Blog

Самый высокий мужчина в мире Бао Сишунь из Внутренней Монголии (Китай), наконец-то, нашел себе спутницу жизни.

Несколько дней назад Бао женился на Сиа Шуцзянь, c которой он познакомился после Китайского Нового года.

#img_center_nostream#

Между ними существует не только явная разница в росте, но и существенная разница в возрасте.

Поскольку Бао так высок, ему было трудно найти жену и он оставался одиноким вплоть до пятого десятка. Но его дни холостяка закончились. Его невеста родилась в 1979 году, ее рост 1,68 метра.

#img_center_nostream#

Даже несмотря на то, что Сиа довольно высока для женщины по китайским стандартам, рядом с гигантом Бао она выглядит робкой и милой.

Бао Сишунь пастух из Веньют Баннер, города Чифенг во Внутренней Монголии, родился в 1951 году.

За впечатляющий рост – 2,36 метра, в 2005 году Бао был занесен в книгу рекордов Гиннеса как самый высокий живущий человек в мире.

#img_center_nostream#

Как ни странно, пять братьев и сестер Бао все нормального роста, и Бао в детстве был обычным ребенком.

Однако, по неизвестным причинам, когда Бао исполнилось 15 он испытал невероятный скачок роста, который подпрыгнул до 1,89 метра, а к 20 годам его рост составил 2,1 метра.

Этим летом поездом я отправился на юг Китая. Путешествие заняло 30 часов. Трудно описать словами все, что я видел в этих горах. Это лучше сделают фотографии. Поля в тех местах красивы, но бесплодны. На высоте 3 000 метров над уровнем моря здесь можно выращивать только картофель, гречиху и овес.

Местные жители очень дружелюбный и гостеприимный народ. Картошка варится в больших горшках на печи, и в первую очередь, угощают гостей. Хозяин кушает только после гостей. А после хозяина кормят свиней.

Жилые помещения строят без окон. Темно, свет проникает лишь сквозь щели в крыше. Для нас хозяин включил электричество. Здесь нет бесперебойного снабжения электричеством. Крестьяне установили генератор, который приводит в действие маленькая речка. Однако он работает только с июня по сентябрь, когда течение воды достаточно сильное. Уже в августе генератор может снабжать электричество лампочки лишь в 5 ватт.

#img_gallery#

Люди и домашний скот живут в одном помещении, где темно и душно. Неудивительно, что многие болезни, такие, как гастроэнтерит и лихорадка, являются обычным явлением из-за загрязненной воды и несоблюдения элементарной гигиены.

Катаракта и гинекологические заболевания тоже обычны. Жители деревни не обращают внимания на легкие недомогания, так как, чтобы добраться до ближайшей больницы, находящейся по другую сторону гор, требуется два-три часа. Когда легкие недомогания превращаются в более серьезные – можно только предоставить делу идти своим чередом.

Из 80 семей каждый год умирает 4-5 ребятишек, иногда за год умирает больше 10 детей. Поэтому местные жители стараются иметь большие семьи. Однако трудности при родах остаются главной проблемой для женщин.

Когда я разговаривал с этой женщиной и видел мух на ее руке, я не знаю, что вы почувствуете, но мне было так тяжело, что я не мог удержаться от слез.

Детям требуется два часа, чтобы добраться до школы, так как нужно перейти несколько гор и речку (в которой в прошлом году утонуло шесть человек).

Начальная школа открылась два года назад. Дети от 7 до 10 и старше учатся в третьем классе, потому что там только одна классная комната. Новые ученики могут поступить в школу только после того, как старшие ученики перейдут в четвертый класс, который находится в центре города.

В прошлом году, благодаря пожертвованиям, школа получила парты, стулья и цветные карандаши. Хотя учитель с трудом говорит по-китайски и 359 написал как 300509, школа все же начала работать. Всегда есть надежда.

Версия на английском

#img_right#Под предлогом «безопасности» проведения Олимпиады, за три дня в провинции Цзилинь полиция арестовала более 120 последователей Фалуньгун.

