Blog

Автобус мчится на положенной скорости – 80 км в час, по извилистой межгорной трассе, оставляя позади бедуинские поселения. Теперь взору открылось высохшее дно Соленого моря, оно же Мертвое.

Этот пейзаж как бы  провозглашает: «Добро пожаловать в Иорданскую долину».

Иорданская долина – часть того самого Сиро-Африканского разлома между континентами Евразией и Африкой, самого глубокого в мире, в результате которого образовалось уникальное Мертвое, оно же Соленое море. История образования Мертвого, скорее, озера, чем моря, чрезвычайно интересна. Автобус свернул на север, оставив озеро позади, даже издалека его не удалось сфотографировать из-за хамсина. Хамсин – это сильный сухой ветер, который заполняет воздух пустынным песком и пылью, образуя «сухой туман» (и такое тоже бывает). Наверное, только бедуины могут выдержать хамсин без солнцезащитных очков. Расскажем подробно о Мертвом озере в следующем фотопутешествии.

Итак, мы въехали в Иорданскую долину, оставили позади Мертвое море и обещание о нем сделать отдельный фоторепортаж. Трасса выровнялась, превратилась в прямую линию. Наша следующая остановка – город Бейт-Шаан, но до него час двадцать быстрой езды против течения реки Иордан.

Реку Иордан не удалось сфотографировать из автобуса, она течет в глубине разлома, впадает в Мертвое море и служит естественной границей между Израилем и Иорданией. Но плантациями финиковых пальм, горами Моава и пустынным, величественным пейзажем долины, полюбоваться удалось сполна. Иорданская долина – сейсмически неспокойное место. Сиро-Африканскому разлому около 60 млн лет, но он совсем не считает себя старым и дает о себе знать каждые 2-3 года толчками в 5-6 баллов, а слабые толчки регистрируются приборами по два-три раза в день.

Мы проехали далеко не всю  Иорданскую долину, которая тянется от Метулы до Красного моря, а лишь часть ее: от Мертвого моря до старинного города Бейт-Шаан.

Бейт-Шаан – древнее самого Иерусалима. Мы передохнули в нем всего полчаса от двухчасовой дороги, ощутили лишь немного, что ступили на землю, где жили египетские фараоны, ханнанейцы, строили свои величественные амфитеатры Рим и Неаполь. Город в давние времена был больше Иерусалима. Сегодня он считается тихой окраиной Израиля, прекрасно хранящий бесценные исторические памятники.

 

#img_center_nostream#

Наш путь продолжился. Мы пересели в легковую машину и взяли направление на гору Гильбоа, куда автобус повезти не смог бы, даже если бы его об этом очень сильно попросили. Дороги на горе Гильбоа узки.  Автомобиль привез нас в Малкишуа – маленькое, живописное поселение. Когда мы к нему поднимались, пейзаж менялся на глазах с пустынного на лесной, совершенно другой климат, никакого хамсина, как-будто попали в другое государство, в другой климатический пояс. Единственное, что роднило – это температура воздуха  +35 градусов.

Гильбоа (Гелвуй)  – горный хребет в Изреельской долине,  расположен к западу от реки Иордан. Здесь погиб иудейский царь Саул (Шауль) с сыновьями, здесь пророчествовала Девора. Весной только на этой горе вырастает цветок под названием «Ирис Гильбоа» и люди со всех концов Израиля приезжают посмотреть на это фиолетовое чудо. Но пока нас допекает лето, доживем до весны и приедем сюда еще раз фотографировать Ирис.

 

#img_center_nostream##img_center_nostream##img_center_nostream##img_center_nostream##img_center_nostream##img_center_nostream#

 

Оставляя Малкишуа, и  взяв направление на Афулу, нам нужно было еще выше подняться на гору Гильбоа, а потом по серпантинной узкой дороге спуститься в долину Изреель, где и расположился город.

