надзором Отдела пропаганды в Пекине или местных отделов пропаганды.
Руководители отделов пропаганды дают ежедневные инструкции — о чем можно говорить и о чём нельзя, и как говорить в особых случаях. Вот один пример: каждый год 4 июня в Гонконге проводится массовый митинг в память бойни на площади Тяньаньмэнь в 1989 г., на котором выдвигаются требования установления демократии в Китае. Это самый массовый политический митинг, в нём участвуют несколько десятков тысяч жителей, а на другой стороне границы, в Китае, о нём не было сказано ни слова ни в газетах, ни по радио, ни по телевидению.
1 июля 2003 года пятьсот тысяч жителей Гонконга провели массовую демонстрацию с требованием установления демократии, но в средствах массовой информации континентального Китая стояла гробовая тишина. Китайцы просто не знают, что эти события произошли, потому, что партия решила — им не надо об этом знать. Вместо этого их постоянно пичкают такой чепухой, что гонконгские миллиардеры-патриоты любят свою «социалистическую родину».
Журналисты, не следующие указаниям КПК, отстраняются от работы или даже подвергаются тюремному заключению. Согласно отчёту «Международной амнистии» 2008 г. «О правах человека в мире», около 30 журналистов находятся в тюрьмах и по меньшей мере 50 человек подверглись тюремному заключению за опубликование своих мнений в Интернете. Люди часто наказываются даже за посещение запрещённых веб-сайтов.
Переделывание школьных учебников
Чему учить и чему не учить в китайских школах, также находится под контролем отделов пропаганды КПК. Политическое образование, воспевающее ведущую роль КПК, обязательно для каждого подростка и является выпускным экзаменом в школах. После разгрома студенческой демонстрации на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. Дэн Сяопин, тогдашний лидер и давний соратник Мао, заключил, что причиной демократического движения были недоработки в политическом образовании.
В последующие месяцы и годы были написаны новые учебники, прославляющие КПК, замалчивающие неподходящие факты и обеляющие «ошибки» КПК. Это так называемое патриотическое образование осуществляется не только в школах, но и через средства массовой информации, включая телевидение, кино, газеты и журналы.
Всё это имеет серьёзные последствия. Современная китайская история переписывается в то время, как участники и очевидцы происшедших событий ещё живы. Многие люди среднего возраста не знают о небывалом в истории человечества голоде, охватившим страну всего 50 лет назад и унёсшим по меньшей мере 36 миллионов жизней, ещё меньше они знают об антиправой кампании, в течение двадцати лет причинявшей несказанные страдания пятистам тысячам лучших представителей китайского народа.
Сегодня многие молодые и не очень молодые люди в Китае не знают о Культурной революции и многие молодые люди не знают о бойне на площади Тяньаньмэнь, случившейся всего 20 лет назад. Вместо этого, благодаря всепроникающей пропаганде, многие люди в Китае верят в непогрешимость КПК и в её исключительное и почти дарованное богом право управлять.
Промывание мозгов, контроль над религиями
«Формирование общественного мнения» — этот термин, может быть, создан в министерстве обороны США, но этим мастерством КПК владеет с давних пор. В результате, мозги промывались всем поколениям китайцев и это, я думаю, нанесло огромный ущерб всей китайской нации.
В контроле КПК над умами самое непостижимое — это контроль над верованиями людей. Китай — единственная страна в мире, в чьё правительство включен комитет по религиям. Этот комитет надзирает над всеми религиозными движениями. Верующим разрешается молиться только в санкционированных и надзираемых государством церквях и храмах. Всякая религиозная организация, которую КПК находит трудно контролируемой, подвергается коренному уничтожению. Кровавая расправа над Фалуньгун является наглядным примером.