По результатам расследования международной организации по расследованию преследований Фалуньгун (WOIPFG), в настоящее время в связи с приближающейся Олимпиадой по всему Китаю проводятся массовые аресты последователей Фалуньгун. В период с 1 января и по 11 марта 2008 г., в течение 71-го дня подтверждено 1 878 случаев ареста последователей Фалуньгун по всей стране.

По сообщению сайта minghui.org, в период с 22 по 25 апреля в 22 городах и уездах провинции Цзилинь подтверждены данные об аресте 120 последователей Фалуньгун. Есть информация из надёжного источника в руководстве провинции Цзилинь, о том, что все местные власти получили сообщение, в котором говорится, что если в период проведения Олимпийский игр хоть один человек приедет в Пекин с апелляцией к правительству, то мэр того города, откуда приехал этот человек, будет снят со своего поста. Именно поэтому власти стараются перед Олимпиадой максимально ограничить свободу всех, известных им местных последователей Фалуньгун.

Дин Чэн. Великая Эпоха

Сначала посетили старейший монастырь, которому более 1000 лет со старыми росписями, кладкой, древними колоннами, а потом Долину смерти.

Седьмой день

#img_left#С утра рисовал портрет хозяина гостиницы. Прошло на ура!

Едем дальше. На пути – город Таотин. На въезде посещаем совершенно официально большой монастырь. Здесь стройка идет по полной, центральный храм, что дворец съездов. Входим. Внутри много монахов, наверное, семинар какой-то, слушания трактатов или обсуждение философских проблем. Когда узнают, что мы русские, улыбаются, кланяются и разрешают съемки. Монахи выглядят усталыми. Чувствуется, что работали.

Из Тяотина уехали расслабленные. По дороге на буддийском ритуальном месте поднял с земли несколько цветных гирлянд, о чем потом пожалею.

Дальше выскакиваем на плато 5000 метров. И находим там фантастическую деревню. Кажется, что попали в натуральную копию  первобытного строя. Тишина. Уши заложены. Из хижин, сложенных из плоского камня и кизяка, нарезанного как кирпич, вьются дымы. Отапливаются дома по-черному. Все вокруг – ограды для выпаса ягнят, надворные постройки, сами дома темного цвета, так как основной материал – помет овцебыков и овец.

Я брожу как заколдованный, медленно и в полной нирване от увиденной архаики. Иногда из хижин выходят тибетцы, китайского не знают абсолютно. Полный языковой вакуум. Они разрешают себя фотографировать, улыбаются. Но самое главное – это синее небо и реактивное солнце, вследствие чего плавятся мозги, хочется сесть и никуда не двигаться. Я заметил, что на такой высоте время останавливается и состояние «сомати» – вполне нормальное.

Целый час наслаждались первозданностью человеческой. Уезжать не хотелось. Но наши китайцы нервничают. Отправляемся вниз. Подъезжаем к гигантским воротам. За ними начинается национальный парк гор, озер и снежных вершин. Билет на одного человека 158 юаней. Покупаем и резко наверх. Дорога вьется замысловатейшим образом. Забираемся на высоту 4500. Дорожное полотно очень ухожено, парк все-таки. За одним из поворотов – горы: белоснежные, вертикальные. Облака на вершинах клубятся, внизу – кедры и лиственницы вековые. А наверху – три сверкающие вершины-красавицы. Божественно великолепные и недоступные. Высота – 6240.

#img_center_nostream#

В одной из долин – поселение, где мы останавливаемся. Здесь туризм конный. В первый день от лошадей отказываемся, идем в горный монастырь пешком. Навстречу толпы конных туристов. Все китайцы кричат: «Hello!»; потом встретили белых. Поговорили. Оказалось, израильтяне. Они в полном восторге от увиденного.

Поднимаемся. Вокруг красивое ущелье, горная река, тропа, могучие лиственницы и огромное количество сложенных из белого камня пирамид высотой от одного до двадцати метров. Все они обложены плоскими камнями с долбленой вязью на тибетском языке. Может быть, это остатки храмовых стен от старых монастырей.

