Одним из величайших сокровищ итальянского искусства является капелла Скровеньи в Падуе. Учитывая необъятное количество произведений итальянского искусства, это удивительно, ведь сама капелла представляет собой довольно маленькое и закрытое пространство. В нескольких минутах ходьбы вверх по дороге находится величественная базилика Святого Антония, огромная по размеру и амбициям, помимо удивительной архитектуры включает в себя работы таких мастеров, как Донателло. Если бы дело было только в огромных размерах, то капелла Скровеньи оставалась бы незаметной. Но это не так.
Что же такого есть в маленькой Скровеньи, что делает ее такой чудесной и такой важной?
Джотто и его влияние
Джотто, чьи картины украшают капеллу, — один из крупнейших художников эпохи Возрождения. Некоторые говорят, что именно он положил начало эпохе Возрождения в искусстве, поскольку его стиль повлиял на всех последующих художников. Одним из аспектов его влияния была оригинальность в изображении человеческих эмоций (его друг и современник, Данте, делал нечто подобное в поэзии).
В христианском искусстве до времени Джотто преобладали иконы. Это великие произведения искусства, но они подчеркивают божественную природу Христа, которая, как правило, стилизована и статична, а не его человечность. Джотто привнес человечность в христианское искусство.
Например, если мы посмотрим на “Встречу у Золотых ворот”, которая находится в капелле, то увидим Анну, мать Девы Марии, которая после долгого отсутствия мужа Иоакима бросается его целовать. Крупный план их лиц показывает, что он притягивает ее к себе, а она очень нежно целует его в губы. Здесь присутствует человеческая любовь, которая выходит за рамки декораций, представляющих теологические моменты, такие как Христос на кресте или Мадонна с младенцем.
Такое введение человека в искусство, по мнению Джотто, также имеет глубокие богословские последствия. Это не искусство ради искусства, а искусство ради Бога, если можно так выразиться. В искусстве этой маленькой капеллы выражено так много захватывающих теологических идей.
Приведем лишь одну. В двух концах капеллы, западном и восточном, лицом друг к другу изображены Бог-Отец, окруженный ангелами, и Христос в центре Страшного суда. Искусство само по себе захватывает дух, но еще интереснее глубокое богословие, переданное в этих изображениях: Отец и Сын смотрят друг на друга через неф капеллы и являются зеркальными отражениями! Это не тот Бог-Отец — старик с седыми волосами, этакий ранний Дед Мороз, — которого часто изображают и высмеивают в атеистической литературе как “старика на небе”.
Наоборот, как и Христос, Бог молод и в расцвете сил. Это, конечно, согласуется с различными библейскими ссылками, которые развенчивают идею ветхого человека на небе: наиболее убедительно это происходит, когда Христос говорит в Евангелии от Иоанна: “Всякий, кто видел Меня, видел Отца”. (Ин. 14.9) Другими словами, одно отражается в другом.
Однако, оставив в стороне большие теологические вопросы о природе Бога, при посещении капеллы восхищают человеческие вопросы, такие как близость Иоакима и Анны, или выражение лица Иуды, когда он целует Христа в Гефсиманском саду, или 14 портретов Джотто с изображением семи смертных грехов на северной стороне нефа, напротив семи небесных добродетелей на южной стороне.
Семь добродетелей и семь пороков
Семь смертельных пороков и добродетелей Джотто не совсем совпадают со списками Григория Великого и Фомы Аквинского (чей список лег в основу поэмы Данте “Божественная комедия”). По мнению эксперта Гилиано Пизани в его книге “Капелла Скровеньи”, на Джотто оказал влияние ныне практически забытый теолог монах Альберт Падуанский, который сам находился под особым влиянием августинской теологии.