#img_center_nostream# #img_center_nostream#

#img_center_nostream##img_center_nostream##img_center_nostream#

Изреельская долина  занимает нижнюю Галилею и в переводе означает «Бог засевает». Долина в древние времена, да и в современные, служила центральным боевым полем Палестины. Долина тянется от хребта Кармель до реки Иордан, «перетекает» в Иорданскую долину, уступая ей лишь в размере, но никак не в красоте. В Изреельской долине течет река Харод, впадающая в реку Иордан, и река Кишон, впадающая в Хайфский залив.

Афула – развитый современный город, получивший таковой статус в 1972 году. Население города очень быстро растет: от 14 тыс. в 1972, до 39,8 тыс. в 80-х. Перспектива на 20 ближайших лет – увеличение населения до 100 тыс. человек.

В Афуле мы пробыли совсем недолго и только на автобусной станции. Пора было возвращаться в Иерусалим. Город проводил нас сюрпризом: на станции замечательно играл пожилой скрипач, уроженец Одессы, он же завлекал прохожих детишек поучаствовать в музыкальном представлении. Имени его, к сожалению, не успела узнать.

#img_left_nostream#Китай. Госсовет КНР опубликовал отчёт «Прогресс в деле прав человека в Китае 2009», в котором говорится о сокращении числа апеллянтов* в стране. Правозащитная организация Human Rights Watch раскритиковала отчёт, а китайские СМИ рассказали о существовании сотрудничающей с властями частной организации занимающейся поимкой апеллянтов.

В обнародованном 26 сентября отчёте правящая в стране компартия заявляет о «значительных успехах»,  которых добились власти в области защиты политических и других прав граждан.

В частности в отчёте указывается, что число людей обращающихся к правительству с жалобами на чиновников и т.д. сократилось на 2,7% и что эта тенденция сохраняется уже пять лет.

Однако руководитель азиатского отделения влиятельной международной организации Human Rights Watch Софья Ричардсон считает, что данный отчёт совсем не отражает реальную ситуацию с правами человека в Китае, фактически он «приукрашивает реальность».

Она отметила, что после пекинской Олимпиады в 2008 году китайские власти значительно ужесточили контроль информации, а также давление на правозащитников и адвокатов.

«Коммунистическим властям КНР не нужно писать таких отчётов, они не играют никакой роли, просто надо реально улучшать ситуацию и соблюдать международные договора и свою конституцию. Международное сообщество больше не может терпеть того, как китайские чиновники и органы безопасности грубо попирают права китайских граждан», – сказала г-жа Ричардсон.

За несколько дней до публикации данного отчёта, китайский журнал «Экономический вестник» и издание «Наньфан Душибао» разоблачили несколько структур, которые специализируются на препятствовании апеллянтам обращаться с жалобами к правительству.

Их материал основан на результатах расследования, которые проводили корреспонденты в течение полугода, собрав показания многочисленных очевидцев.

В частности в статье рассказывается о зарегистрированной в Пекине на частное лицо компании «Аньюаньдин». Эта компания тесно сотрудничает со всеми пекинскими представительствами провинций, оказывая им услуги по отслеживанию и поимке приезжающих в столицу апеллянтов. Зачастую этих людей избивают и лишают свободы сроком до нескольких месяцев. За каждого апеллянта чиновники платят компании несколько десятков тысяч юаней.

Сеть сотрудников данной компании развёрнута по всей стране. Для заключения апеллянтов компания использует различные заброшенные склады и помещения заводов. В народе эти места называют «чёрные тюрьмы». Эти тюрьмы неофициальные, но в то же время власти используют их в своих интересах.

Сами апеллянты говорят, что не однократно пытались подавать в суд на незаконные действия этой компании, но безрезультатно.