Народность, что живет в этой долине, разительно отличаются от той, что мы видели раньше. Фигуры людей сухощавы, лица смуглы; скулы, уши, носы тонкие в нитку; изящная походка и поступь. По горам ходят веками, поэтому ни грамма лишнего даже в лицах. Конные экскурсии для туристов, которыми занимаются все – от мала до велика, – это, пожалуй, основной источник их дохода.

Наш Уди устал и взял-таки лошадь, а мы с удовольствием шагаем после шести дней сидения в машине. Хвойный воздух пьянит, колокольчики звенят, мы упорно идем.

По дороге много снимаем, а когда пришли в монастырь, то оказалось, что места в фотоаппарате уже нет. Прошу нашего друга сбросить все в компьютер, но здесь снова проблемы. Компьютер не работает, 2000 фотографий пропали! Китаец объясняет это просто: нельзя было брать гирлянды со святых намоленных мест. Спускаемся в молчании, я чувствую себя виноватым. Но к нашей великой радости, в гостинице все работает нормально, фотографии сохраняем на диски, я крещусь, Уди молится всем китайским богам. Я же обещаю купить новые гирлянды и примотать на ближайшем молитвенном месте.

Восьмой день

С утра уходим в горы на лошадях. Почему-то каждый день снятся сны о родственниках, друзьях, о тех, кто оставил след в моей душе. Сегодня снилась мама. Меня предупреждали, что в горах будет много снов.

Кульминационным моментом нашего путешествия стало снежное плато с тремя озерами на высоте 5800 метров и мы достигли высшей точки эстетического наслаждения и высшей степени усталости.

Я и проводники отправляемся в путь пешком, а Лариса и Уди на лошадях. Поднимаемся часа два с половиной через сказочный, такой берендеевский  лиственный лес. Все в нем укрыто темной тайной…. Здесь глухо звучат колокольчики, с деревьев тут и там свисают какие-то космы, терпко пахнет перегноем, шумит горная река, вдоль которой идем весь день.

#img_center_nostream#

На плато оставляем лошадей и девушку-проводника, дальше идем пешком. Этот подъем самый трудный из всех. Вокруг нас цветущие луга, полные овцебыков; великолепные вершины, насколько хватает глаз. По рисунку, фактуре, освещению – такое разнообразие, что просто дух захватывает.

Тропа круто поднимается вверх. Здесь и начинается самое трудное. Кислорода не хватает, приходится останавливаться каждые 10-15 минут, чтобы привести в норму дыхание и справиться с головокружением. В руках и ногах чувствуем слабость. Движения становятся замедленными, но мы упорствуем. А вокруг царит совершенная красота. Вот слева от нас стоит, вся в снегу, гора. Высота 6240. Из-под шапки-снега льются волосы-водопады.

Солнце где-то сбоку, поэтому рельеф очень активный. Пять остроконечных вершин, и самая высокая постоянно обдувается ветром, поэтому  с одной стороны пика – жесткая линия, а с другой – лохматый край. Иногда весь этот пейзаж укрывают, как одеялом, облака. Вертикали гор очень крутые, такого я еще нигде не видел. Думаю, что для альпинистов они недоступны. Хотя Уди говорит, что  иногда на них восходят суперпрофессионалы.

Поднимаемся на горное безжизненное плато. Снова горы, снова ущелье, снова река. Все те же остановки с переводом дыхания.

И вот показалось первое озеро. Расстояние до него кажется близким, но идем долго, здесь все очень обманчиво: горы! На берегу озера просто упали! Лежали около часа, отдыхали. Нас окружала совершенная, кристальная и холодная красота. Куда ни взглянешь – снега, скальные породы, живописнейшие по цвету, и водопады. Звуки приглушены. Вокруг – застывшая вечность. Озеро – бирюза. В нем отражаются окрестные вершины. Я бреду вдоль берега и не могу налюбоваться ракурсами. Снимаю и снимаю…. Отсюда как всегда не хочется никуда уходить. От нехватки кислорода на меня наваливается благость.

