Blog

Бери на что хочешь

Как быть тем, у кого нет свободных денег, но хочет заработать на росте цен на недвижимость, открыть свой бизнес или просто получить кредитную линию на крупную сумму? Ответ банкиров прост: взять кредит под залог уже имеющегося жилья.

Удобность кредитов под залог недвижимости в том, что банки вообще не контролируют то, как именно заемщик будет использовать полученные кредитные средства. Вы можете строить дом за городом, покупать квартиру или открывать собственный бизнес. «Полученные деньги клиент может использовать на любые личные нужды, такие как оплата крупных покупок, ремонт, обучение, свадьба, путешествие и так далее. Мы не запрещаем тратить деньги на бизнес, реализовывая задачи по его развитию: покупку оборудования, пополнение оборотных средств», – объясняет начальник управления розничного бизнеса банка ПУМБ Валерий Пацуй.

Но нужно учитывать, что ставки по подобным займам иногда несколько выше (в среднем на 0,5-1,5%), чем по классическим ипотечным кредитам. В среднем за такой заем нужно будет платить 13,5-14,5% в год в долларах и 15-18% в гривнах, а сроки подобного кредитования достигают 20 лет. Хотя если взять для сравнения с ним беззалоговый потребительский кредит, то выгода, конечно, очевидна –  сегодня наличные выдаются максимум на 1-6 лет, только в гривнах и под номинальные ставки в 29-36% годовых, что вдвое выше беззалоговых.

Сколько дают и на что?

Обычно финансисты готовы выдать в кредит под залог жилья до 70-80% его оценочной стоимости. То есть, имея в активе жилье, стоимостью хотя бы $150 тыс., можно получить на заем $105-120 тыс. Но следует помнить, что платить за кредит придется немало. К примеру, за кредит в $100 тыс. при ставке в 14% на срок 20 лет ваш платеж составит более $1200 в месяц.

Оформить кредит под залог даже с учетом нынешней ситуации на финансовом рынке – не так уж трудно. Гораздо тяжелее правильно выбрать объект для вложения полученных заемных средств.

Ситуация на рынке первичного жилья подвешенная – риски инвестора в статусе заемщика неоправданно высоки (достаточно вспомнить «Элиту-Центр»). Самым реальным объектом для инвестирования остается вторичное жилье. Особенно если взять ипотечный кредит с нулевым взносом не удается или если банк выдвигает по нему просто нереальные требования. Кредиты «под недвижимость» позволяют также купить то жилье, на которое банк не хочет выдавать традиционный ипотечный заем (например, квартиру в старом или загородном доме).

Еще одним способом использования «заемных» денег может стать покупка автомобиля (без начального взноса и обязательной страховки) или открытие кредитной линии в размере 70-80% стоимости жилья.

Пять раз отмерь…

Эксперты советуют перед тем как брать кредит, заранее узнать, какую именно недвижимость банк согласен взять в залог. Банки сейчас стали весьма требовательными: чтобы облегчить свою задачу по продаже залоговой квартиры, они вводят специальные условия по ее расположению. Например, в банке ПУМБ готовы выдать деньги под залог только той недвижимости, которая расположена не далее 30 км от черты города – для областных центров (50 км – для Киева) и не далее 10 км от береговой зоны – для Крыма.

Вот и получается, что кредиты под залог недвижимости в принципе недорогие и дают доступ к большим суммам. Однако, решаясь заложить свою квартиру, стоит несколько раз посчитать все возможные расходы.

Сергей Омельченко, mobus.com

Произнеся несколько раз заклинание, бодисатва остановилась, и дух перестал испытывать боль. Он встал, выпрямился и, оглядев себя, увидел, что на шее, на руках и на ногах у него золотые обручи, сжатие которых и причиняло ему боль. Он сделал было попытку освободиться от них, но понял, что это совершенно невозможно: их нельзя было даже сдвинуть с места. Они, казалось, вросли в кожу и причиняли острую боль.

— Вот как, мой мальчик! — со смехом сказал Сунь У-кун. — Бодисатва, опасаясь, как бы ты не подрос, решила надеть на тебя ожерелье, а на руки и на ноги — браслеты.

От этих издевок дух-отрок так и вскипел и, схватив пику, ткнул ею в Сунь У-куна. Но тот быстро уклонился и, спрятавшись за спину бодисатвы, сказал:

— Читайте заклинание!

Бодисатва покропила вокруг ивовой веткой и произнесла:

— Соединяйтесь!

В тот же момент руки духа оказались сложенными в таком положении, в каком изображается статуя бодисатвы Гуаньинь и которое до сих пор известно под названием: «Руки, сложенные, как у бодисатвы Гуаньинь». Лишь теперь дух понял всю силу учения Будды и повалился в ноги бодисатве. В этот момент бодисатва произнесла магические слова, наклонила свою вазу и собрала в нее до капли то море воды, которое до этого выплеснула.

— Сунь У-кун, — сказала бодисатва, — волшебник усмирен, но злые помыслы еще не покинули его. Я его накажу. Он пройдет до горы Лоцзяшань, на каждом шагу совершая поклон. Лишь тогда он будет обращен на путь Истины. Ты же отправляйся в пещеру и освободи учителя.

Повернувшись к бодисатве и отвесив ей поклон, Сунь У-кун возразил:

— Я побеспокоил вас, заставив совершить столь длинный путь, поэтому считаю своим долгом проводить вас обратно.

— Не нужно. Ты только оттянешь этим спасение своего учителя, — сказала бодисатва.

Сунь У-кун, ликуя, поклонился бодисатве и исчез. Волшебник был обращен на путь Истины и в дальнейшем совершил пятьдесят три добрых дела и покорился бодисатве.

Однако мы пока оставим его и вернемся к Ша-сэну. Оставаясь в лесу, он уже начал беспокоиться, почему Сунь У-кун так долго не возвращается. Привязав вещи к коню, он взял в одну руку меч, усмиряющий духов, а в другую — поводья и вышел из лесу. Вдруг он увидел приближающегося к нему Сунь У-куна.

— Дорогой брат! — радостно приветствовал его Ша-сэн. — Что же ты так долго не возвращался? Я от страха чуть не умер!

— Да что ты, спишь, что ли? — сказал Сунь У-кун. — Ведь за это время я успел повидаться с бодисатвой. Она уже усмирила волшебника.

И Сунь У-кун подробно рассказал о великой божественной силе бодисатвы.

— Тогда пойдем освободим учителя! — радостно произнес Ша-сэн.

Они перемахнули через горный поток, примчались к пещере и привязали коня. Затем, держа наготове оружие, ринулись в пещеру, уничтожили всех до единого духов, сняли кожаный мешок и освободили Чжу Ба-цзе.

— Дорогой брат, а где же волшебник? — спросил Чжу Ба-цзе, благодаря Сунь У-куна. — Мне бы очень хотелось угостить его своими граблями, чтобы хоть как-нибудь отвести душу.

— Давайте разыщем сначала учителя, — отвечал на это Сунь У-кун.

И они втроем отправились в глубь пещеры. Наконец им удалось найти Трипитаку. Он был раздет догола и крепко связан веревками. Учитель горько плакал. Ша-сэн быстро развязал веревки, а Сунь У-кун принес платье и помог учителю одеться. После этого они все втроем опустились перед ним на колени.

— Сколько страданий пришлось вам перенести, учитель, — с горечью сказали они.

— Достойные мои ученики, — с благодарностью молвил Трипитака. — Лишь благодаря вам мне удалось спастись от смерти. Как же вы сумели покорить волшебника?

Тут Сунь У-кун подробно рассказал о том, как обратился за помощью к бодисатве и как бодисатва усмирила отрока-волшебника.

Выслушав его, Трипитака опустился на колени, повернулся лицом к югу и совершил несколько поклонов.

— За что же ее благодарить? — спросил Сунь У-кун. — Это мы, можно сказать, сделали доброе дело, дав ей возможность приобрести себе прислужника.

Здесь следует пояснить, что Шаньцай — священный ребенок, признав над собой власть Гуаньинь, совершил пятьдесят три добрых дела и при совершении двадцать седьмого дела даже видел Будду, что и имел в виду Сунь У-кун, говоря о судьбе этого духа.

После этого Сунь У-кун велел Ша-сэну собрать все ценности, которые были в пещере. Затем они разыскали рис и устроили трапезу в честь своего учителя. Говоря по совести, Трипитака был спасен благодаря Сунь У-куну, следовательно и успех дела в получении священных книг целиком зависел от него. Покинув пещеру, Трипитака сел на коня, и все они, выйдя на дорогу, продолжали свой путь.

Прошло больше месяца. И вот однажды они вдруг услышали страшный шум. Казалось, низвергаются огромные потоки воды.

— Ученики мои! — встревожился Трипитака. — Вы слышите шум? Откуда он?

— Какой же вы мнительный, почтенный учитель, — с улыбкой сказал Сунь У-кун. — Вам не следовало бы становиться монахом. Никто, кроме вас, не слышит никакого шума. Очевидно, вы снова забыли сутру высшего разума и духовного совершенства.

— Эту сутру мне устно передал наставник У-чао на горе Фоудушань. Она состоит из пятидесяти четырех фраз и двухсот семидесяти слов, — сказал Трипитака. — Раз услышав эту сутру, я до сих пор часто повторяю ее. Что же, по-твоему, я забыл?

