В Китае она пользовалась привилегиями, вытекающими из брака с высокопоставленным членом элиты Коммунистической партии Китая (КПК). Её муж был высокопоставленным полицейским чиновником в аппарате безопасности, обеспечивающем власть КПК, настолько доверенным, что режим отправил его во Францию, чтобы он занял престижную должность в Интерполе.
Но Мэн Хунвэй, бывший президент Интерпола, теперь исчез в разросшейся пенитенциарной системе КПК, подвергшись ошеломляющей чистке. А его жена осталась одна с их мальчиками-близнецами во Франции, политическим беженцем под круглосуточной защитой французской полиции после того, как была попытка китайских агентов похитить и предать их на произвол судьбы.
Из инсайдера Грейс Менг превратилась в стороннего наблюдателя и говорит, что она в ужасе от того, что видит.
Настолько, что теперь она отказывается от своей анонимности, потенциально подвергая себя и свою семью дополнительному риску, чтобы выступить против КПК, в которой служил её муж — заместитель министра общественной безопасности — до того, как исчезнуть в 2018 году. Впоследствии он был осуждён и заключён в тюрьму.
“Монстр” — так Грейс Менг теперь говорит о китайском коммунистическом режиме, на который работал её муж. “Потому что он съедает своих детей”.
В эксклюзивном интервью Associated Press Мэн впервые решила показать свое лицо, согласившись сниматься и фотографироваться без темного освещения и ракурсов камеры со спины, на которых она настаивала ранее, чтобы она могла открыто и беспрецедентно подробно рассказать о своём муже, о себе и о катаклизме, который их разлучил.
“На мне лежит ответственность показать своё лицо, рассказать миру о том, что произошло”, — сказала она в интервью AP. “За последние три года я научилась — точно так же, как мы знаем, как жить с COVID — я знаю, как жить с монстром, властью”.
Среди глобальных критиков КПК — многие из которых сейчас мобилизуются против зимних Олимпийских игр 2022 года в Пекине — Мэн представляет уникальное преобразование бывшего инсайдера, который прошел через зазеркалье и вышел оттуда с измененными взглядами. Перемены настолько глубоки, что она практически перестала использовать своё китайское имя Гао Гэ. По её словам, теперь она больше чувствует себя Грейс, выбранное ею имя, с фамилией её мужа — Мэн.
“Я умерла и заново родилась”, — говорит она.
О своём муже и его местонахождении, здоровье как заключённого, которому скоро исполнится 68 лет, Мэн ничего не знает. Их последней перепиской были два текстовых сообщения, которые он отправил 25 сентября 2018 года во время рабочей поездки в Пекин. В первом говорилось: “Жди моего звонка”. За ним через четыре минуты последовал смайлик с изображением кухонного ножа, очевидно, сигнализирующий об опасности. Она считает, что, скорее всего, он отправил их из своего офиса в Министерстве общественной безопасности.
С тех пор, по ее словам, она не контактировала с ним и что многочисленные письма, отправленные ее адвокатами китайским властям, остались без ответа. Она даже не уверена, что он жив.
“Это уже опечалило меня до такой степени, что я не могу так дальше остаться”, — сказала она. “Конечно, это не менее жестоко по отношению к моим детям”.
“Я не хочу, чтобы у детей не было отца”, — добавила она, начиная плакать. “Когда дети слышат, что кто-то стучит в дверь, они всегда идут посмотреть. Я знаю, что они надеются, что человек, который войдет в дом, будет их отцом. Но каждый раз, когда они понимают, что это не он, они молча опускают головы. Они очень храбрые”.
Официальная информация о судьбе Мэна появлялась по каплям. В заявлении, сделанном в октябре 2018 года, спустя несколько минут после того, как Грейс Мэн впервые встретилась с журналистами в Лионе, Франция, чтобы забить тревогу по поводу его исчезновения, сообщило, что в отношении него ведется расследование в связи с неустановленными юридическими нарушениями. Это свидетельствовало о том, что он стал последним высокопоставленным китайским чиновником, ставшим жертвой партийной чистки.
Интерпол объявил, что Мэн ушел в отставку с поста президента, причем немедленно. Это до сих пор возмущает его жену, которая говорит, что полицейский орган, расположенный в Лионе, “ничем не помог”. Она утверждает, что, не заняв более жесткую позицию, всемирная организация, которая работает над общими вопросами правоохранительной деятельности, только поощряет авторитарное поведение КПК.
“Может ли насильственно исчезнувший человек, написать заявление об отставке по собственной воле?” — спросила она. “Может ли полицейская организация закрыть глаза на такое типичное уголовное преступление?”.
В 2019 году китайский режим объявил, что Мэн был лишен членства в коммунистической партии. По его словам, он злоупотреблял своей властью, чтобы удовлетворить “экстравагантный образ жизни” своей семьи, и позволил своей жене использовать его полномочия для личной выгоды. В январе 2020 года суд объявил, что он был приговорен к 13 годам и шести месяцам тюремного заключения по обвинению в получении взяток на сумму более 2 миллионов долларов. Суд сообщил, что он признал свою вину и выразил раскаяние.
Его жена долгое время утверждала, что обвинения были сфабрикованы.
“Это сфабрикованное дело. Это пример того, как политические разногласия превращаются в уголовное дело”, — сказала она. “Масштабы коррупции в Китае сегодня чрезвычайно серьезны. Она повсюду. Но есть два разных мнения о том, как решить проблему коррупции. Одно из них — это метод, используемый сейчас. Другое — двигаться в сторону конституционной демократии, чтобы решить проблему в корне”.
Грейс Менг также имеет политические связи через свою семью. Ее мать работала в консультативном органе при китайском законодательном органе. Кроме того, семья имеет опыт политических травм. По ее словам, после прихода к власти коммунистов в 1949 году дед Грейс Менг был лишен своих деловых активов, а затем заключен в трудовой лагерь.
История, по ее словам, повторяется.
“Конечно, это большая трагедия в нашей семье, источник больших страданий”, — сказала она AP. “Но я также знаю, что очень многие семьи в Китае сегодня сталкиваются с такой же судьбой, как и моя”.
По материалам