Возвращаюсь к своим. Лежат! Совещаемся и решаем идти дальше, к следующему озеру. Нам предстоит взять небольшую гряду. Это сложно! Останавливаемся каждые 5 минут – сил нет совсем. Даже проводник устал. Первое озеро сверху кажется абсолютно круглым, цвет – пронзительно изумрудный. Внизу – второе озеро большего размера. А с трех сторон – отвесные горы, вершины в облаках, их не видно. И вот добрались до гряды. Время от времени слышатся звуки, похожие на выстрелы. Это падают камни в горах. Я и Уди через силу спускаемся поснимать озеро с берега. Он назвал его своим именем. Не жалко! Подарок! И вообще от бессилия истерический смех по каждому поводу. К третьему озеру решили не спускаться.

Пик покорен. Идем домой. Вниз идти легко, но тут другая проблема: от понижения давления начинает сильно болеть голова. Как бороться с этим – не знаем.  Горец по этому поводу молчит. Может, ему и нормально.

В долине нас отчитывают за долгое отсутствие. После короткого перерыва все садятся на лошадей, а я бреду следом в полудреме. Но все-таки успеваю отмечать эффекты вечернего солнца, кое-что снимаю.

У джипа тепло прощаемся с проводниками, целую девушку – горную лань, садимся в машину и снова в путь.

В дороге нас застает ночь и град. Овцебыки стоят вдоль дороги, словно привидения, привлеченные светом фар проходящих мимо машин. Еще один спуск – и мы в гостинице.  Окончен самый лучший день нашего путешествия.

Девятый день

День прошел в дороге, без особых приключений. Высота колебалась от 4000 до 4500, поэтому ехали полусонные, наслаждаясь тундрой, каменистыми пейзажами, высоким небом. Снова тысячные стада овцебыков, лошадей и овец. Дети у обочин машут руками.

#img_center_nostream#

Обедаем в красивейшем городке Ядян. Стоит он на крутой горе, внизу вьется река, мосты, акведуки, тоннели. И снова дорога, тундра, стада, пастухи, огромные валуны, буддийские гирлянды.

Ночуем в придорожной гостинице. На завтра запланирован большой рывок от основной трассы в сторону, где мы проведем двое суток. Там нас ждут новые вершины и новые приключения.

Десятый день

Сегодня испытали большое потрясение от увиденного. Сначала посетили старейший монастырь, которому более 1000 лет со старыми росписями, кладкой, древними колоннами, а потом Долину смерти. Именно здесь происходит совершаемый монахами древний ритуал. Называется он «Небесная смерть». Свидетелями этого действа нам стать не случилось, так как в этот день никто не умер. Но весь день ходили под впечатлением от просмотренного видео.

Суть ритуала в следующем: умершего человека на специальном каменном столе расчленяют под звуки молитв и причитания родственников. На кровавый похоронный пир с окрестных гор слетаются сотни грифов, которые поедают тело без остатка. Тибетцы верят, что вместе с птицами душа умершего быстрее попадет на небо. Происходит это практически ежедневно в течение 6 веков. Вот может быть здесь и задумаешься о бренности бытия, душе, вере, традициях? Однако больше мистики, простоты и правды в том, что делается, я не видел никогда.

Потом снова долго бродили по монастырю, очень уютному и умиротворенному. Цветовая гамма – черно – белая.

Один из монахов пригласил нас в свою келью. Комната пустая, только пара книг. Быт наипростейший. Сам монах приветлив и радушен, делаем фото и прощаемся.

Уходя из монастыря, фотографируемся с детьми из ближайшей деревни. Детишки забавные, с обожженными щеками, милыми улыбками и любопытными взглядами.

#img_center_nostream#

В одной из долин обедаем по-походному – греем еду на примусе на глазах у изумленных тибетцев. Они с неподдельным интересом нас разглядывают, а затем усаживаются буквально в полуметре и наблюдают, как мы едим. Приходится есть, опустив глаза. Когда поднимаем взгляд – фыркаем, нам смешно!