— Вы забыли, учитель, — сказал Сунь У-кун, — что человек, отрекшийся от мира, не должен иметь глаз, ушей, носа, языка, тела и желаний. Это значит, что глаза его не должны замечать красок, а уши — шума, нос не должен воспринимать запаха, а язык — вкуса, тело должно быть безразлично и к холоду и к жаре. Смысл всего этого заключается в том, что нам не следует поддаваться суетным мыслям. Вот почему этот псалом и называется псалмом искоренения шести зол. Сейчас, следуя за священными книгами, вы ни на минуту не забываете о своих желаниях. Поэтому вы боитесь злых духов и не можете отказаться от мирского. Стоит вам увидеть пищу, как у вас начинает двигаться язык. Вы любите ароматную и вкусную пищу и искушаете свой нос. Любой шум тревожит ваш слух. Вы обращаете свой взор на все окружающие вас предметы. Как же, поддаваясь всем этим шести искушениям, вы можете идти на Запад, чтобы поклониться Будде?

Над этими словами Трипитака глубоко задумался.

— Ученик мой, — промолвил он:

Выслушав это, Сунь У-кун не удержался и захлопал в ладоши.

— Однако, — воскликнул он смеясь, — нашего учителя гложет тоска по родине. Если вы хотите вернуться домой, то нет никаких причин горевать. Недаром говорит пословица: «Когда придет время совершить подвиг, он будет совершен».

— Дорогой брат, — сказал тут Чжу Ба-цзе. — Если мы на своем пути будем каждый раз подвергаться таким бедствиям, то и через тысячу лет не достигнем цели!

— Ну, вот что! — отвечал ему Ша-сэн. — Не нашего это ума дело. Не будем лучше сердить старшего брата. Ты знай неси свою ношу. В конце концов наступит день, когда мы будем у цели.

Так, беседуя, Трипитака и его ученики, не останавливаясь, продолжали свой путь, пока перед ними не открылась огромная река с черными бурлящими водами. Конь не мог перейти эту реку. Путники остановились на берегу и стали внимательно осматриваться. Что же они увидели:

— Ученики мои, — молвил Трипитака, сойдя с коня, — отчего вода в этой реке такая черная?

— Я думаю, кто-то вылил сюда огромный чан краски, — высказал свое предположение Чжу Ба-цзе.

— А может быть, здесь мыли кисти и тушечницы, — вставил свое слово Ша-сэн.

— Все это глупости, — сказал им Сунь У-кун. — Давайте лучше подумаем, как переправить через реку нашего учителя.

— Я, например, могу легко переправиться через реку, — сказал Чжу Ба-цзе, — на облаках или просто по воде. Если я буду лететь над лесом, мне потребуется время, необходимое для того, чтобы пообедать.

— Я тоже могу в один миг переправиться на облаках, — сказал Ша-сэн.

— Для нас это не представляет никакого труда, — сказал Сунь У-кун, — но вот учителю нашему такое дело не под силу.

— Какова же ширина этой реки? — спросил Трипитака.

— Я думаю, не меньше десяти ли, — отвечал Чжу Ба-цзе.

— Кто же из вас может переправить меня на тот берег? — спросил Трипитака.

— Чжу Ба-цзе может это сделать, — отвечал Сунь У-кун.

— Ничего из этого не выйдет, — сказал Чжу Ба-цзе. — Если я понесу на себе учителя, мне не подняться и на три чи от земли. Ведь недаром говорится: «Нести на себе простого смертного, все равно что тащить гору». Если же я поплыву с ним, мы наверняка пойдем ко дну.

Неожиданно они увидели небольшой челнок, а в нем человека. — Лодка! — радостно воскликнул Трипитака. — Зовите лодочника, пусть перевезет нас.

— Эй, перевозчик! — во весь голос заорал Ша-сэн. — Перевези нас!

— Да я вовсе не перевозчик! — отвечал человек.

— Ну и что же? Разве ты не знаешь, что самое главное в жизни — это делать добро людям. Пусть даже ты не перевозчик, но ведь и мы не каждый раз обращаемся к тебе с подобной просьбой. Мы — ученики Будды, посланцы китайского императора и идем за священными книгами. Сделай милость, перевези нас, а за это мы отблагодарим тебя.

После этого лодочник подплыл к берегу и, вытащив из виды весло, сказал:

— Учитель! Моя лодка очень мала, как же я перевезу вас всех?

Подойдя ближе, Трипитака увидел, что челнок выдолблен из одного бревна и в нем имеется небольшое углубление, в котором от силы могут уместиться всего два человека.

— Что же делать? — спросил, растерявшись, Трипитака.

— Придется перевозить два раза, — сказал Ша-сэн.

— Вот что, Ша-сэн, — предложил тут Чжу Ба-цзе, пускаясь на хитрость и думая, как бы ему избавиться от хлопот. — Вы с Сунь У-куном оставайтесь здесь, а я поеду с учителем, а потом вернусь за конем и вещами. Старший брат может сам переправиться через реку.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Сунь У-кун.

Дурень помог Трипитаке сесть в лодку, лодочник отчалил и поплыл к противоположному берегу. Посреди реки вода особенно шумела и бурлила. Волны вздымались так высоко, что, казалось, закрывали собою солнце. Ветер неистовствовал.

Теперь надо вам сказать, что бурю вызвал не кто иной, как лодочник, который был чудовищем и обитал в этой реке. Вместе с Трипитакой и Чжу Ба-цзе он погрузился в воду и исчез бесследно.

Между тем оставшиеся на берегу Ша-сэн и Сунь У-кун находились в полном смятении.

— Что же теперь делать? — говорили они. — На каждом шагу нашего учителя поджидают бедствия и несчастия. Ведь он только что едва спасся от смерти и вот перед ним снова препятствие — Черная река.

— Видимо, лодка перевернулась, — сказал Ша-сэн. — Надо спуститься вниз по течению и поискать.

— Лодка вовсе не перевернулась, — возразил Сунь У-кун. — А если бы даже и перевернулась, Чжу Ба-цзе все равно спас бы учителя, ведь он умеет плавать. Я сразу подумал, что этот лодочник — нехороший человек. А теперь я уверен, что это он вызвал ветер, чтобы утащить нашего учителя.

— Что же ты молчал, дорогой брат? — удивился Ша-сэн. — Оставайся здесь с вещами и конем, а я спущусь в реку и поищу его.

— Не нравится мне что-то необычайно темный цвет воды в этой реке, — сказал Сунь У-кун. — Боюсь, ты не сможешь плавать в ней.

— Да что такое эта река в сравнении с рекой Сыпучих песков, где я жил, — сказал Ша-сэн.

И с этими словами наш чудесный монах стал раздеваться. Затем он потянулся, расправил руки и, схватив свой драгоценный посох, бросился в воду. Рассекая волны, он стремительно мчался вперед. Вдруг он услышал поблизости чей-то голос. Ша-сэн метнулся в сторону и стал осторожно осматриваться. Неожиданно он увидел красивое строение и над входом надпись из восьми иероглифов: «Дворец духа Черной реки в долине Хэн-ян». До Ша-сэна донесся голос:

— Впервые в жизни мне так повезло, — говорил, восседая на почетном месте, волшебник. — Наконец-то мне попалась настоящая добыча. Этот монах совершенствовал себя в течение десяти поколений. И тот, кто отведает его мяса, станет бессмертным. Я много лет жду его здесь, и наконец сегодня мое желание сбылось. Детки! — крикнул он. — Тащите сюда железный котел, да живо! Мы сварим этих монахов и пригласим моего дядю, чтобы вкусить дар вечной жизни.

Услышав это, Ша-сэн не мог сдержать вспыхнувшей в нем ярости и, взмахнув своим посохом, стал бешено колотить в ворота.

— Эй вы, гнусные твари! — кричал он. — Сейчас же освободите моего учителя — Танского монаха и брата Чжу Ба-цзе.

Перепуганные насмерть стражи стремглав бросились к своему хозяину с криком:

— Беда!

На вопрос волшебника о том, что случилось, они сообщили:

— У ворот стоит какой-то монах с видом злодея. Он изо всех сил стучит и отчаянно ругается, требуя выдать ему кого-то.

Услышав это, волшебник приказал подать ему доспехи, что слуги тотчас и выполнили. Надев доспехи и приведя себя в порядок, волшебник взял в руки стальной хлыст из отдельных звеньев и вышел. Существо, которое Ша-сэн увидел перед собой, было поистине ужасно:

— Кто смеет стучать в мои ворота?! —грозно крикнул волшебник.

— Ах ты тупая тварь! — заорал в свою очередь Ша-сэн. — Что это за штуки ты выкидываешь? Прикинулся лодочником да еще похитил нашего учителя. Сейчас же освободи его, тогда я сохраню тебе жизнь.

— Ты что, рехнулся? Смерти своей ищешь, что ли? — расхохотался волшебник. — Я действительно утащил твоего учителя и уже пригласил гостей отведать его мяса. Ну что же, иди, померяемся силами. Одолеешь меня в трех схватках, верну твоего учителя. Не одолеешь—и тебя заодно сварю. Тогда уж позабудь о том, что тебе надо идти на Запад.

Эти слова привели Ша-сэна в бешенство. Взмахнув своим посохом, он нацелился духу прямо в голову и нанес ему страшный удар. Тут дух взмахнул своим хлыстом, отразив удар, и между ними разгорелся бой. Они сражались в воде, на самом дне реки, и вы только послушайте, что там происходило:

Уже раз тридцать схватывались противники, но так и нельзя было сказать, на чьей стороне перевес.

«А волшебник действительно силен, — думал про себя Ша-сэн. — Так просто его не возьмешь. Надо выманить его из воды, а там уже Сунь У-кун его прикончит».

Подумав так, Ша-сэн сделал вид, что промахнулся, и, волоча за собой посох, бросился бежать. Но волшебник и не подумал догонять его.

— Беги, беги! — крикнул он. — Мне некогда с тобой драться. Я должен еще приготовить приглашения для гостей.

А Ша-сэн, с шумом отфыркиваясь, выскочил из воды и, увидев Сунь У-куна, сказал:

— Дорогой брат, этот волшебник настоящий невежа.

