Предлагаем вашему вниманию письмо Сюэляня, юного последователя Фалуньгун из города Цицихар провинции Хэйлунцзян, Китай.
#img_right#Я – юный последователь Фалуньгун из Цицихара. Летом 1997 г., когда мне было семь лет, сосед дал моему отцу книгу «Чжуань Фалунь». После того, как отец прочитал эту книгу, он решил заниматься Фалуньгун.
В то время, как все дети проводили время за различными играми, я вместе с отцом с удовольствием ходил на площадку для практических занятий, где мне всегда было радостно и хорошо.
В 1999 г. коммунистическая партия начала преследовать Фалуньгун. Мне было в то время девять лет. Я точно не понимал, что происходило, но мне было страшно. Мы с отцом отправились на площадку для практики, но её больше не существовало. Тогда мы пошли в школу делать упражнения. Спустя несколько минут после того, как мы приступили к выполнению упражнений, нас сбили с ног. Нам пришлось сидеть в позе медитации перед зданием, где мы жили. Прохожие странно смотрели на нас. Мне было очень грустно. Позже отца незаконно приговорили к принудительному труду и поместили в трудовой лагерь Фуюй. Его пропустили через сессии «промывания мозгов» и подвергли жестоким пыткам. Со мной больше не было отца.
Я чувствовал себя одиноким и несчастным, снова и снова спрашивал себя, почему такая замечательная практика была оклеветана. Я очень скучал по отцу и тосковал по тем счастливым временам, когда мы занимались на площадке. Спустя год отца освободили. Но чиновники КПК сказали ему: «Ты сможешь вернуться на работу только в том случае, если отречёшься от своей веры в Фалуньгун». Отец не только не отрёкся от своей веры, но также часто писал апелляционные письма чиновникам КПК. В конце концов, отца уволили с работы, и родителей заставили развестись. Но я был счастлив, что мог снова видеть моего отца. Я снова начал вместе с отцом читать «Чжуань Фалунь» и выполнять упражнения, и моя жизнь снова стала радостной.
Через несколько месяцев отец решил ехать в Пекин апеллировать в защиту Фалуньгун. Он спросил меня, хочу ли я поехать сним. Я ответил: «Конечно».
Летом 2002 г. мы с отцом пришли пешком из дома на железнодорожную станцию и сели в поезд, идущий в Пекин. Наш дом был конфискован полицией сразу же, как мы его покинули. Полицейские приехали на машинах и ожидали нас на больших станциях по пути в Пекин, тогда мы вышли на маленькой станции и сделали несколько пересадок. Наконец, мы прибыли в Пекин. У отца не было паспорта, так что в отелях нам бы не дали комнату. Повсюду были полицейские в униформе и в штатском. Даже местные старики и старушки выискивали практикующих Фалуньгун. Мы спали на прилегающих улицах и в маленькой беседке Летнего Дворца. По ночам вынуждены были прятаться от москитов и от полицейских. Это было очень тяжело.
Мы сели в автобус прямо до площади Тяньаньмэнь. Площадь была наполнена полицейскими в форме и в штатском. Мы слились с толпой. Когда мы увидели нескольких иностранцев, проходивших мимо, то посмотрели друг на друга и всё поняли. Мы сели на землю в позе медитации. Я слышал, как кто-то фотографирует нас. Спустя две-три минуты полицейские с криком бросились к нам. Меня подняли. Полицейский мотоцикл мчался на огромной скорости и остановился прямо у ног отца, но он не сдвинулся ни на дюйм. Подбежала группа полицейских, и они стали избивать его ногами и руками, а затем поволокли его по дороге.
Полиция посадила нас в маленькое помещение недалеко от площади. Полицейский кулаком ударил отца. Тогда я сказал: «Я вижу, что полиция бьёт людей». Полицейский сказал отцу: «Не буду бить тебя на глазах твоего ребёнка». Затем полиция доставила нас ко входу на Тяньаньмэнь. Я видел женщину с маленьким сыном. Полиция била её нещадно. Её нос кровоточил, а лицо распухло. Сын был очень напуган и громко плакал. Это была самая незабываемая сцена в моей жизни.
Нас поместили в центр заключения рядом с площадью Тяньаньмэнь, который специально предназначался для задержания практикующих Фалунь Дафа. Несколько полицейских наблюдали за нами. Один из полицейских спросил меня: «Почему ты приехал в Пекин?» Я ответил: «Потому что Истина-Доброта-Терпение – это замечательно! Фалунь Дафа несет добро!» Полицейский улыбнулся и отошёл. Через пять-шесть дней местная полиция доставила нас обратно в наш город. Отца посадили.
Я остался один, и некому было заботиться обо мне. Я страдал от унизительных взглядов и всяческой дискриминации. Когда я вернулся в школу, директор, его заместитель и другие школьные начальники пришли в мой класс и спросили меня: «Можешь ты прекратить заниматься Фалуньгун?» И я ответил: «Могу согласиться на что угодно, но для меня невозможно перестать заниматься практикой».
Каждый день я шёл в школу, как в ад. Директор, помощник, журналисты и полицейские из местного отделения часто вызывали меня в офис и проводили со мной беседу, которую транслировали, и её могли слышать во всех классах. Директор обращался со мной очень грубо. Он толкал меня в грудь и кричал на меня. Я был самым маленьким в своём классе. Другие ученики часто оскорбляли меня и царапали лицо. Я всегда слышал, как младшие ученики говорили в коридоре: «Он занимается Фалуньгун». За мной строго следил один из моих родственников, который каждый день отводил меня в школу и забирал. Когда он приходил, младшие ученики говорили: «Родственник Фалуньгун пришёл». Однажды я был нездоров и несколько дней оставался дома. Директор, помощник и другие школьные начальники пришли ко мне, чтобы убедиться, что я не сбежал с другими практикующими Фалуньгун.
Однажды отец написал мне письмо и попросил отнести его ко мне в школу. Учитель нашёл письмо и немедленно отправил его в полицейский участок. Полицейские пришли в школу, выволокли меня вниз по лестнице и забрали в участок. Семь-восемь полицейских допрашивали и запугивали меня. Они снова и снова задавали мне одни и те же вопросы. Они спрашивали, знаю ли я других практикующих Фалуньгун. Однажды в меня швырнули очень острый камень, который попал мне в затылок. Я потрогал голову – волосы были в крови. Я чувствовал такую тяжесть от подобного обращения, что было трудно дышать. Чувствовал себя жалким и беспомощным. Тело и душа были на грани полного разрушения. Куда бы я ни шёл, люди считали меня виновным и обращались как с чудовищем, как будто я не был человеком. Часто я оставался дома и плакал в одиночестве. Иногда я не ел по нескольку дней.
Сейчас мой отец и многие другие родственники—дяди и тёти – всё ещё остаются в тюрьме и страдают от зверских преследований. Мне хочется, чтобы отец быстрее вернулся. Мне хочется, чтобы все несчастные дети, как я, снова увидели своих родителей. Я также желаю, чтобы я мог мирно выполнять упражнения вместе с отцом и другими практикующими, которые совершенствуются по принципам Истины-Доброты-Терпения, под тёплым солнцем, как это было в моём раннем детстве.