Вечером заезжаем к местным лесорубам в высоченную тайгу. Берем там лошадей и уходим под начавшимся дождем к горному озеру. Лошади идут легко, они привычны к крутым подъемам. Проводники завернулись в попоны, сзади – вылитые индейцы. На высоте 4320 оставляем лошадей и идем пешком. Пройти здесь может только человек, так как приходится просто продираться сквозь заросли и восьмиметровые кусты. Дождь все усиливается. Сильно промокли. Вот, наконец, и озеро. То ли от дождя, то ли от глубины оно смотрится черным и загадочным.

Вниз на лошадях идти сложнее, чем наверх. Меняем лошадей на джип и едем в город Тилюм (9 драконов). Гостиница здесь вполне европейская. Постоянная смена отелей напоминает мне роман Э. Ремарка «Триумфальная арка»: никто никому не мешает и никто никому не обязан.

Одиннадцатый день

Начинает накапливаться усталость. Много увидено и пережито, и все в скоростном режиме. Встаем теперь не в шесть, а позже. Водитель наш то ли чувствует это, то ли сам устал, поэтому нас не гонит.

Взяли билеты до Харбина, а затем отправились к горному плато. До обеда шел дождь. Вокруг нас – горы с клочьями тумана, погода как дальневосточная, поэтому наслаждался пейзажем, вспоминая родину.

После обеда идем на озеро У Сю Хай. Оно огромно, в нем много рыбы. С противоположной стороны открывается великолепная зубчатая панорама гор. Углубляемся в лес. На ветвях деревьев тонкими космами прямо до земли висит мох, везде тишина, влажность и толстый бамбук. По тропе уходим в горы. Вокруг – первозданность. Слышится шум воды, это водопад. Подходим. У него несколько рукавов и несколько каскадов. Все очень зрелищно. Тропа постепенно становится более непролазной. Обнаруживаем следы медведя и сразу же разворачиваемся назад.

Выйдя из леса, снимаю местных аборигенов. Уди с проводником ушли вперед, но я дорогу знаю, поэтому спокоен. Возвращаемся на базу

Двенадцатый день

В последний день тянет на поэзию. Из окна отеля под чашку кофе хорошо наблюдается жизнь улицы. Кругом полно народу, кричат разносчики фруктов, зазывалы, звонят велосипеды и гудят такси. Шумит китайский люд, живет своей жизнью.

После завтрака гуляем по единственной улице, потому что с обеих сторон городок сжат горами. Здесь покупаем сувениры и начинаем спуск с высокогорья.

Дорога великолепна, отлично оборудована и ухожена. Позади остаются снежные вершины. Ущелье, по которому спускаемся, очень живописно: скалы вертикальны, а вода в реке молочного цвета. Заметно увеличивается количество машин. Чувствуется приближение большого города. На всех поворотах стоят большие круглые зеркала. Цивилизация надвигается неуклонно! Где-то даже соскучились по ней!

И вот Кандин. Покупаем на оставшиеся деньги сувениры и снова в путь. Спускаемся все ниже. Высота на барометре около 2000 метров. Ночуем в гостинице у реки. Шум воды успокаивает. На противоположном берегу обнаруживается старый и совершенно изумительный дворец знатного китайца. Пройти к нему можно только через висячий мост. Посещение дворца оставляем на потом.

#img_center_nostream#

Тринадцатый день

Выезжаем рано утром. Наша цель – город Чэнду. Завтра самолет. Дорога все время вниз, спускаемся на высоту 700 – 800 метров над уровнем моря. Дышится свободно и легко. Все больше чувствуется приближение большого мегаполиса. Огромные баннеры. Промзона тянется несколько часов. В промежутках между зонами – толстенный бамбук, пальмы;  кукуруза высажена везде, даже на плоских крышах.

В городе ищем гостиницу подешевле. Находим. Совершенно изумительное местечко в европейском духе, но с китайским налетом, где есть приют для поиздержавшихся в дороге иностранных студентов и путешественников. Обстановка абсолютно демократичная: библиотека, вода, бар, Интернет – все на полном доверии.