— Долго тебя не было, — отвечал ему Сунь У-кун. — Ну как, удалось тебе узнать, что это за дух? Видел ты учителя?

— В этой реке находится дворец, — отвечал Ша-сэн, — на воротах которого висит надпись: «Дворец духа Черной реки в долине Хэн-ян». Мне удалось тайком подслушать разговор. Дух приказал своим слугам хорошенько вымыть железный паровой котел и собирается сварить в нем учителя и Чжу Ба-цзе. Он решил даже пригласить к себе дядю и вместе с ним отведать мяса Танского монаха, чтобы обрести бессмертие. Услышав это, я не выдержал и стал колотить в ворота. Тогда это чудовище, схватив стальной хлыст из отдельных звеньев, выскочило из своего логова и вступило со мной в бой. Раз тридцать схватывались мы с ним, но так никто и не одержал победы. Тогда я пустился на хитрость и, притворившись побежденным, решил выманить его из воды, чтобы ты мог сразиться с ним. Однако волшебник оказался очень хитрым. Он даже не подумал преследовать меня, а вернулся к себе писать приглашения гостям — вот и все.

— Значит, ты так и не узнал, что это за дух? — спросил Сунь У-кун.

— С виду он напоминает огромную черепаху, — отвечал Ша-сэн. — А может быть, это морской крокодил.

— Не узнал ты, кто такой его дядя? — снова спросил Сунь У-кун.

Не успел он это произнести, как из-за излучины реки появился какой-то старик. Еще издалека он стал низко кланяться, приговаривая:

— Великий Мудрец! Дух Черной реки низко кланяется вам.

— Ты, наверное, и есть тот самый дух-волшебник, который явился к нам в образе лодочника, — сказал ему Сунь У-кун. — Что ж, ты опять пришел обманывать нас?

— Великий Мудрец, — отвечал старик, земно кланяясь и проливая слезы, — я вовсе не волшебник. Я настоящий дух этой реки. А нового хозяина этой реки принесло сюда из Западного моря в пятом месяце прошлого года. Он вступил со мною в бой и, пользуясь тем, что я уже стар и дряхл, захватил мой дворец духа Черной реки в долине Хэн-ян и к тому же погубил многих обитателей этой реки, моих подданных. Тогда мне пришлось обратиться с жалобой к морю. А надо вам сказать, что дядюшка этого чудовища со стороны матери является Царем драконов Западного моря. Он отверг мою жалобу и велел оставить это чудовище в покое. Я хотел было обратиться с жалобой к небу, но сделать этого не смог, так как занимаю слишком маленькое положение, чтобы осмелиться прийти к Нефритовому императору. И вот сейчас, узнав, что вы, Великий Мудрец, прибыли сюда, я решил засвидетельствовать вам свое уважение и просить вас отомстить за нанесенную мне обиду.

— Если то, что ты говоришь, правда, — выслушав его, сказал Сунь У-кун, — то в этом повинен также и Царь драконов Западного моря. Это чудовище захватило моего учителя, а также брата, и теперь хвалится, что сварит их и пригласит дядю отведать мяса Танского монаха, чтобы продлить свою жизнь. Я только было собрался пойти изловить это чудовище, но в это время явился ты. Вот что мы сделаем. Ты оставайся здесь с Ша-сэном. А я тем временем побываю на море, приведу сюда Царя драконов и заставлю его выловить чудовище.

— Премного благодарен вам, Великий Мудрец, за вашу милость, — молвил дух реки.

И Сунь У-кун, оседлав облако, в тот же миг очутился у Западного моря. Здесь он произнес заклинание и отважно ринулся в бурлящие волны. Стремительно мчась вперед, он вдруг столкнулся лицом к лицу с духом, который, держа в руках ящичек для визитных карточек, сделанный из чистого золота, стрелой мчался к Царю драконов Западного моря. Сунь У-кун, не раздумывая, взмахнул своим посохом и нанес духу страш- ный удар. От этого удара мозги у духа выскочили, кости на щеках вылезли наружу и он с шумом всплыл на поверхность моря. Сунь У-кун взял шкатулку, открыл ее и увидел записку:

«Недостойный племянник ваш То-цзе, — было написано там, — низко кланяется вам сто раз и почтительно желает всяческого счастья и благополучия. Сегодня мне очень повезло. Ко мне в руки попали Танский монах и Чжу Ба-цзе. Танский монах — существо поистине необычайное. Один я не осмелился полакомиться его мясом и, вспомнив о том, что приближается день вашего рождения, решил устроить пир и пожелать вам здравствовать долгие годы. Позвольте надеяться, что вы окажете мне честь своим посещением».

— Вот и хорошо, что посланец передал мне обвинительную грамоту, — сказал с усмешкой Сунь У-кун, пряча в рукав записку и продолжая свой путь.

Вскоре ему повстречался дозорный якша, который, завидев Сунь У-куна, моментально повернул обратно и бросился в Хрустальный дворец.

— Сюда прибыл Великий Мудрец, равный небу, Сунь У-кун!—доложил якша своему повелителю.

Царь драконов Ао-шунь, в сопровождении своей свиты, поспешил выйти навстречу гостю.

— Великий Мудрец, — сказал он, приветствуя Сунь У-куна, — прошу вас войти в мою скромную обитель, отдохнуть немного и выпить чаю.

— Я еще не пил вашего чая, а вы уже успели отведать моего вина, — отвечал на это Сунь У-кун.

— Ведь вы, Великий Мудрец, давно уже стали приверженцем буддизма и отказались от скоромной пищи, — отвечал улыбаясь Царь драконов. — И потом, когда это вы приглашали меня к себе на угощение?

— Может быть, вина вы и не пили, — сказал тогда Сунь У-кун, — но проступок, совершенный вами, ничуть не лучше пьянства.

— Какое же я совершил преступление? — изумился Царь драконов.

Тут Сунь У-кун вынул из рукава пригласительную карточку и протянул ее царю. Взяв карточку, Царь так и обомлел от страха и повалился в ноги Сунь У-куну.

— Великий Мудрец, смилуйтесь! — взмолился он, отбивая земные поклоны. — Это написал девятый сын моей младшей сестры. Ее муж послал на землю меньшее количество осадков, чем следовало, и за это по велению неба сановник Вэй-чжэн во сне казнил его. Сестра осталась без всякого пристанища, и я взял ее к себе. И вот в позапрошлом году она заболела и умерла. Сыну ее совершенно негде было жить, и я отправил его на Черную реку, чтобы он там совершенствовал себя. Кто мог подумать, что он совершит подобное злодеяние? Я сейчас же пошлю за ним, пусть приведут его сюда.

— Сколько же у вашей сестры сыновей, где они живут и какое творят зло? — спросил Сунь У-кун.

— У нее девять сыновей, — отвечал Царь драконов. — И, кроме одного, все хорошие. Старший — Желтый дракон — живет в реке Хуай. Второй — Черный дракон — в реке Цзи. Третий — дракон с Зеленой спиной — поселился на реке Янцзы. Четвертый — Краснобородый дракон — властитель реки Хуан. Пятый — Напрасно трудящийся дракон — служит звонарем у Будды. Шестой, дракон —Усмиритель зверей — сидит на крыше священного дворца, охраняя его. Седьмой — Цзинчжунлун — присматривает за памятниками на могилах у Нефритового императора. Восьмой, дракон — Морской змей — находится у старшего брата императора и охраняет гору Тайяо. И только девятый, дракон — Крокодил, по молодости лет не был приспособлен ни к какому делу. В прошлом году я отправил его на Черную реку, чтобы он там совершенствовал себя, а потом хотел определить его на какую-нибудь должность. Кто мог подумать, что он ослушается моего приказа и осмелится нанести вам оскорбление, Великий Мудрец!

— А сколько у вашей сестры было мужей? — выслушав его, спросил с улыбкой Сунь У-кун.

— У нее был один муж — Царь драконов реки Цзин-хэ, — отвечал Ао-шунь. — Несколько лет назад его казнили, сестра овдовела и жила здесь. А в позапрошлом году она заболела и умерла.

— Как же может быть, чтобы у одного отца и одной матери родились такие разные дети? — удивился Сунь У-кун.

— Так ведь об этом говорится даже в пословице, — отвечал Ао-шунь: «От дракона рождается девять сыновей и каждый из них имеет свою особенность».

— А я уж было так рассердился, что хотел обратиться с жалобой в небесный суд и представить эту пригласительную карточку в доказательство того, что ты водишься с волшебниками и виновен в похищении людей, — сказал Сунь У-кун. — Но сейчас я понял, что твой племянник нарушил указания, данные тобой, и потому на сей раз милую тебя. Делаю я это, во-первых, из уважения к твоим братьям, а во-вторых, потому, что твой племянник еще молод и неопытен и тебе не было известно о его поведении. А сейчас пошли за ним поскорее людей и помоги спасти моего учителя.

Ао-шунь тотчас же велел позвать своего сына-наследника Мо-ана.

— Возьми отряд в пятьсот воинов из раков и рыб, — приказал он ему, — задержи дракона — Крокодила и приведи его сюда.

Затем он распорядился, чтобы в честь Великого Мудреца был устроен пир, с тем чтобы хоть так выразить свое сожаление о случившемся.

— Не стоит беспокоиться, — сказал тут Сунь У-кун. — Ведь я сказал, что прощаю вас, — ну и дело с концом, для чего устраивать еще какую-то пирушку? Я должен сейчас же отправиться обратно с твоим сыном. Учитель и братья заждались меня.

Как ни удерживал старый дракон Сунь У-куна, он решительно отказался от угощения. В этот момент дочь дракона поднесла Сунь У-куну чашку ароматного чая. Он, стоя, выпил ее и, простившись со старым драконом, вместе с Мо-аном, который шел во главе отряда, покинул Западное море. Вскоре они были на Черной реке.