Отцовский авторитаризм глубоко укоренён в китайской культуре. Китайское слово, обозначающее страну или государство, состоит из двух иероглифов: «го» и «цзя», соответственно означающих страну и семью. Страна управляется как семья, где правители являются родителями, а люди детьми. Так как «отец знает лучше», властители принимают решения за людей, они даже решают, сколько детей семья может иметь. У людей нет гражданских прав, нет свободы слова и собраний, и их участие в общественных делах строго контролируется.
С другой стороны, как заботливые родители, хорошие правители должны следить, чтобы люди были накормлены, одеты и имели крышу над головой. И только постоянные усилия облегчить участь народа и огромная работа на благо общества могли бы послужить оправданием такой авторитарности.
Проблема в том, что правители не являются, в действительности, родителями людей. Следовательно, они не будут по-настоящему заинтересованы в благосостоянии народа, тогда, как истинные родители обычно заботятся о благосостоянии своих детей. Вместо этого, удерживая в своих руках безотчётную и неограниченную власть, почти все китайские правители были коррумпированы и обирали свой народ, накапливая богатство для своих собственных семей.
Чиновники накапливают богатства, народ пребывает в бедности
Партийные чиновники установили новый рекорд в накоплении их личных состояний за счёт народа. Исследования, проведённые китайскими исследователями два года назад, показывают, что доход партийных и правительственных чиновников в 8—25 раз больше, чем доход городских жителей, и в 25—85 раз больше, чем доход сельского населения. Среди 3200 миллионеров континентального Китая, чьё личное состояние превышает 100 миллионов юаней (14,6 миллионов долларов), 2932 или 90% являются детьми чиновников высшего эшелона власти. В то время как доходы от 400 до 500 миллионов китайских крестьян, почти 35% населения, не достигают прожиточного минимума менее двух долларов в день.
КПК отказалась от своих коммунистических идеалов общественного имущества и равного распределения народного достояния и продолжает глумиться над всеобщими ценностями: демократией, правами человека и законом. Она руководствуется в своих действиях грубой формой социального дарвинизма.
Социалистический дарвинизм оказал большое влияние на китайскую интеллигенцию в начале 20 века. Это использовалось для того, чтобы объяснить, почему силы запада могли покорять другие страны (как например Китай), и в то же время это было призывом к китайскому народу сделать все возможное, чтобы укрепить свою страну, чтобы выжить и процветать.
«Убей или убьют тебя»
То, что Китай пережил в начале 20 века, привело к национальному согласию в необходимости жестокого соревнования, чтобы обрести экономическую и военную силу. Каждого китайского ребенка учили наставлению Мао Цзэдуна «Если ты отстаёшь, тебя побьют» и из этого следовало, что тебя побили, потому что ты слабый и непригодный и, значит, сам виноват.
И наоборот, если ты сильный и властный, ты можешь законно побить других. Мао также учил своих последователей, что в противостоянии с врагами ты должен убивать или убьют тебя. КПК играет только в беспроигрышные игры. Дэн Сяопин наставлял в духе социального дарвинизма, что развитие экономики является первостепенным. Это значит, что надо развивать экономику любой ценой, даже если это приведёт к огромному разрыву между бедными и богатыми и к необратимому ухудшению окружающей среды.
Сегодня социалистический дарвинизм смешан с популярным национализмом, основанным на вере в то, что выживает сильнейший, и питающим притязание занять место США, как доминирующей силы, сначала в Азии, а затем во всём мире. Национализм всё больше и больше используется, чтобы заполнить вакуум, возникший из-за отказа КПК от коммунистической идеологии.
Росс Террилл, ведущий австралийский синолог, сказал: «Молчаливо признавая слабость своей системы верований, партийное государство, чтобы предотвратить свой конец, надело кричащую маску национализма». (Из книги Новая китайская империя, стр. 154). Сейчас патриотизм считается высшей добродетелью в литературе КПК. 200 лет назад Самюэль Джонсон сказал: «Патриотизм — последнее убежище подлецов». Как это верно!
Автор профессор Ли Дун, китайский академик, преподававший в университетах Китая, Англии, США и Новой Зеландии.