Интерьер простой: перила – бамбук, старая мебель, китайские фонари, вытертые дорожки, везде приколоты записки от друзей. Никто никому не мешает и не навязывается. Между ног постояльцев снует маленький поросенок и всех веселит. Глядя на него, все улыбаются и пытаются его почесать. Во дворе работает искусственный водопад, люди отдыхают в шезлонгах, отходя от дневной духоты. Непривычно много рыжих. Наверняка, из Туманного Альбиона или Германии.

Недалеко редкостный чайна-таун. Улицы очень характерной домашней культуры Китая, где спят, едят, смотрят телевизор, отдыхают прямо на улице. Здесь смешаны запахи, поколения, торговля, ремонт дороги, готовка еды. Я ухожу один погулять по городу, набраться впечатлений. Иду до центра по платановой аллее, которую запомнил из окон такси. Вечер очень душный, людей на улице тьма, попадается много белых, негров. Чэнду – город путешественников. Это ворота в Лхасу и Тибет. Все маршруты лежат через Чэнду.

Город огромен, много больше Харбина. Небоскребы, тысячи велорикш, машин, людей. Я люблю потеряться, потом, блуждая, найти по каким-то знакам дорогу домой. Это моя игра с детства.

В сумерках набрел на художественный салон. Хозяин, узнав, что я художник, с удовольствием демонстрирует коллекцию Гохуа, угощает сигаретой. Он показывает, я цокаю языком. Но потом он начинает писать цену, я мотаю головой. Его интерес ко мне пропадает.

Выхожу на улицу в темноту. Наконец-то, заблудился. Игра начинается. У людей спросить ничего не могу, это и есть самое интересное.

В отель вернулся через 4 часа. Там тишина, поросенок бегает, бар работает, шезлонги заняты.

Завтра аэропорт и Харбин. Жаль, что все заканчивается. Но впереди работа и новые планы.

До свидания, Тибет! Я к тебе еще вернусь!

#img_gallery#

Новогоднее представление, посвященное китайскому Новому году и подготовленное телевидением Новая династия Тан, завершило свое турне по Австралии 29-31 марта в Сиднее. За время гастролей оно пробудило интерес к китайской культуре не только со стороны западных людей, но и австралийцев китайского происхождения.

#img_left#Люрлайн Борн, австралийка с китайскими корнями в третьем поколении, посмотрев представление в Брисбейне, сказала, что после этого она задумалась над тем, что такое китайская культура. "В течение многих лет люди, видя мою азиатскую внешность, спрашивали меня о различных вещах, касающихся Китая, таких как Китайский Новый год, но я не имела об этом никакого понятия, – рассказывает она корреспонденту Великой Эпохи. – Это действительно было странно. Я никогда не думала о том, чтобы изучить свои культурные корни, и только недавно я начала размышлять об этом".

Предприниматель по строительству частных жилых домов из Мельбурна Ричард Вон сказал, что это представление – самое лучшее культурное шоу, которое он когда-либо видел, и добавил, что он гордится тем, что оно демонстрирует культурное наследие его нации. "Я думаю, оно принесло в Мельбурн образец азиатской культуры высокого уровня, который мы не видели на протяжении многих лет, – считает он. – Мы очень, очень рады увидеть сегодня вечером, что китайцы могут представить в Мельбурне нечто такого высокого уровня ".

Зрители в Австралии были единодушны в своем признании высокого качества представления. И дело не только в красоте и точности движений танцовщиц или удивительной притягательности классической китайской оперы и музыки; это – также представление традиционной китайской культуры, которое лучше всего характеризует продолжительную и всеобъемлющую, но пока мало осознаваемую связь Австралии с китайскими людьми

По словам Тоулаань А Кет, дочери известного китайского австралийского адвоката Вильяма А Кета, сыгравшего важную роль в начале 1900-х годов в налаживании отношений между местными китайцами и австралийцами, в 1861 году, во время «золотой лихорадки», китайское население Австралии достигло 40 000 человек. В то время это составляло приблизительно "четыре процента от общего населения Австралии".

После «золотой лихорадки» большое количество китайцев вернулось в Китай, но многие перебрались в сельские и региональные области и стали неотъемлемой частью общества. Наряду с почтой, пабом и греческим рестораном, в большинстве австралийских городов всегда были китайские рестораны, в то время как во всех главных столичных районах – "китайские кварталы".