— Почтенный принц, — сказал тут Сунь У-кун. — Вы уж постарайтесь изловить это чудовище, а я выйду на берег.

— Не беспокойтесь, Великий Мудрец, — отвечал на это Мо-ан. — Я приведу этого духа к вам, и лишь после того как вы накажете его и освободите своего учителя, отведу его к своему отцу.

Сунь У-кун, выслушав его, остался очень доволен, произнес заклинание и, выскочив из воды, очутился на восточном берегу реки.

— Дорогой брат! — воскликнули Ша-сэн и дух реки, завидев Сунь У-куна. — Ведь ты отправился отсюда по воздуху, как же ты очутился в реке?

Тут Сунь У-кун подробно рассказал о том, как убил посланца-духа и к нему в руки попала пригласительная карточка, как он напугал Царя драконов и, наконец, как вместе с Моаном привел сюда отряд. Мы не будем распространяться сейчас о том, как радовался Ша-сэн, слушая его рассказ, и как все они стояли на берегу в ожидании появления Трипитаки.

Вернемся к Мо-ану, который отправил своего посланца к духу, чтобы сообщить о своем прибытии. Известие о том, что прибыл наследник Царя драконов Западного моря, сильно встревожило духа Черной реки.

«Я послал дяде приглашение на пир, но до сих пор не получил ответа. Почему же вместо дяди приехал мой двоюродный брат?» — раздумывал он.

В это время появился дух, находившийся в дозоре.

— Повелитель, — доложил он, — в реке появился отряд. К западу от дворца разбит лагерь. На знамени, которое несут воины, надпись: «Войско наследника престола Западного моря командующего Мо-ана».

— Как странно ведет себя мой брат, — удивился дух. — Может быть, дядя почему-нибудь не мог приехать и отправил его на пир вместо себя. Но, если он приехал на пир, зачем ему войско? Да, тут что-то неладно. Детки! — крикнул он. — Приготовьте мне на всякий случай боевые доспехи и оружие. Боюсь, как бы не произошло ссоры. А я выйду ему навстречу и разузнаю, что случилось.

Духи, получив приказ, стали поспешно готовиться к бою. Выйдя из дворца, дракон — Крокодил действительно увидел войско, расположившееся к западу от дворца.

Дракон — Крокодил подошел к лагерю и громко крикнул:

— Дорогой брат! Я пришел сюда, чтобы приветствовать тебя и пригласить в гости.

Охранявший лагерь воин-улитка немедленно отправился в палатку командующего.

— Разрешите доложить вам, ваше высочество, — обратился он к наследнику, — к лагерю подошел дракон — Крокодил и говорит, что хочет пригласить вас к себе.

Услышав это, Мо-ан поправил шлем на голове, покрепче затянул пояс, взял в руки треугольную дощечку и большими шагами вышел из лагеря.

— Почему ты решил приглашать меня? — обратился он к дракону — Крокодилу.

— Сегодня утром я послал дяде приглашение, — с поклоном отвечал дракон — Крокодил, — но не получил ответа и решил, что он не может принять моего приглашения и вместо себя решил отправить на пир тебя. Но раз ты приехал на пир, для чего тебе понадобилось войско? И потом, почему ты не явился прямо во дворец, а расположился здесь лагерем? Почему твой отряд в полном боевом снаряжении и вооружен до зубов? Что все это значит?

— А ты скажи, для чего пригласил к себе дядю? — спросил в свою очередь принц.

— С тех пор как я по его милости поселился здесь, я не видел его и не имел возможности выразить ему своего сыновнего почтения, — отвечал дух — Крокодил. — Вчера мне удалось захватить монаха, который пришел из Китая. Я слышал, что он в течение десяти поколений совершенствовал себя, и тот, кто отведает его мяса, обретет бессмертие. Вот я и хотел сварить этого монаха и пригласил дядю на пир.

— Ты совсем не понимаешь, что делаешь, — сказал принц. — Знаешь, кого ты поймал?

— Монаха, который пришел из Танской империи и сейчас направляется на Запад за священными книгами, — отвечал дракон — Крокодил.

— И это все? — сказал принц. — А то, что у него есть один свирепый ученик, тебе известно?

— Я знаю одного его ученика — монаха с длинной мордой, — отвечал на это дух. — Зовут его Чжу Ба-цзе. Но я и его захватил и хочу сварить вместе с Танским монахом. Кроме того, у него есть еще один ученик по имени Ша-сэн. Он весь черный, и лицо у него, как у злодея. Он отлично владеет посохом. Вчера он подходил к воротам моего дворца и требовал, чтобы я освободил учителя. Однако, когда я выступил против него со своим войском во главе, он вынужден был признать себя побежденным и бежал с поля боя. Так что и он никакой опасности для нас не представляет.

— Оказывается, всего ты и не знаешь, — сказал принц. — У него есть еще один ученик — Великий Мудрец, равный небу, который пятьсот лет тому назад учинил дебош в небесных чертогах. Он сопровождает Танского монаха, который идет на Запад поклониться Будде и получить у него священные книги. Сама бодисатва Гуаньинь с горы Путошань наставила его на путь Истины и пожаловала ему другое имя — послушник Сунь У-кун. Неужели ты не понимаешь, какая беда тебя ждет? Он в нашем море повстречал твоего посланца и отнял у него посланное тобой приглашение. После этого он явился прямо в Хрустальный дворец и обвинил меня с отцом в том, что мы водимся со злыми духами и помогаем им похищать людей. А теперь послушай меня. Сейчас же доставь Танского монаха и Чжу Ба-цзе на берег и передай их Великому Мудрецу Сунь У-куну. Ты остался жив только потому, что мы принесли свои извинения. Если сделаешь все, как я тебе приказываю, можешь надеяться, что жизнь тебе будет сохранена. Не вздумай только нарушить моего приказа, — плохо тогда тебе придется.

Эти слова привели духа — Крокодила в бешенство.

— Ведь мы с тобой двоюродные братья! — крикнул он. — А ты защищаешь чужих. Ты хочешь, чтобы я освободил Танского монаха. Да виданное ли это дело?! Уж не думаешь ли ты, что и я боюсь Сунь У-куна? Пусть явится к моему дворцу. Я посмотрю, на что он способен. Одолеет меня в бою, — освобожу его учителя. Не одолеет, сварю их всех вместе. Тогда уж не нужны мне никакие родственники. Запру ворота, заставлю своих подчиненных петь и плясать и буду веселиться в свое удовольствие. А потом съем монаха и его учеников!

— Ну и негодяй же ты! — воскликнул в сердцах наследник престола. — Ты действительно обнаглел! Но я думаю, что мы пока отложим твою встречу с Великим Мудрецом. Давай лучше сразимся с тобой!

— Настоящий герой ничего не боится! — заносчиво ответил дракон. — Эй, принесите мои доспехи, живо!

Духи стремглав бросились выполнять приказ и тут же принесли доспехи и стальной хлыст. Противник и тотчас же приняли грозный, воинственный вид. Послышались боевые приказы, загремели барабаны. Этот бой нельзя было даже сравнить с предыдущим, когда дракон сражался с Ша-сэном.

Неожиданно принц сделал вид, что промахнулся. Ничего не подозревая, дракон — Крокодил ринулся вперед. В тот же миг принц размахнулся и ударил дракона в правое плечо. От этого удара дракон упал на колени. Тогда принц ударил его еще по ногам, и дракон свалился на землю. Тотчас же его окружили воины принца и, крепко прижав к земле, скрутили ему руки за спину. Затем в позвоночник ему воткнули проволоку, чтобы он не мог двигаться, вывели на берег и подвели к Сунь У-куну.

— Великий Мудрец, — сказал принц, — я поймал дракона — Крокодила и передаю его вам. Делайте с ним, что хотите.

— Что ж ты, негодяй, нарушаешь приказы царя? — в один голос закричали Сунь У-кун и Ша-сэн. — Ведь твой дядя отправил тебя сюда для того, чтобы ты совершенствовался. Он думал, что когда-нибудь ты прославишь свое имя и тебя переведут куда-нибудь на должность. Как же ты посмел захватить жилище речного духа, а теперь, пользуясь своей силой и прибегая к различным хитростям, захватил учителя и нашего брата? Очень уж мне хотелось побить тебя этим посохом, но боюсь — он чересчур тяжел. И если только я прикоснусь им к тебе, ты распрощаешься с жизнью. Ну, говори, куда девал учителя?

— Великий Мудрец, — взмолился дракон, не переставая отбивать земные поклоны. — Я по своему невежеству не слышал о вашем славном имени. И вот сейчас, нарушив все законы, пошел против своего двоюродного брата, который одолел меня в бою. Теперь я надеюсь лишь на вашу милость. Если вы сохраните мне жизнь, я буду бесконечно признателен вам. Ваш учитель сейчас связан и находится в подводном дворце. Если вы, Великий Мудрец, прикажете вытащить из меня проволоку и развязать мне руки, я тотчас же приведу его сюда.

— Великий Мудрец, — сказал тут Мо-ан. — Этому дракону нельзя верить. Если вы освободите его, он может натворить немало зла.

— Я знаю, где находится подводный дворец, — сказал Ша-сэн, — и сам могу сходить за учителем.

После этого он вместе с духом реки ринулся в воду и направился в подводный дворец. Ворота были широко раскрыты, нигде не было видно стражи. Они прошли в главный зал и там видели Танского монаха и Чжу Ба-цзе. Оба они, совершенно Голые, были крепко связаны. Ша-сэн тотчас же поспешил освободить от веревок учителя, а дух реки — Чжу Ба-цзе. Затем они взвалили их на спину и отправились на берег. Увидев связанного дракона, Чжу Ба-цзе схватил свои грабли и бросился на него.