Произведения искусства располагаются так, чтобы производить эффект исцеления. Это соответствовало принципу в медицине, который назывался доктриной противоположностей, согласно которой — по мнению грека Гиппократа — болезни возникали из-за дисбаланса в организме. Исправить их (то есть оздоровить пациента) можно только путем применения противоположного принципа. Избыток тепла требовал охлаждающих мер, а если человеку было холодно, то необходимо было применить тепло. Так, идя по нефу капеллы Скровеньи, мы видим, обратившись лицом к северу, один конкретный порок, но, повернувшись к югу, мы видим его лекарство — добродетель, которая устранит порок. Созерцание порока во всех его проявлениях на изображении усиливает самосознание и отвращение к этому аспекту человеческой жизни. А как вырваться из тисков этого порока, показано на противоположной картине.
Таким образом, эта галерея обладала не только эстетическими, но и моральными и духовными качествами.
Итак, у нас есть семь пороков, четыре кардинальных и три духовных, и противоположные им добродетели. Что же это такое?
Исполнение четырех кардинальных добродетелей ведет нас в земной рай, а исполнение трех духовных добродетелей — в небесный.
Кстати, обратите внимание, что последовательность работает не только по горизонтали, но и по вертикали: Глупости противостоит Благоразумие, но если его нет, то она приводит к Непостоянству; а Непостоянство приводит к Гневу и так далее. В конечном счете, если мы завидуем всем остальным, мы лишаемся всякой надежды в отношении себя.
Глупость и благоразумие
Чтобы понять, как это работает, давайте рассмотрим первую пару — глупость и благоразумие. Слово “глупость” на латыни звучит как “stultitia”. Оно означает нечто большее, чем просто глупость. Оно обозначает постоянные необдуманные, нерациональные и необоснованные действия; оно включает в себя принятие непродуманных решений и общее состояние отсутствия мудрости или даже здравого смысла.
Теперь посмотрите на картину. Что мы видим?
Мы видим человека с целым рядом черт, указывающих на отсутствие здравого смысла или мудрости: он тучный, пристрастен к чувственным удовольствиям; стоит слегка наклонившись, то есть не прямо; носит корону из перьев, как будто коронует себя; за спиной шлейф павлиньих перьев, как будто он считает себя важным или царственным; с пояса свисают маленькие погремушки, словно навязчиво привлекает к себе внимание их звоном; рот открыт, что свидетельствует о невежестве — что-то вроде бездумного озирания; ноги не в обуви, как у животных; в правой руке большая дубина грубой формы, предполагающая применение силы без всякого изящества (как, например, было бы с рапирой или мечом). То есть тут есть все, чего не должно быть у человечества.
Находим ли мы в этой картине что-то от себя? Если да, то мы в глубокой духовной беде!
Повернувшись на юг, мы видим противоядие, лекарство! Ведь здесь, напротив, мы видим Prudentia, которая противостоит Stultitia. “Prudentia — это латинское слово, которое переводится как “благоразумие” или “мудрость”. Оно обозначает качество или добродетель быть осторожным, мудрым и проявлять здравый смысл в принятии решений; речь идет о способности делать разумный выбор, основанный на тщательном рассмотрении последствий и вдумчивой оценке имеющихся вариантов.
Здесь мы видим женщину, сидящую за письменным столом; она учится, создавая своего рода защиту от невежества и бездумности. Стол является частью кабинета, элегантного и продуманного, что наводит на мысль о наличии порядка и цели. В правой руке она держит компас, означающий науку, а в левой — зеркало, в которое она смотрит, то есть следует главной классической заповеди “познай самого себя”. Для этого мы должны заняться определенной формой самоанализа и увидеть себя такими, какие мы есть на самом деле, то есть такими, какими нас видит Бог. Обратите внимание, что, в отличие от мужчины в Stultitia, ее голова слегка наклонена вперед — типичное положение для того, кто слушает, а не говорит слишком много. Вот и лекарство.
Мы могли бы продолжить, но ключевой момент, как отмечает Гилиано Пизани, заключается в том, что “терапия, проводимая Prudentia, — это средство, применяемое против неспособности различать то, что хорошо, и оно позволяет нам продолжать наш путь”. Иначе говоря, если мы не знаем, что хорошо, а что плохо, как мы можем продвинуться в духовной жизни, к которой мы все призваны?
Пора взглянуть на все 14 картин. Посмотрите сами на эти средства от пороков.
По материалам The Epoch Times USA