Интеграция была медленной, и с обеих сторон существовала большая настороженность. Совместное исследование нескольких австралийских музеев и Университета Новой Англии документально зафиксировало находки из мест "золотой лихорадки" Нового Южного Уэльса. Руководитель проекта Дженис Вилтон отметила, что многие предметы были неправильно идентифицированы, и во всех наименованиях наблюдалась тенденция романтизировать китайскую культуру, иногда в мрачных тонах. Керамическая бутылка для соевого соуса выдавалась за вазу эпохи Мин, трубки для табака и воды – за опийные трубки, похоронная урна – за емкость для опиума.

Вилтон говорит, что когда китайцев признали составной и важной частью общества, они все равно оставались чужаками и не воспринимались в качестве личностей. Вместо этого к ним обращались, используя общие нарицательные имена, такие как "китаец Джон" или "китайский Боб". Это нежелание или неспособность понять, что представляют из себя китайцы, была усилена самими китайскими эмигрантами, которые или обособлялись в китайско-говорящих общинах, или замыкались в своих верованиях и практиках.

Тоулаань А Кет потратила 20 лет, работая над книгой про китайцев в Австралии, получившей название «Китайские религиозные практики в Сиднее». Она говорит, что несмотря на приспособление к австралийскому образу жизни, многие традиционные китайские ритуалы сохранились. А Кет описала три этапа приспособления к культуре "принимающей стороны". Первоначально китайцы прошли этап полного отказа. После того, как они утвердились в обществе, была "фаза адаптации", за которой последовала "фаза реакции", которая проявилась в 70-х годах в строительстве новых буддистских храмов и восстановлении старых.

Основание тайского монастыря в Стенмуре в 1975 году (посещаемого различными азиатскими народами, включая китайцев); создание китайского буддистского общества и "Зала Праджны" на улице Диксон в Сиднее; и общее возрождение буддистских храмах в Глебе и Александрии – это все примеры последней фазы.

А Кет говорит: "Китайским богам по-прежнему поклоняются, и даосские практики все еще живы среди китайского австралийского сообщества. Бог Гуань Ти, считающийся хранителем традиций, семейной верности и братства – был главным Богом в Австралии, поскольку его считали "главным защитником от трудностей и разногласий, которые могли бы подорвать единство китайского народа, живущего за пределами своей родины".

Гуань Инь – тысячерукая богиня милосердия и безграничного сострадания также является главной не только в сиднейских храмах, но и в быту, в то время как третий Бог Милу-Фо, был особенно распространен в домашнем обиходе и магазинах. Госпожа А Кет считает, что китайское название Милу-Фо связано с индийским Майтреей или Будущим Буддой, который, как ожидают, придет на землю в эру, когда в нем будут больше всего нуждаться. Милу-Фо также взаимозаменяем Путаем или смеющимся Буддой, который часто изображается с большим животом, с крепкими ногами, руками, простирающимися до небес, и детьми, ползающими по его одежде.

В то время как большое количество австралийцев китайского происхождения стали христианами, а некоторые атеистами, по словам А Кет, они все еще празднуют китайский Новый год и следуют традициям Даосизма – уважение старших и почитание предков.

Шар Адамс. Великая Эпоха

Извиваясь, по улицам австралийского города величественно проплывает дракон Сунь Лун. Это проходит торжественный пасхальный парад в Бендиго.

Фил. Реймент. Великая Эпоха

Летчик Эшли Миллс любит свою работу, но в ней также есть некоторые сложности, например, не сбить кенгуру при приземлении на взлетно-посадочных полосах в различных уголках Австралии.

#img_left#«Когда приземляешься ночью, крайне необходимо постараться не задеть кенгуру, – говорит он. – Я однажды сбил кенгуру, приземляясь ночью в Кунабарабране. Он выскочил из темноты, и я не смог не столкнуться с ним. На борту никто не был травмирован, но кенгуру не так повезло».