Справка The Epoch Times:

*Китайские апеллянты (жалобщики) – это многочисленные китайские граждане, подвергшиеся несправедливому либо незаконному отношению к себе со стороны местных властей, а также различных государственных организаций. Эти люди подают апелляции в установленной законодательством форме, в соответствующие государственные инстанции, обращаясь, таким образом, к правительству за помощью и защитой.

Однако, боясь потерять свои посты, местные чиновники разными способами стараются помешать им обратиться в инстанции провинциального или же столичного уровня. Для этого первые содержат штат агентов, в задачу которых входит с помощью запугиваний, избиений и даже арестов и заключений в тюрьму заставить апеллянтов замолчать. 
 
После диссидентов и инакомыслящих, эта категория людей является самым пристальным объектом «внимания» и контроля коммунистических властей. Чиновники строго следят, чтобы с апеллянтами не контактировали иностранные репортёры, а также блокируют репортажи о них внутри страны.

#img_left_nostream#По данным специалистов, опустошение горных пастбищ на Тибетском плато ускоряет изменения климата, отмечает журналист британской Guardian Джонатан Уоттс (Jonathan Watts) после поездки в тибетский округ Мадо.

Подобно прежним поколениям тибетских скотоводов, Пхунцок Дордже добывает средства на жизнь, выращивая яков и другой скот на обширных луговых пастбищах, обеспечивающих растительный покров на крыше мира. Однако в последние годы этот покров вокруг его дома на Тибетском плато из-за высоких температур, избыточного выпаса, налетов насекомых и грызунов исчезает.

Эти высокогорные луга редко упоминаются в ходе дискуссий о глобальном потеплении, но изменения в таких местах оказывают решающее влияние на тибетскую политику и экологическую безопасность во всем мире. Пхунцок Дордже видит это гораздо яснее. Он привык к резко меняющемуся облачному покрову над своей головой, но изменения под ногами заставляют его нервничать. “Трава обычно доходила досюда, – показывает Пхунцок чуть ниже колена. – Двадцать лет тому назад нам приходилось скашивать ее. Но теперь, как вы сами можете видеть, она короткая, как мох”.

Зеленая прерия, обычно окружавшая его палатку, стала коричневой пустыней. И все, что осталось здесь от пастбищ, это желтеющие пятна на каменной плоскости, усеянной норами грызунов. И так происходит на большей части этого плато, занимающего площадь больше трети Соединенных Штатов.

Ученые заявляют, что опустошение горных пастбищ на Тибетском плато ускоряет изменения климата. Без растительного покрова крыша мира теряет способность впитывать влагу и ускоряет излучение тепла. Отчасти из-за этого тибетские горы нагреваются в два-три раза быстрее, чем в среднем на земном шаре – вечная мерзлота и ледники “третьего полюса” тают.

Положение ухудшается тем, что возвышающиеся вокруг плато горные системы Куньлунь, Гималаи и Каракорум действуют как дымоход на водяной пар, сильнее влияющий на глобальное потепление, чем двуокись углерода, который поднимается высоко в стратосферу. Смешиваясь с выбросами, пылью и копотью (black carbon) из Индии, все это коричневым облаком распространяется над просторами Евразии. Когда тает вечная мерзлота, высвобождается метан – еще один мощный газовый источник глобального потепления. Климат Тибета является наиболее чувствительным в Азии и влияет на весь земной шар, считает генеральный директор Пекинского климатического центра Сяо Цзинюй (Xiao Ziniu).

Деградация пастбищ становится очевидной на извилистой дороге, ведущей из Юйшу в Синин, которая проходит через Национальный парк Трех Рек, источник Янцзы, Желтой реки и Ланьцан. Вдоль некоторых отрезков ландшафт настолько истощен, что напоминает скорее пустыню Гоби, чем высокогорный луг.

Пхунцок Дордже (имя изменено) – один из последних скотоводов, с трудом добывающих средства на пропитание в одной из наиболее пострадавших областей. “На этой равнине обычно жили пять семей. Теперь осталась только одна и даже для нас не хватает травы, – говорит он. – Из года в год становится все суше и крыс все больше”.

