«Я понимаю этих рассерженных молодых китайцев, которые демонстрируют крайнюю степень национализма, потому что в своё время я вынужден был быть таким же.
Я оканчивал среднюю школу, когда началась Культурная революция. Любой педагог, от директора до простого учителя могли оказаться мишенью классовой борьбы. Естественно, все в таком обществе находились в состоянии паники.
Красные флаги развевались посреди громких голосов ораторов, выступающих против классовых врагов. Вне зависимости от того, насколько жестокие и негуманные методы использовались в борьбе с последними, эти методы находили отклик в толпе разъяренной молодежи.
Я знал, что притворялся «яростным», я просто не хотел быть отличным от всех остальных. Мы обижали других, чтобы защитить себя. Пожилой учитель работал директором школы, основанной Гоминьданом. Кто-то крикнул: «Уничтожим оставшиеся отбросы злого Гоминьдана. Забейте его до смерти!». Старый преподаватель был забит до смерти на месте.
От воспоминаний о том времени у меня по спине бегут мурашки. Несмотря на крайнюю осмотрительность, некоторые все равно попадали в разряд мишеней, потому что число «классовых врагов» должно было достичь 5% от общего населения.
В нашей школе работала красивая русская учительница, только что окончившая институт. Ее оптимизм и готовность прийти на помощь завоевали уважение среди учителей и школьников. Однако кто-то заподозрил ее в шпионаже для Советского Союза, основываясь лишь на факте, что она может говорить по-русски. В результате, ее вытащили на трибуну и потребовали ответа.
Она была испугана настолько, что не могла ничего говорить, только дрожала и плакала. Каждый из присутствующих знал, что она всего лишь невинная жертва событий, но никто из тысяч зрителей не осмелился выступить в ее защиту. Люди в удивительном единодушии вскидывали кулаки, крича: «Долой советскую шпионку! Кровью и жизнями защитим нашу страну!»
Разъяренные молодые люди схватили учительницу за волосы и заставили встать на колени. Она, в конце концов, призналась в шпионаже. Затем толпа молодежи потребовала от нее признания, где она прячет радиоприемник и денежные средства для шпионажа. Когда она не смогла показать, каждый подошел и ударил ее, а затем ей обрили полголовы. Она стояла на коленях, и любой, проходя, мог плюнуть в нее, ударить или пнуть. Вскоре эта девушка потеряла рассудок, а, вернувшись в сознание, она покончила жизнь самоубийством.
Мое сердце словно разрывалось на кусочки. Внешне я все еще выражал гнев, скандировал лозунги и клялся не иметь с ней дел, одновременно я симпатизировал разъяренной молодежи, мучившей учительницу. Все, что мы могли делать, – это изливать свою ярость на беспомощных невинных жертвах и наслаждаться своей жестокостью, заглушая чувство совести.
Насколько сильно проявление лицемерия! Все участники добились удивительного единообразия в своем гневе и проявлении притворного поведения. Этот период оказал отрицательное влияние на каждого человека.
Китайская компартия смогла трансформировать сознание людей. В короткий период времени бесчисленные души были исковерканы, множество людей предали свою совесть. После кампании борьбы против реакционеров и культурной революции личные отношения между людьми стали враждебными, построенными на ненависти. И сегодня моральное вырождение нации продолжает усиливаться.
Когда я вспоминаю о пережитом, я ощущаю нестерпимую боль в своем сердце. Чем более давними становятся сцены террора, тем сильнее пробуждается моя совесть. Чем больше времени проходит, тем сильнее становится внутренняя боль.
Исходя из своего опыта, я вполне могу понять современных молодых людей Китая, выплескивающих свою ярость при любой возможности.
Молодежь, конечно же, знает, что компартия использовала танки на площади Тяньаньмэнь, чтобы убить патриотично настроенных студентов (4 июля 1989 г.)
Я также не могу поверить в то, что она (молодежь), в самом деле, испытывает сомнения относительно того, что компартия совсем недавно убивала наших тибетских соотечественников (в Лхасе), в то, что она не имеет понятия о цензуре в китайских газетах, блокаде Интернета, арестах бесчисленных апеллянтов, которые отправляются в Пекин, чтобы выразить жалобы на злоупотребления со стороны чиновников на местах и найти справедливость у властей, об извлечении органов у живых последователей Фалуньгун, о растущей пропасти между бедными и богатыми, необузданной коррупции и взяточничестве; в то, что она не знает о страданиях китайцев от непропорционально высоких цен на медицинское обслуживание и образование.
Говоря откровенно, вне зависимости от того, насколько сильную ярость молодые люди проявляют, они действуют, главным образом, во имя собственных интересов, а не во имя интересов партии.
Я бы посоветовал этим молодым людям перестать испытывать свою совесть. Во имя возрождения древней китайской нации, во имя процветающего будущего для китайцев, нужно изменить свое поведение. Такое поведение не принесет ничего, кроме сожаления. Если вы действительно любите свою страну, то должны проявить мужество и выразить протест, прежде всего, тоталитарной диктатуре компартии».
В целях личной безопасности автор использовал псевдоним.