— Ах ты скотина! — заорал он. — Теперь уж ты не думаешь, что тебе удастся сожрать меня!

— Погоди, брат, — сказал Сунь У-кун, удерживая Чжу Ба-цзе. — Из уважения к мудрому царю Ао-шуню и его сыну мы пока помилуем этого дракона.

— Великий Мудрец, — кланяясь, выступил вперед Мо-ан. — Я не могу здесь задерживаться. Сейчас вашему учителю больше не угрожает опасность, и я должен привести этого негодяя к моему отцу. Вы сохранили ему жизнь, но я думаю, что отец должным образом накажет его, чтобы искупить свою вину перед вами, о чем вам будет доложено.

— Ну, в таком случае забирайте его, — сказал Сунь У-кун. — Передайте вашему отцу мой глубокий поклон, когда-нибудь я еще приду к нему, чтобы выразить свою благодарность.

Мы не будем останавливаться на том, как наследник престола, захватив с собой связанного духа, скрылся в водах реки и во главе своего войска отправился прямо к Западному морю. Здесь следует еще сказать, что настоящий дух Черной реки не забыл поблагодарить Сунь У-куна.

— Благодаря вашей великой милости, — сказал он Сунь У-куну, — я снова могу поселиться в своем дворце.

— Ученики мои, — раздался в этот момент голос Танского монаха, — а мы так и остаемся на восточном берегу. Как же нам переправиться через реку?

— Не беспокойтесь, учитель, — сказал дух реки. — Садитесь на коня, и я переправлю вас через реку.

Трипитака так и сделал. Чжу Ба-цзе взял поводья, Ша-сэн поднял вещи, а Сунь У-кун пошел вперед, прокладывая дорогу.

В этот момент дух реки посредством волшебства остановил реку в верхнем течении. Вода утекла вниз, и путь оказался свободным. Очутившись на противоположном берегу, Трипитака и его ученики поблагодарили духа реки. Поистине:

Однако, если вы хотите узнать о том, как Трипитака шел дальше на поклонение Будде и что ему пришлось перенести, чтобы получить священные книги, прочитайте следующую главу.

Стихи гласят:

Итак, сын дракона покорил злого духа, а дух Черной реки помог Трипитаке и его ученикам переправиться через реку, чтобы они могли продолжать свой путь на Запад. Они шли очень долго, преодолевая все трудности и невзгоды, выпа- дающие на долю путников. И вот снова наступила весна.

Трипитака и его ученики наслаждались прекрасными пейзажами, которые открывались их взору. И вот однажды они вдруг услыхали странный шум и крики. Казалось, голоса тысяч людей сливаются в этих кряках. Трипитака почувствовал, как страх западает к нему в душу. Он остановил коня, не решаясь ехать дальше.

— Сунь У-кун, — сказал он обернувшись, — откуда этот шум?

— Не иначе, как земля трескается и валятся горы, — сказал Чжу Ба-цзе.

— Я думаю, что где-то разразилась страшная гроза, — высказал свое предположение Ша-сэн.

— Нет, это крики людей и лошадиное ржанье, — произнес Трипитака.

— Да разве можете вы знать, что это такое, — улыбаясь, сказал Сунь У-кун. — Обождите, сейчас я все выясню.

И наш прекрасный Сунь У-кун, потянувшись всем телом, сделал прыжок и очутился на облаке: С высоты он внимательно осмотрел все вокруг и увидел вдали город. Он пролетел еще немного и приблизился к городу, чтобы рассмотреть все более подробно, но и здесь увидел лишь исходящее от города сияние, свидетельствующее о счастье и благополучии. Ничего зловещего он не заметил.

«Чудесное место, — подумал Сунь У-кун. — Но откуда все же исходит такой страшный шум?.. Здесь не видно ни знамен, ни оружия, а гул стоит такой, как будто идет целая армия…»

И вот, размышляя об этом, он вдруг увидел огромную толпу монахов, которая медленно шла по пустырю, находящемуся на отмели за городскими воротами. Каждый из них тянул за собой нагруженную тачку, выкрикивая при этом: «О великий бодисатва Дали, помоги нам!» Этот шум и встревожил Трипитаку.

Сунь У-кун потихоньку опустился на своем облаке вниз и тут увидел удивительную картину: тачки, которые везли монахи, были нагружены кирпичом, бревнами, саманом и прочими строительными материалами. Эти отмели представляли собой очень крутой откос, по которому вилась узенькая тропка. Причем тропка эта круто подымалась по отвесной скале и казалось совершенно непонятным, как по ней можно втаскивать тачки. Несмотря на теплую погоду, монахи были одеты в темно-синюю холщовую одежду.

«Видимо, строят монастырь, — подумал Сунь У-кун. — Пора сейчас горячая, сбор урожая в самом разгаре, вот они и не могут найти рабочих и строят сами».

Не успел он об этом подумать, как вдруг заметил, что из городских ворот вышли два молодых даоса, которые с важным видом направились к монахам. И вы взгляните только, как они были одеты:

Завидев приближающихся даосов, монахи затрепетали и с еще большим усердием стали толкать свои тачки.

«Так вот оно что! — начал догадываться Сунь У-кун. — Эти монахи, видно, боятся даосов. Иначе они бы так не старались. Однажды я слышал, что на Западе есть место, где дао в почете, а буддизм преследуется. Уж не оно ли это? Надо бы сообщить учителю, однако я еще не все понимаю и могу рассердить его. Он скажет, что я, такой умный, не смог разобраться в том, что тут делается. Надо спуститься вниз и расспросить поподробнее, а потом уже идти к учителю».

Так он и сделал. Опустившись на облаке у городской стены, он встряхнулся и принял образ странствующего даосского монаха. На плече он нес корзину для огня и воды, — в руке держал барабан и под его аккомпанемент напевал даосские песнопения. Подойдя к воротам, он встретился с даосами и, почтительно склонившись перед ними, произнес:

— Уважаемые даосы, смиренный монах приветствует вас!

— Откуда вы прибыли, учитель? — ответив на приветствие, спросили даосы.

— Я странствую и, можно сказать, побывал на краю света, — отвечал Сунь У-кун. — Придя в ваши края, я хотел собрать подаяние. Не будете ли вы столь любезны сказать мне, где живут здесь любящие учение дао и ценящие достойных людей?

— Да что вы, учитель, — со смехом отвечали даосы. — Как можете вы говорить подобные вещи?

— Что же особенного я сказал? — удивился Сунь У-кун.

— Да хотя бы то, что вы собираетесь просить подаяние, — отвечали даосы.

— Человек, отрекшийся от мира, не может прокормиться иным путем, — сказал Сунь У-кун. — Как бы стали монахи жить, если бы не просили подаяния?

— Вы — человек, прибывший издалека, и ничего не знаете, — сказали с улыбкой даосы. — В нашем городе не только гражданские и военные чиновники, но и все богатые люди являются горячими почитателями учения дао. Поэтому здесь все от мала до велика относятся к нам с большим уважением и всегда готовы помочь. Но самое главное то, что правитель этого города сам является приверженцем учения дао.

— Я молод, — сказал Сунь У-кун, — пришел издалека и действительно ничего не знаю. Я бы очень просил вас, почтенные даосы, из чувства любви к своему единоверцу сказать мне, как называется эта страна и почему правитель ее сделался таким ревностным сторонником учения дао.

— Наша страна называется Чэчиго, — отвечали даосы, — правитель ее — наш родственник.

— Как же так? Неужели даос стал императором? — не удержавшись от хохота, спросил Сунь У-кун.

— Нет, — отвечали даосы. — Двадцать лет назад здесь была засуха, посевы погибли и пришел голод. Все население — и сановники, и простолюдины совершали обряды очищения, возжигали фимиам и горячо молились о дожде. И вот, когда, казалось, надежды больше не было, с неба неожиданно спустились три бессмертных, которые спасли нашу страну от бедствия.

— Кто же они такие? — поинтересовался Сунь У-кун.

— Всеми уважаемые учителя нашей страны, — отвечали даосы.

— А как их зовут?—снова спросил Сунь У-кун.

— Старшего зовут Сила тигра, — отвечали даосы. — Второго — Сила оленя, и третьего — Сила барана.

— Какими же волшебными силами обладают ваши ува- жаемые наставники? — спросил Сунь У-кун.

— Одним взмахом руки они могут вызывать ветер и дождь, превращать воду в масло. Прикоснувшись к камню, они без всякого труда превращают его в золото. Обладание волшебной силой, которая способна поспорить с небом и землей, а также власть над духами звезд, вызвали к этим бессмертным глубочайшее уважение нашего государя и его министров и желание породниться с этими даосами.

— Ваш государь — счастливый человек, — выслушав их, сказал Сунь У-кун — Недаром говорится: «Искусство покоряет даже государей и министров». Раз ваши учителя обладают такими необыкновенными способностями, породниться с ними, несомненно, большая честь для каждого. О, я почел бы для себя за счастье повидать их.

— А это не так уж трудно, — с улыбкой отвечали даосы. — Мы самые близкие их ученики. А кроме того, их преданность учению дао так велика, что они тотчас же выйдут встретить вас, как только узнают, что вы даос. И если вы согласитесь, чтобы мы представили вас, это будет совсем просто.

— Премного благодарен за вашу любезность, — громко отвечал Сунь У-кун. — Давайте тотчас же и отправимся.

— Нет, обождите немного, — сказали даосы. — Посидите здесь. Нам надо еще кое-что сделать. После этого мы вернемся сюда и проводим вас.

— Человек, отрекшийся от мира, совершенно свободен, — сказал Сунь У-кун. — Что же вы должны делать?

