По оценкам, население Индии, насчитывающее 1,4 миллиарда человек, сравнялось с населением Китая и вскоре превысит его, поскольку население Китая сокращается и стареет, а население Индии увеличивается и молодеет. 20 процентов людей во всем мире в возрасте до 25 лет живут в Индии, и это поразительно.
Экологические паникеры не увидят в этих новостях ничего радостного для Индии. Для одержимых проблемой “углеродного следа” низкие показатели рождаемости не имеют никаких отрицательных сторон. Некоторые из них хвастаются своим личным решением отказаться от детей как достойной жертвой, которой должны подражать другие. Эти экстремисты — люди, которые считают, что самые острые экономические и социальные проблемы в мире связаны с деторождением.
Экологический антинатализм совпадает с общим культурным сдвигом в сторону от интереса к браку и семье. Опрос Pew Research Center 2021 года рост доли взрослых американцев, которые говорят, что вряд ли когда-либо будут иметь детей. И хотя некоторые из них в качестве причины называют “состояние мира”, экологию или финансовые проблемы, 63 процента людей в возрасте от 18 до 49 лет говорят, что “они просто не хотят этого”.
Я выросла во время холодной войны 1950-х годов в тени “бомбы”. Часто можно было услышать, как женщины клянутся, что никогда не принесут ребенка в такой нестабильный и неопределенный мир. Но практически никто не выполнял этих клятв. Сила культурной нормы — брака и семьи — легко побеждала наш вполне обоснованный страх. Даже пары, оказавшиеся в стесненных обстоятельствах, вступали в брак, предпочитая жить и рожать детей в скромных условиях.
Действительно, брак и семья были такой вечной универсальной парадигмой, основой общества, что никто из моего поколения и представить себе не мог её поразительную эрозию за последние пять десятилетий. Коэффициент рождаемости (TFR) на одну женщину в Канаде находится на рекордно низком уровне — 1,40. Коэффициент рождаемости в США лишь немного лучше — 1,8. В странах Восточной Азии самый низкий в мире коэффициент TFR: на Тайване он составляет 0,98, а в Гонконге — 0,87. Только в Африке коэффициент TFR остается высоким: от 4,7 в Уганде до 6,7 в Нигере.
Автократические правительства могут поощрять или даже, как в случае с китайской политикой одного ребенка, заставлять людей иметь меньше детей. Но они обнаружили, что не способны сделать обратное. Сингапур попытался.
Во время модернизации в 1960-х годах после обретения независимости от британцев лидеры Сингапура открыто поощряли стерилизацию и аборты. Это сработало. В 1976 году Сингапур достиг целевого показателя рождаемости 2,1. Но по мере того, как уровень образования женщин повышался, коэффициент TFR не переставал снижаться. Сингапур изменил свою политику и вложил огромные средства в заботу о детях. Но безрезультатно. В 1960 году коэффициент рождаемости в Сингапуре составлял 5,45. Сегодня он составляет 1,1.
В майской статье Скотта Йенора “Антиродовая инженерия” в журнале First Things описывается аналогичный процесс в Южной Корее, где в 1960-е годы южнокорейская женщина могла родить в среднем около шести детей. Уровень браков был очень высоким. Йенор пишет: “В 1970 году менее 2 процентов корейских женщин в возрасте от 30 до 34 лет не состояли в браке, сегодня — более 30 процентов”. Фактически, показатели рождаемости и браков в Южной Корее “в последнее время упали ниже, чем когда-либо в истории человечества”.
Что делает эту поразительную статистику особенно значимой, так это то, что эта тенденция не связана, как может предположить западный человек, с феминизмом или политическим прогрессивизмом. Южнокорейцы остаются социально консервативными, с четкими гендерными ролями и сильным чувством семейной чести. Феминизм в Южной Корее, говорит Йенор, “является скорее следствием [запрограммированного] антинатализма, чем его причиной”.
Как и в Китае и Сингапуре, эта тенденция определялась правительством с целью повышения благосостояния. Пак Чон Хи, пришедший к власти в результате военного переворота в мае 1961 года, хотел, чтобы женщины работали, и проводил политику, направленную на достижение этой цели. Правительство пропагандировало вазэктомию и контроль над рождаемостью и в три раза увеличило бюрократический аппарат по планированию семьи. Послания перешли от “Три ребенка с разницей в три года” к “Родить двоих и хорошо их воспитать” и “Даже двое — это много!”.
Южная Корея превратилась из бедной в богатую ценой того, что связь между полами была разрушена. Когда уровень рождаемости упал, правительство запаниковало и, подобно Сингапуру, предложило противоположные финансовые стимулы и обратный посыл — “Больше одного — вдвое веселее!” — но было уже слишком поздно. Йенор пишет, что правительство и элитные институты Южной Кореи “систематически демонтировали старую культуру, ориентированную на семью”. По словам Йенора, отношения между полами становятся уродливыми. Результатом стала культура бесплодия.
Это сильный аргумент против вреда, наносимого мужчинам и женщинам благонамеренной социальной инженерией. Но кто будет слушать? В мировой политике думография (Doomography).
Барбара Кей — обозреватель и автор. Ее последний писательский проект — соавторство с Линдой Блейд книги “Неспортивный: как транс-активизм и отрицание науки разрушают спорт”.
Мнение, выраженное в этой статье, является мнением автора и не обязательно отражает точку зрения The Epoch Times.
По The Epoch Times USA
