#img_right#Юрий Ярым-Агаев, физик по профессии, в конце 1970-х годов активно и открыто включился в правозащитное движение – защиту арестованных Щаранского, Орлова и других.
В 1978 г. он вступил в Хельсинскую группу – правозащитную организацию, целью которой было наблюдение за соблюдением прав человека в СССР. Ярым-Агаев был автором многих документов, выпущенных Хельсинской группой (например, документ о нарушениях прав политических ссыльных, документ о существовании и деятельности специальных секретных судов в СССР и др.)
За активную открытую правозащитную деятельность, передачу информации о нарушениях прав человека иностранным журналистам, открытые выступления в защиту арестованных диссидентов в 1980 г. КГБ вынудило Ярым-Агаева к выезду из СССР, предоставив альтернативу: тюрьма или эмиграция.
В США Ярым-Агаев продолжил свою карьеру как физик (MIT, Stanford University and Bellcore), а позже как финансовый аналитик (Bankers Trust и Deutsche Bank) и как активный правозащитник. В 1984 г. он организовал «Центр за демократию в СССР». На протяжении нескольких лет Центр активно оказывал материальную помощь политическим заключенным в СССР, а также вел кампании в их защиту, апеллируя к общественному мнению западных политических лидеров и интеллектуалов.
Юрий Ярым-Агаев продолжает активно заниматься защитой прав человека во всем мире. В его последних публикациях обсуждаются вопросы о причинах неудачи установления демократии в России, ситуация в Ираке и Северной Корее.
The Epoch Times: На недавней конференции в Стэнфордском университете «Советское диссидентское движение и американская иностранная политика в 1980 годы» Вы выступили с основным докладом «Заговор диссидентов». Не могли бы Вы рассказать об этом подробнее?
Юрий Ярым-Агаев: Ненасильственное сопротивление наиболее насильственному режиму… в то время это выглядело достаточно нетривиально. Все, включая советское правительство, считали нас сумасшедшими. Никто не мог себе представить, что можно «голыми руками» расправиться с насильственным режимом.
Но слова оказались более могущественными, чем оружие. Такой подход оказался продуктивным: режим рухнул без единого выстрела в 1991 году.
Какая бы стратегия ни была выбрана, самое главное – моральная сила, стоящая за ней. И эту моральную силу я назвал «Заговор диссидентов».
В то время в разных странах, включая и демократические, появились люди, обладающие очень сходным и редким духом.
Они лично не были знакомы и никогда не координировали свои усилия, и, тем не менее, их характеры и философия были настолько сходны, что их действия отличались поразительной синхронностью.
Этих людей объединяло глубокое взаимопонимание. И то, что они действовали в унисон, происходило благодаря тому, что все они были истинными диссидентами.
The Epoch Times: Если я Вас правильно поняла, Вы также включаете в их ряды людей из западных стран?
Юрий Ярым-Агаев: Я употребляю термин «диссидент» в очень широком смысле. Я включаю в их ряды, среди многих других, таких людей из рейгановской администрации, как Марк Палмер, самого Рейгана, а также Папу Римского Иоанна Павла II.
Я считаю их всех истинными диссидентами. Возьмем Марка Палмера в качестве примера. Дипломат высокого ранга, помощник госсекретаря США, он бросил вызов общепринятым нормам и официальным правилам. Каковы общепринятые правила для высокопоставленных дипломатов? Для начала, не проявлять излишней инициативы.
Что же делает дипломат Палмер во время своей службы в американском посольстве в Москве? По собственной инициативе он добирается на общественном транспорте до местной тюрьмы и к всеобщему изумлению просит показать ему, как обращаются с заключенными в советских тюрьмах.
Позже, будучи послом Америки в Венгрии, он марширует в первых рядах с лидерами венгерской оппозиции, демонстрируя тем самым совсем не официальное поведение американского посла.
А как поступал Рональд Рейган? Он не только поддерживал советских диссидентов, но, вопреки общепринятым нормам, предложил снести Берлинскую стену. И смотрите: получилось так, как он хотел.
Это лишь два примера. Фактически появилось много людей, готовых бросить вызов общепринятым нормам и официальным правилам.
Диссидентов традиционно представляют как благородных и жертвенных людей, однако недостаточно умных, людей, которые не сумели найти своего места в современном мире и поэтому предпочли такого рода безрассудное поведение. Это, быть может, прямо и не говорилось, но я всегда это чувствовал в течение моего более чем 20-летнего диссидентского опыта. Однако это представление о диссидентах в корне ошибочно.
The Epoch Times: Каковы же, на Ваш взгляд, характерные качества диссидентов?
Юрий Ярым-Агаев: Прежде всего, мужество, но не только в противостоянии жестоким преследованиям: долгим годам тюремного заключения и психиатрических пыток. Я говорю о мужестве в более широком аспекте, например, быть готовым к остракизму со стороны друзей и коллег. А это часто требует еще большего мужества.
Я имею в виду мужество отстаивать свои идеи даже, когда все вокруг говорят, что ты не прав; мужество бросать вызов общепринятым нормам, мужество не только в поступках, но и в мыслях. Такое мужество означает, что ты не безрассудно бросаешься в битву, а планируешь свои действия заранее и, отдавая себе отчет, какие последствия тебя ожидают, все-таки идешь на это. Это и есть настоящее мужество.
Вторым наиболее важным и абсолютно необходимым качеством диссидентов является интеллект. Диссиденты никогда бы не выжили, если бы они не были умнее, чем советская власть. Посмотрите на московских диссидентов: вы вряд ли найдете в истории группу людей, в которую входило бы такое количество академиков, профессоров, писателей, художников.
Интеллектуальное сообщество не желает признать эти черты диссидентов, потому что они являются вызовом комфортному статусу-кво их круга. Их довод: «Мы должны сохранить себя для потомков. А вы идёте и приносите себя в жертву».
The Epoch Times: Но разве Андрей Сахаров не принадлежал к кругу диссидентов?
Юрий Ярым-Агаев: Сахаров был самым большим вызовом интеллектуальному сообществу, потому что его «послужной список» был самым высоким. И, тем не менее, он всегда был с нами на всех судебных процессах, пока КГБ не сослало его в Горький. Он не хотел «сохранять себя для потомков», он предпочел действовать сообразно своей совести и моральным нормам, которые были для него важнее всего.
Вот мы и подошли к следующему очень важному качеству диссидентов: верность основополагающим моральным принципам.
Например, твои друзья арестованы. Выступления от их имени и попытки спасти их выглядят такими естественными поступками, что их невозможно оспорить, однако такие действия были полностью запрещены в идеологическом советском обществе. Поэтому следование основным моральным принципам исключительно важно для диссидентского движения.
(Продолжение следует)
Наталья Теплицкая. Великая Эпоха