— Видите этих людей, — указывая на гору, сказали даосы, — они работают для нас. И вот сейчас мы идем проверить, не отлынивают ли они от работы.

— Тут что-то не так, — засмеялся Сунь У-кун. — Ведь последователи буддизма такие же монахи, как и мы. Почему же они должны работать на нас?

— Вы просто не знаете, что здесь происходило, — сказали на это даосы. — В тот год, когда наступила засуха, буддисты обращались к Будде, а даосы — к духу Полярной звезды. И те и другие были на содержании императорского двора. Моления буддийских монахов не помогли. Но стоило появиться здесь нашим учителям, как сразу же полил дождь, и тысячи людей избавились от постигшего их бедствия. Император был очень разгневан, приказал разрушить буддийские монастыри, разбить изображения будд, а чтобы буддийские монахи не могли вернуться на родину, лишил их монашеских свидетельств. После этого он отдал их нам, и они стали для нас чем-то вроде слуг. Они работают истопниками, подметальщиками, привратниками, словом, делают то, что нам надо. Сразу за храмом есть жилые помещения, которые еще недостроены, так вот мы заставляем их переносить туда кирпич, черепицу и строительный материал.

— Не везет мне, — выслушав их, со слезами на глазах проговорил Сунь У-кун. — Так, видно, и не придется мне повидать ваших учителей.

— Это почему же? — удивились даосы.

— А вот почему, — отвечал им Сунь У-кун. — Должен вам сказать, что я странствую не только потому, что принял монашеский обет и собираю подаяние. Я разыскиваю одного моего родственника.

— Кого именно? — спросили даосы.

— Дядю, — отвечал Сунь У-кун, — который еще в молодости отрекся от мира, принял монашеский обет и стал последователем буддизма. Однажды во время голода он отправился в дальние края собирать подаяния, и с тех пор я ничего не слышал о нем. Дядя сделал мне много добра, и я во что бы то ни стало решил разыскать его. Кто знает, быть может судьба забросила его сюда, а его здесь задержали — и он не может вернуться домой. Если бы я нашел его, мы поговорили бы, и после этого я отправился бы с вами в город.

— А вы так и сделайте, это совсем не трудно, — посоветовали даосы. — Мы посидим здесь, а вы отправляйтесь на отмель и вместо нас проверьте, как идет работа. В списке их числится пятьсот человек. Поищите, может быть, среди них действительно имеется ваш дядя. Тогда из уважения к вам, как к единоверцу, мы охотно освободим его, и после этого все вместе отправимся в город.

Сунь У-кун от всей души поблагодарил монахов за совет и пошел к отмели. Направляясь туда, он все время бил в барабан, и так подошел к вершине. Увидев Сунь У-куна, монахи бросились на колени и стали отбивать земные покло- ны, приговаривая:

— Отец наш! Никто здесь не ленится. Все пятьсот человек усердно работают.

«Видно, даосы не очень-то хорошо обращаются с этими монахами, — усмехнувшись про себя, подумал Сунь У-кун. — Раз они дрожат от страха даже передо мной, то, увидев настоящих хозяев, наверное, готовы умереть от страха».

— Встаньте и не бойтесь, — махнул рукой Сунь У-кун. — Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы проверять вас. Мне надо отыскать здесь родственника.

Тогда монахи окружили его тесным кольцом, и каждый стремился показать свое лицо, кашлянуть, в общем как-нибудь обратить на себя внимание, горя желанием оказаться его родственником, в надежде освободиться из этих мест.

— Кто же это может быть? — спрашивали они друг друга.

Внимательно осмотрев их, Сунь У-кун вдруг расхохотался.

— Очевидно, вы, почтенный отец, не нашли своего дядю, — сказали монахи. — Что же вас насмешило?

— Вы хотите знать это? Я скажу, — отвечал Сунь У-кун. — Я смеюсь над вами потому, что вы совершенно не оправдываете своего звания. Я не знаю, почему вас отдали с монахи ваши родители: может быть, вы нарушили законы, либо непочтительно вели себя с родителями или сестрами. Но раз уж вы приняли монашеский обет, ваш долг исполнять три священных заповеди буддистов: поклоняться Будде, совершать моления, читать священные книги. Почему же вместо этого вы работаете на даосов, словно их рабы?

— Ты, что же, решил поиздеваться над нами? — отвечали на это монахи. — Видно, человек ты здесь новый и не знаешь, какая беда постигла нас.

— Верно, — подтвердил Сунь У-кун. — Я только что прибыл сюда и ничего не знаю.

— Правитель этой страны, — начали монахи, не в силах сдержать слез, — человек несправедливый. У него в почете только даосы. А на почитателей Будды он разгневался.

— За что же? — поинтересовался Сунь У-кун.

— Да все произошло из-за моления о дожде, — продолжали даосы. — Появление трех бессмертных оказалось для нас роковым. Они втерлись в доверие к государю и убедили его разрушить наши монастыри и отобрать у нас монашеские свидетельства, чтобы мы не могли вернуться домой. Но, мало того, нам не разрешили трудиться для самих себя, а заставили работать на этих даосов, словно мы их слуги. Стоит появиться здесь какому-нибудь странствующему даосу, как его с почетом провожают к самому правителю и щедро одаривают. Если же сюда забредет буддийский монах, то откуда бы он ни пришел — из ближайших мест или издалека, — его тотчас же лишают свободы и превращают в раба.

— Видимо, эти даосы обладают какой-то чудодейственной силой, раз смогли так прибрать к рукам государя, — сказал Сунь У-кун. — Говоря по совести, вызвать ветер или послать дождь, дело — обычное для последователей ложного учения. И этим доверие правителя не завоюешь.

— Эти бессмертные умеют также из песка плавить ртуть, — продолжали монахи. — Могут погружаться в самосозерцание, знают, как воду превращать в масло, а камень — в золото. Сейчас они построили храм в честь даосской троицы, где проводят дни и ночи за чтением священных книг и совершением обрядов. Они молятся о том, чтобы правитель остался вечно юным. Всем этим они и покорили его.

— Так вот оно что! — выслушав их, сказал Сунь У-кун. — А почему бы вам не бежать отсюда?

— Отец наш, это невозможно, — отвечали даосы. — Эти бессмертные уговорили государя написать с нас портреты и развесить их по всей стране. Нет такой деревушки, где бы не был вывешен портрет каждого из нас, с собственноручной надписью государя. За поимку каждого монаха чиновнику обещано повышение на три ранга. А простым гражданам выдается вознаграждение в пятьдесят лян*. Не то что монах, всякий, у кого острижены волосы или есть плешь, не сможет уйти отсюда. Эта страна кишит соглядатаями и шпионами. Никакие хитрости и уловки не помогут выбраться отсюда. Выхода нет: приходится мириться со своей участью и страдать.

— Тогда вам лучше умереть, — сказал им Сунь У-кун.

— Многих уже нет в живых, отец родной, — отвечали монахи. — Нас здесь, вместе с теми, кого изловили и привели еще со всех концов страны, было более двух тысяч человек. Семьсот умерло: кто от страданий, кто от жары, некоторые от холода и голода. Человек восемьсот покончили с собой. Сейчас осталось пятьсот человек, которым не удалось умереть.

— Как это понимать? — спросил Сунь У-кун.

— У кого веревка оборвалась или нож оказался тупым, на некоторых яд не подействовал, — отвечали монахи. — Были такие, которые бросались в реку, а их течением выносило на поверхность.

— Но вы должны быть счастливы, что небо ниспослало вам долголетие, — сказал Сунь У-кун.

— Отец ты наш, — с горечью молвили монахи. — Ты не так выразился. Вернее было бы сказать, что небо обрекло нас на вечные муки. Три раза в день нас кормят жиденькой кашицей из самого низкосортного пшена. Ночуем мы прямо здесь, на отмели, под открытым небом. Духи стерегут нас.

— Какие там духи? Просто вы так устаете за день, что ночью вам снятся черти, — сказал Сунь У-кун.

— Нет, это не черти, — возразили монахи. — Это духи тьмы и света Лю-дин и Лю-цзя и духи храма— хранители учения Будды. С наступлением ночи они появляются для того, чтобы не дать никому из нас умереть.

— Ничего разумного я в этом не нахожу, — заметил Сунь У-кун. — Им следовало бы помочь вам поскорее умереть и попасть на небо.

— Они говорят нам, — ответили монахи, — чтобы мы не стремились к смерти, а стойко переносили выпавшие на нашу долю страдания, так как вскоре из Восточной земли сюда придет Танский монах — Лохань, идущий на За пад за священными книгами. У этого монаха есть ученик Великий Мудрец, равный небу, который обладает великой волшебной силой. У него верное сердце, он борется с несправедливостью, помогает каждому, кого постигло несчастье, призревает вдов и сирот. Вот духи и велели нам ждать этого Мудреца. Они сказали, что он уничтожит даосов и вернет нам нашу былую славу, а также наши монастыри.

«Видно, я все же обладаю кое-какими способностями, — выслушав монахов, улыбнулся Сунь У-кун, — раз о моем прибытии духи заранее оповещают».

Тут он быстро повернулся и, простившись с монахами, пошел к городским воротам, ударяя в барабан.

— Ну, нашли своего родственника? — спросили даосы, когда он подошел к ним.

— Они все мои родственники, — отвечал Сунь У-кун.

— Откуда же у вас так много родственников? — рассмеялись даосы.

— Сто из них — соседи с левой стороны, другие сто — с правой, — сказал Сунь У-кун. — Еще сто — друзья по отцу и сто — по матери. А остальные сто — побратимы. Освободите их, и тогда я пойду с вами в город. Иначе ни за что не пойду.