Миллс работает в Службе воздушных королевских докторов (RFDS), крайне популярной в Австралии команде врачей, которая занимается оказанием медицинской помощи отдаленным общинам на всем обширном австралийском континенте. Основанная в 1928 году в Квинсленде и имея в настоящее время 50 самолетов, эта служба ежегодно оказывает помощь 234 000 человек, пролетая около 20 миллионов километров и приземляясь 160 раз в день.

По всей Австралии, начиная от жителей периферии, нуждавшихся в срочной помощи до путешественников из больших городов, попавших  в неприятности в удаленных уголках страны, ходит множество историй о друзьях и близких, которых спасла RFDS.

«Я никогда не забуду замечательную заботу Керри-Ли Хасан, медсестры из RFDS и пилота, – говорит Филс Джонс из Хэя в Новом Южном Уэльсе, внука которого спасла служба. – В декабре 2000 года у нашей невестки Джулиан начались преждевременные роды, ребенок не ожидался еще в течение 14 недель».

Так как в госпитале Хэя в то время не было анестезиолога, педиатра и операционного зала, самолет RFDS был единственной надеждой доставить Джуллиан к специалистам, пока ребенок не родился. В то время как самолет был уже в пути, в Хэй из Гриффита спешил педиатр, который находился в 160 километрах, чтобы позаботиться о Джуллиан на ее пути в Королевскую женскую больницу Мельбурна.

Самолет прибыл вовремя. «Эдди родился весом всего в 995 граммов. Я уверена, что без помощи RFDS он бы не выжил, – вспоминает миссис Джонс. – Я не знаю точно, сколько времени им потребовалось, чтобы добраться до Хэя, но это было совсем недолго. Они просто удивительные! Я с гордостью при любых обстоятельствах ношу мои значки и серьги с эмблемой RFDS, которые дают прекрасную возможность начать разговор о ней».

Другой бывший пациент RFDS, Ален Дэвис из Виндзора в Новом Южном Уэльсе, был доставлен на самолете в госпиталь Броукен Хилл после несчастного случая. Он столкнулся на мотоцикле со страусом эму на необжитой местности у границ Квинсленда. «Для того чтобы прибыть, им потребовалось всего два часа, – говорит Ален. – На днях я столько потратил, чтобы добраться из Виндзора в Эппинг на сиднейском транспорте».

Для людей работающих в RFDS, их профессия является перспективной и одновременно приносящей острые ощущения. «Это самая лучшая работа на свете, – говорит воздушная медсестра Дайана Камник из Дуббо в Новом Южном Уэльсе. – Каждую неделю случаются незабываемые моменты. Вид закатов и восходов с воздуха, безопасная доставка пациентов или улучшения их состояния по сравнению с тем, которое было, когда их подобрали. Я работала в больницах в течение долгого времени, и мне захотелось перемен. Здесь ты никогда не знаешь, кто станет твои следующим пациентом, и с какими трудностями придется столкнуться – будет ли это состояние больного или погодные условия, и в каком уголке страны вы пообедаете в следующий раз».

Поскольку воздушные доктора имеют важное значение для необжитой местности Австралии, они несомненно продолжат летать и в будущем. Однако те, кто знакомы с этой службой, знают о постоянной нехватке средств. Хотя Содружество и правительство Австралии обеспечивают финансирование, средства на ремонт, обслуживание и оборудование также поступают и из общественных пожертвований.

«Необходимо объяснить людям важность нашей работы, особенно тем, кто живет в городах, – говорит Камник. – Нам необходима не только материальная поддержка на покупку нового оборудования, но и моральная. Приятно, когда знаешь, что служба и работа, которую мы выполняем, ценится в обществе. Это помогает двигаться дальше».

Миссис Джонс старается поощрять людей делать пожертвования для RFDS. «Я уверена, что если бы не RFDS, то у нас не было бы Эдди, которому сейчас 6 лет. Он такой чудесный ребенок, – говорит она. – Нужно помочь RFDS сегодня, а не ждать, пока самим понадобиться их помощь. Иначе, в противном случае, у них может не оказаться возможности прилететь, когда это вам будет необходимо».

Эндрю Торкинс. Великая Эпоха