В Афинах заседает суд. Судят философа Сократа. Его обвиняют в том, что он портит нравы юношей. А еще в том, что он поклоняется новым богам.
#img_right#Сократу семьдесят. Седой и босой он сидит перед судьями с улыбкой и слушает, что говорят обвинители.
– Сократ – враг народа – говорят одни.
– Наша демократия зиждется на том, что всякий гражданин имеет доступ к власти, чтобы все были равны: всюду, где можно, мы выбираем начальников по жребию.
Сократ: – Но это так же смешно, как выбирать кормчего на корабле по жребию, когда нужны знания и опыт.
– Сократ – друг народа – говорят другие. Тридцать тиранов любили Сократа? Нет, они боялись его. Они тоже уверяли, будто он портит нравы юношества. Тайных уроков он не давал, жил он у всех на виду, разговаривал со всеми просто. И всегда говорил: «государством должны управлять люди хорошие». Он как раз и учил людей быть хорошими, будь ты богач или бедняк, лишь бы имел желание учиться добру.
– Сократ – чудак и насмешник, – соглашаются и те, и другие. Он задает вопросы и не дает ответов. Интересно с ним, но неспокойно.
Обвинители говорят: казнить его, конечно, слишком, а проучить надо, чтобы жить не мешал.
Обвинители закончили, и Сократ сказал речь в свою защиту:
– Граждане афиняне говорят, будто я не признаю государственных богов. Но во всех обрядах и жертвоприношениях я всегда участвовал!
– Говорят, будто я поклоняюсь новым богам.
– Просто я слушаю свой внутренний голос. Когда дельфийская пифия слышит голос Бога, когда гадателям боги дают знамения, вы верите. Почему же мне боги не могут что-либо сказать?
– Говорят, что я порчу нравы юношества. Но как? Учу изнеженности, жадности, тщеславию? Но я сам ведь не изнежен, не жаден, не тщеславен. Учу неповиновению властям? Нет. Я говорю: «Если законы вам не нравятся, введите новые, а пока не ввели, повинуйтесь этим».
– Учу неповиновению родителям? Нет. Я говорю родителям: «Вы ведь доверяете ваших детей учиться тому, кто лучше знает грамоту, почему же вы не доверяете их тому, кто лучше знает добродетель?»
– Нет, афиняне, мне ставят в вину другое. Когда-то дельфийский оракул сказал: «Сократ – мудрее всех меж эллинов». Я удивился: этого быть не может, ведь я ничего не знаю. Но оракула оспаривать нельзя. И я пошел учиться к политикам, к поэтам, к гончарам, к плотникам.
– В своем ремесле они разбирались больше, чем я. Но о таких вещах, как добродетель, справедливость, красота, благоразумие, дружба любой из них знал ничуть не больше, чем я. Однако, каждый считал себя знатоком и обижался, когда мои расспросы ставили его в тупик.
– Тут-то я понял, что хотел сказать оракул. Я знаю то, что я ничего не знаю. В этом – мудрость. И многие меня за это ненавидят. Эти люди обвиняют меня, что я учу юношей нехорошему. А я ничему не учу, потому что сам ничего не знаю. Я ничего не утверждаю, а только задаю вопросы.
– Задумываясь над разными вопросами, никак нельзя стать дурным человеком, а хорошим можно. Потому я считаю, что совсем не виноват.
Судьи голосуют. Они признают Сократа виновным. Обвинитель должен предложить свою меру наказания, обвиняемый свою, а суд выбрать. Обвинители предложили смертную казнь.
– Пусть Сократ со своей стороны предложит достаточный штраф, и этим отделается- предложили за Сократа меру его наказания те же обвинители.
Но Сократ говорит: – Граждане афиняне, как же я могу предлагать себе наказание, если считаю, что ни в чем не виноват? Я даже думаю, что полезен государству тем, что разговорами своими не даю вашим умам впасть в спячку и тревожу их, как овод тревожит зажирелого коня.
– Поэтому я бы назначил себе не наказание, а награду – ну, например, обед за казенный счет, потому что я ведь человек бедный. А то какой же штраф могу я заплатить, если всего добра у меня и на пять мин не наберется?
Это уже похоже на издевательство. Народ шумит, судьи голосуют и назначают Сократу смертную казнь. Приговоренному предоставляется последнее слово.
Он говорит:
– Я ведь, граждане, старый человек и смерти мне бояться не пристало. Что приносит людям смерть, я не знаю. Если загробного мира нет, то она избавит меня от дряхлости, и это хорошо; если есть, то я смогу за гробом встретиться с великими мужами древности и обратиться со своими расспросами к ним, и это будет еще лучше. Поэтому давайте разойдемся: я – чтобы умереть, вы – чтобы жить, а что из этого лучше, нам неизвестно.
Был праздничный месяц и все казни откладывались. Друзья предлагали ему бежать, он сказал:
– Зачем? Чтобы нарушить закон и вправду заслужить наказание? И куда? Разве есть такое место, где не умирают?
Ему сказали:
– Но ведь больно смотреть, как ты страдаешь незаслуженно! Он ответил:
– А вы бы хотели, чтоб заслуженно?
Его спросили:
– Как тебя похоронить?
Он ответил:
– Плохо же вы меня слушали, если так говорите: хоронить вы будете не меня, а мое мертвое тело.
Казнили в Афинах. Ему подали чашу с ядом – он выпил ее до дна.
В. Лисицына. По книге М. Гаспарова «Рассказы о древнегреческой цивилизации»