— Ты, видно, рехнулся, — сказали даосы, — и несешь какую-то чепуху. Этих монахов правитель отдал нам, чтобы они нас нас работали. Если бы даже мы и решились освободить одного или двух, так прежде мы должны были подать нашим учителям официальную бумагу о том, что эти люди больны, а потом уже сообщить об их смерти. Как же можно говорить о том, чтобы освободить их всех! Это совершенно невозможно, совершенно! Мы не посмеем сделать этого не только потому, что останемся без слуг, но также и потому, что навлечем на себя гнев правителя, который часто сам проверяет нас здесь.

— Значит, не хотите освободить их? — спросил Сунь У-кун.

— Не можем, — отвечали те.

Сунь У-кун еще дважды повторил свою просьбу и, получив отказ, рассвирепел, вытащил из уха свой посох и, помахав им против ветра, произнес заклинание. Посох тотчас же стал толщиной с чашку. Тогда, размахнувшись им, он ударил даосов по головам, и те рухнули на землю. Черепа их раскололись, мозг брызнул в разные стороны.

Монахи, издали наблюдавшие за Сунь У-куном, побросали свои тачки и, подбежав к нему, закричали:

— Ой, горе! Ой, беда! Ведь ты убил самых близких людей правителя!

— Кто же они такие? — спросил Сунь У-кун.

— Да ведь их учителя неотлучно находятся при правителе, — сказали монахи, окружив Сунь У-куна тесным кольцом. — Правитель иначе к ним и не обращается, как: «Государ ственный наставник, брат или учитель». Им разрешено даже не оказывать никаких почестей правителю. Какую же беду ты натворил! Ведь эти даосы были посланы наблюдать за нашей работой и к тебе никакого отношения не имели, зачем же ты убил их? Бессмертные, конечно, и не подумают обвинить в этом убийстве тебя. Они скажут, что это дело наших рук. Что же нам теперь делать? Мы вместе с тобой пойдем в город и заявим о преступлении.

— Перестаньте шуметь, — сказал улыбаясь Сунь У-кун. — Никакой я не бродячий даос и пришел сюда, чтобы спасти вас.

— Своим поступком ты лишь увеличил наши страдания, — продолжали кричать монахи. — Какой же ты спаситель!

— Я — ученик Танского монаха Сунь У-кун, и пришел сюда именно для того, чтобы спасти вас.

— Неправда! — вскричали монахи. — Сунь У-куна мы бы узнали!

— Да вы же его никогда не видели! — удивился Сунь У-кун.

— Во сне к нам часто являлся старец, который называл себя духом Вечерней звезды, — отвечали монахи. — Он так подробно описал нам Сунь У-куна, что ошибиться было бы невозможно.

— Что же он говорил вам? — спросил Сунь У-кун.

— Он говорил, что у этого Мудреца:

Сунь У-кун остался очень доволен тем, что дух Вечерней звезды заранее сообщил монахам о его прибытии и вместе с тем рассердился.

«Зачем этот старый разбойник, — думал он, — раскрыл мое настоящее обличие этим простым смертным?»

— Вы действительно правы, — сказал он монахам. — Я не Сунь У-кун, я его ученик и прибыл сюда для того, чтобы научиться искусству навлекать беду. А вон там идет сам Сунь У-кун, — прибавил он, указывая на восток.

И пока монахи смотрели в указанном направлении, Сунь У-кун принял свой обычный вид. Увидев его, монахи низко склонились и молвили:

— Господин наш, прости наше невежество, не узнали мы тебя. Помоги нам отомстить за нашу обиду. Необходимо тотчас же пойти в город, усмирить мошенников и восстановить справедливость.

— Что же, пошли, — сказал Сунь У-кун. И они отправились.

Сначала Сунь У-кун пошел на самую вершину отмели. Здесь при помощи волшебства перетащил все тачки на вершину холма. Затем он поднял их и со всей силой швырнул на землю: тачки разлетелись на мелкие части. После этого он разбросал кирпич, черепицу и прочий строительный материал.

— Ну, а теперь расходитесь! — крикнул он монахам: — И не попадайтесь мне на глаза. Завтра же отправлюсь к вашему царю и уничтожу его любимых даосов.

— Господин наш, — сказали на это монахи, — мы не смеем уйти отсюда. Если мы попадем в руки чиновников, нас передадут властям: ведь за каждого из нас обещана награда.

— В таком случае, — сказал Сунь У-кун, — я научу вас, как защищаться.

И с этими словами наш прекрасный Мудрец выдернул у себя клочок шерсти, разжевал ее на мелкие кусочки и дал каждому монаху несколько волосков.

— Положите это под ноготь безымянного пальца, — сказал он им, — и сожмите руку в кулак. Проделав это, вы можете спокойно идти, никто не осмелится тронуть вас. Если же кто-нибудь попытается это сделать, сожмите кулак и крикните: «Великий Мудрец, равный небу!» Я тотчас же приду вам на помощь.

— Господин наш, — молвили в ответ монахи. — А что делать, если мы уйдем далеко и ты не услышишь нас?

— Не бойтесь, все обойдется, — успокоил их Сунь У-кун. — Если даже вы уйдете за десять тысяч ли отсюда, вы будете в полной безопасности.

Тогда один из монахов, самый смелый, решил проверить действие этого волшебства и, сжав кулак, потихоньку произнес: «Великий Мудрец, равный небу!» В тот же миг перед ним появился Бог грома с железным посохом в руках. Перед его грозным видом отступила бы даже многотысячная армия.

После этого еще человек сто проверили волшебный способ, и появилось сто других мудрецов-хранителей. Изумленные монахи низко кланялись, приговаривая:

— Поистине свершилось чудо, о котором вы, учитель, говорили.

— Теперь слушайте дальше, — продолжал Сунь У-кун. — Как только опасность пройдет, вы скажите: «Спокойно!» — и они вернутся на свои места.

И действительно, стоило произнести «спокойно», как боги-хранители снова превратились в клочки шерсти и вернулись на прежнее место — под ноготь. После этого монахи, радостные и довольные, стали расходиться.

— Особенно далеко не уходите, — наставлял их Сунь У-кун. — Ждите вестей обо мне из города. Как только выйдет приказ всем буддийским монахам вернуться в город, вы приходите и верните мне мою шерсть.

Итак, монахи стали расходиться: кто на восток, кто на запад, некоторые остались на месте. Однако рассказывать об этом мы сейчас не будем и вернемся к Трипитаке.

Он долго ожидал Сунь У-куна, однако, не дождавшись, велел Чжу Ба-цзе вести коня, и они двинулись дальше. По пути им то и дело встречались монахи. Наконец путники подошли к городу, и тут неожиданно увидели Сунь У-куна, который стоял в окружении монахов.

— Сунь У-кун, — обратился к нему Трипитака, — ведь я послал тебя узнать, откуда исходит шум. Почему же ты так долго не возвращался?

Вместо ответа Сунь У-кун подвел к нему монахов и велел им приветствовать учителя. Затем он рассказал Трипитаке все, что здесь произошло.

— Что же это такое?! — воскликнул Трипитака. — Что с нами будет?

— Успокойтесь, учитель, — сказали монахи, — Великий Мудрец — существо необыкновенное. Его волшебная сила оградит вас от всяких тревог и волнений. Мы — монахи монастыря Чжиюаньсы, построенного в этом городе по велению императора. Наш монастырь не разрушен лишь потому, что его выстроили по приказу предка нынешнего правителя и в нем находится изображение этого предка. Остальные монастыри все до одного разрушены. Потому мы просим вас, учитель, остановиться в нашем убогом монастыре А завтра утром Великий Мудрец найдет для вас более подходящее жилье.

— Что ж, вы правы, — сказал Сунь У-кун. — Нам надо заблаговременно въехать в город.

Трипитака сошел с коня и направился к городским воротам.

Солнце клонилось к западу. Они прошли по подвесному мосту под трехъярусными воротами. Увидев монахов из монастыря Чжиюаньсы, которые вели коня и несли вещи, горожане поспешили скрыться. Между тем монахи подошли к монастырю. Над воротами висела вывеска, на которой большими золотыми иероглифами было написано: «Монастырь Чжиюаньсы, выстроен по велению императора». Монахи отперли ворота, прошли через зал Богов — хранителей пяти стран света и, наконец, открыли двери главного храма. Тут Трипитака облачился в рясу, поклонился золотой статуе Будды и лишь после этого вошел в храм.

Монахи позвали сторожа. На зов явился старик монах. Увидев Сунь У-куна, он тотчас же склонился перед ним и воскликнул:

— Господин наш, наконец-то ты явился!

— За кого ты меня принимаешь, что воздаешь мне такие почести?— спросил Сунь У-кун.

— Ведь ты Великий Мудрец, равный небу, отец наш Сунь У-кун, — отвечал монах — Каждую ночь к нам являлся дух Вечерней звезды, велел нам ждать твоего прихода и сказал, что ты нас спасешь. Я сразу узнал тебя. Какое счастье, что ты пришел! Опоздай ты еще на несколько дней, и нас уже не было бы в живых.

— Встаньте! — произнес улыбаясь Сунь У-кун. — Завтра все решится!

Монахи приготовили поесть, затем подмели и после этого все улеглись спать. Наступила уже вторая стража, а Сунь У-кун все не мог уснуть. Он думал о следующем дне. Вдруг до него донеслись звуки музыки. Сунь У-кун потихоньку встал, оделся и совершил прыжок в воздух. С высоты он увидел, что в южной стороне города зажглись фонари и факелы. Спустившись пониже, он присмотрелся более внимательно и увидел, как в храме Саньцингуань даосы совершают моление в чесгь Полярной звезды.

На главных воротах храма висели два свитка из желтого шелка, на которых было вышито двадцать два иероглифа. Надпись гласила: «Да будут благоприятными дождь и ветер. Да будет неизмеримой для вас милость неба. Да царят мир и благоденствие в вашей стране. Да продлится на тысячи лет счастливое правление». Тут Сунь У-кун увидел трех почтенных даосов в священных одеждах, в которых узнал бессмертных: Силу оленя, Силу тигра и Силу барана. Перед ними стояла толпа молящихся — человек восемьсот. Расположившись в два ряда, они били в барабаны и гонги, возжигали благовония, моля о прощении грехов.

«Вот я сейчас спущусь вниз и смешаюсь с толпой, — с удовольствием подумал Сунь У-кун. — Однако недаром говорится, что «Из одной ворсинки шелка нитки не получится, а одной ладонью невозможно хлопать». Надо позвать Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, и мы все вместе сыграем с ними шутку».

На облаке Сунь У-кун спустился прямо в храм и тут увидел Чжу Ба-цзе и Ша-сэна. Они спали на одной постели головами в разные стороны. Он стал будить Ша-сэна.

— Ты что, брат, не спишь? — спросил тот.

— Вставай, — сказал ему Сунь У-кун. — Забавное дело есть. — Какие еще там забавы, когда уже третья стража, — заворчал Ша-сэн. — Во рту пересохло и глаза слипаются.

— Здесь в городе есть храм, выстроенный в честь даосской троицы — Саньцингуань, — сказал Сунь У-кун, — как раз сейчас даосы совершают там моление. Храм полон разного рода снедью, предназначенной для жертвоприношений. Там и пампушки величиной с кадушку, и печенье весом не меньше пятидесяти цзиней каждое — всего не перечесть. Много фруктов. Пойдем полакомимся.

Услышав о еде, Чжу Ба-цзе тотчас же проснулся.

— А меня почему не зовешь? — спросил он.

— Вот что, братья, — Сказал тогда Сунь У-кун. — Если хотите поесть вволю, пойдемте, только без шума, чтобы не разбудить учителя.

Они поспешно оделись, потихоньку вышли из храма и вскочили на облако. Увидев зажженные фонари, Дурень готов был сразу же приступить к делу. Однако Сунь У-кун остановил его.

— Не торопись. Подождем, пока они разойдутся.

— Да у них моление в самом разгаре, — заметил Чжу Ба-цзе. — Они и не думают уходить.

— Погоди, я знаю, как заставить их покинуть храм, — сказал на это Сунь У-кун.

После этого наш чудесный Великий Мудрец произнес заклинание и изо всех сил дунул в юго-восточном направлении. В тот же миг поднялся бешеный ураган. Ветер, ворвавшись в храм, опрокинул вазы с цветами, повалил подсвечники, сорвал со стен свитки с надписями. В храме сразу стало темно. Даосы помертвели от страха.

— Дети мои, — сказал бессмертный Сила тигра. — Разойдитесь пока. Ветер загасил фонари и свечи и развеял благовония. Пусть каждый удалится сейчас на покой, а утром мы прочтем побольше псалмов и таким образом наверстаем упущенное сегодня время.

Даосы разошлись, а Сунь У-кун и его спутники опустились вниз и проникли в зал Саньцингуань — даосской троицы. Дурень с жадностью набросился на еду и поедал все, что попадалось под руку, не разбирая вареная эта пища или сырая. Тогда Сунь У-кун ударил его посохом по рукам.

— Я еще не распробовал как следует все эти лакомства, а ты уже дерешься, — проворчал Чжу Ба-цзе, отдернув руки.

— Веди себя прилично, — сказал Сунь У-кун. — Давайте сядем и будем есть, как полагается.

— Вот еще новости! — возразил Чжу Ба-цзе. — Если мы будем соблюдать приличие, воруя, то что станем делать, когда нас пригласят в гости?

— А что за бодисатвы сидят там, наверху? — спросил Сунь У-кун, не отвечая Чжу Ба-цзе.

— О! — изумился Чжу Ба-цзе. — Если ты не знаешь даосскую троицу, то каких бодисатв ты знаешь?

— Что же это все-таки за божества? — повторил свой вопрос Сунь У-кун.

— В центре сидит изначальный Владыка неба, — сказал Чжу Ба-цзе, — слева от него — Владыка небесных сокровищ, а справа — великий Лао-цзюнь.

— Мы должны принять их облик, —сказал Сунь У-кун, — и тогда можем спокойно приступить к еде.

Запах съестного дразнил Чжу Ба-цзе, и он горел нетерпением скорее приступить к делу. Он взобрался на возвышение, рылом столкнул оттуда статую Лао-цзюня и сказал:

— Ну, почтенный старец! Хватит тебе восседать здесь. Дай теперь и мне посидеть немного.

Таким образом Чжу Ба-цзе превратился в великого Лао-цзюня. Точно так же Сунь У-кун превратился в изначаль- ного Владыку неба, а Ша-сэн — во Владыку небесных сокровищ.

Не успел Чжу Ба-цзе сесть, как тотчас же схватил огромную пампушку и начал ее уписывать.

— Не торопись! — сказал ему Сунь У-кун.

— Чего же еще ждать? — спросил Чжу Ба-цзе. — Ведь мы уже приняли их облик.

— Братья, — сказал тогда Сунь У-кун. — Поесть — дело немудреное. А вот если мы выдадим себя раньше времени, то будет худо. Мы повалили на пол статуи их богов. А ведь рано утром сюда может прийти какой-нибудь даос звонить в колокол или подметать. Представьте себе, что он споткнется об эти статуи. Тогда мы сами выдадим себя. Надо лучше спрятать их подальше.

— Куда же их спрячешь, — возразил Чжу Ба-цзе. — Мы в этом храме первый раз и ничего здесь не знаем. Тут и дверей не найдешь.

— Когда мы вошли сюда, — сказал Сунь У-кун, — я справа заметил маленькую дверь. Судя по запаху, который исходит оттуда, там должен быть склад зерна. Вот и стащи их туда.

Дурень был силен. Спрыгнув вниз, он взвалил себе на спину все три статуи и унес их. Подойдя к двери, о которой говорил Сунь У-кун, он толкнул ее ногой и увидел, что это вовсе не склад зерна, а уборная.

— Ну и шутник же этот бимавэнь, — со смехом сказал Чжу Ба-цзе. — Даже для сортира он решил подобрать соответствующее даосское название.

Прежде чем свалить свою ношу на землю, Чжу Ба-цзе об- ратился к даосским божествам с молитвой и забормотал: «Выслушайте меня, всемогущие боги, мы пришли сюда издалека. Мы без труда расправлялись со всякими духами. Здесь мы желали устроить трапезу, но не могли найти себе пристанища. Поэтому мы и решили занять ненадолго ваши места. Вы давно уже сидите там, так что некоторое время можете побыть и в уборной. Вам подносили обильные приношения; что давало вам возможность соблюдать благочестие и чистоту. Ну, а теперь некоторое время вам придется довольствоваться грязными подношениями и побыть божествами, воспринимающими зловонные подаяния».

После этого Чжу Ба-цзе сбросил статуи в яму. Раздался всплеск, и зловонная жидкость забрызгала платье Чжу Ба-цзе.

— Ну как, хорошо спрятал их там? — спросил Сунь У-кун.

— Хорошо, — отвечал Чжу Ба-цзе. — Вот только запачкался немного. Так что, если почувствуете неприятный запах, не обессудьте, пожалуйста!

— Ладно, — сказал смеясь Сунь У-кун. — Иди ешь. Однако перед тем как выйти отсюда, тебе следует немного почиститься.

Наконец Чжу Ба-цзе уселся, и они втроем приступили к пиршеству. Сначала они съели все большие пампушки, потом принялись за блюда с бамбуком, пироги, печенье, жареные пирожки и так далее, уже не разбираясь, какое перед ними блюдо — холодное или горячее, и поедая подряд все, что им попадалось под руку.

Здесь надо сказать, что Сунь У-кун не был большим любителем всякого рода печений и вареной пищи, поэтому он ограничился тем, что поел немного фруктов, чтобы составить компанию своим приятелям. Все запасы еды были вмиг уничтожены, словно их смело ураганом. Однако они и не думали уходить из храма, а продолжали беседовать и шутить, наслаждаясь только что съеденными лакомствами.

И надо же было случиться беде! Какой-то даос, спавший на восточной веранде, вдруг проснулся и сказал:

— А ведь я оставил в храме свой колокольчик. Если я не найду его, то завтра получу нагоняй от моего учителя. Вы спите, — обратился он к своим товарищам, — а я пойду поищу колокольчик.

С этими словами он накинул на себя халат и поспешил в храм. Там в темноте, пробираясь ощупью вперед, он все же нашел свой колокольчик. Но в тот момент, когда он уже хотел идти обратно, он вдруг услышал какие-то звуки. Перепуганный даос ринулся вон из храма, но на бегу наступил на косточку от фрукта личжи и, поскользнувшись, растянулся на земле. Колокольчик разлетелся вдребезги, произведя страшный шум. Чжу Ба-цзе не мог удержаться и расхохотался. Тут даос обезумел от страха: падая и спотыкаясь, он пулей вылетел из хра- ма и, подбежав к келье настоятеля, начал колотить в дверь.

— Учитель! — кричал он. — Беда!

Бессмертные еще не спали и, высунувшись из дверей, поинтересовались, что случилось.

— Я забыл свой колокольчик в храме, — начал даос, дрожа от страха, — и когда вернулся, чтобы отыскать его, услышал, что там кто-то хохочет. Я чуть не умер от страха.

— Ну-ка, принесите фонарь! Надо посмотреть, какая нечистая сила туда забралась!

Встревоженные даосы повскакали со своих мест и, захватив факелы и фонари, отправились в храм.

О том, что произошло дальше, вы узнаете из следующей главы.