Еще 10 лет назад ближайший город Мадо был самым богатым в провинции Цинхай благодаря пастбищному скотоводству, рыболовству и горной добыче, но, как говорят его жители, экономика высыхает вместе с окрестными болотами. “Все это было озером, – рассказывает по пути тибетский гид Даланг Джири (Dalang Jiri). – Тут никакой дороги не было, даже джип не мог проехать”. По некоторым данным, 70% площадей, ранее покрытых естественной растительностью, стали пустыней. “Maдо теперь очень беден – здесь не прожить, – говорит тибетский учитель Анганг. – Рудники закрыты, пастбища уничтожены. Люди зависят только от денег, которые получают от властей. Они просто сидят на канге [подогреваемый пол] и ждут следующей выплаты”.

Большинство местных жителей – бывшие скотоводы, вывезенные со своих земель в рамках спорной программы “экологичeского переселения”, запущенной по решению правительства в Пекине в 2003 году. Достигнута решающая стадия, на которой с Тибетского плато переселены от 50% до 80% из 2,25 млн кочевников. Как пишет государственная пресса, целью программы является восстановление пастбищ, предотвращение избыточного выпаса скота и улучшение уровня жизни.

Тибетское правительство в изгнании указывает, что эта схема мало влияет на окружающую среду и, в действительности, нацелена на расчистку земель для разработки минералов и перемещение потенциальных сторонников Далай-ламы в городские районы, где их легче держать под надзором.

Провинция Цинхай усеяна переселенческими центрами, многие из которых превращаются в гетто. Кочевники получают ежегодное пособие в размере от 3000 до 8000 юаней на домовладение, если на 10 лет откажутся от разведения скота и обзаведутся домом. Но, как это происходит в некоторых резервациях первоамериканцев в Соединенных Штатах и Канаде, им трудно найти работу. Многие переходят в разряд безработных, перерабатывают отходы или собирают навоз.

Некоторые чувствуют себя обманутыми. “Если бы я мог вернуться к разведению скота, я бы так и сделал. Но государство забрало землю, скот уже продан, так что мы застряли здесь навсегда. Это полная безнадега, – с печалью говорит Шанг Лаши, один из жителей переселенческого центра в Юйшу. – Нам обещали работу – но работы нет. Мы живем на ежегодное пособие в 3000 юаней, однако чиновники вычитают из этой суммы долг за дом, который, как предполагалось, дадут бесплатно”. Их положение стало еще хуже вследствие поразившего Юйшу 14 апреля землетрясения, которое унесло более 2200 жизней. Люди погибали под руинами новых бетонных домов – риск, о котором они и не подозревали в своей размеренной жизни на пастбищах. Многие снова живут в палатках – на этот раз для жертв стихийного бедствия, без земли и скота.

На то, что ситуация щекотлива, указывает нежелание властей дать официальные ответы на вопросы Guardian. В частном порядке чиновники говорят, что переселение и другие усилия по восстановлению пастбищ, включая огораживание участков, оказавшихся в наиболее плохом состоянии, были не напрасны. “За последние пять лет ситуация слегка улучшилась. Мы ведем работу в семи областях, сажая деревья и пытаясь восстановить экосистему вокруг закрытых золотых рудников, – сказал один из служащих отдела окружающей среды. – Но проблему нельзя разрешить быстро. Эта область является особенно хрупкой: если пастбища уничтожены, они редко возвращаются в прежнее состояние. Траву на большой высоте выращивать очень трудно”.

Другие, в том числе учредитель неправительственной организации ‘Green Earth Volunteers’ Ван Юнчэн (Wang Yongchen), регулярно посещающий это плато в течение 10 лет, сомневаются в эффективности программы: “Избыточный выпас рассматривается в качестве возможной причины деградации пастбищ, но с тех пор, как стада заперли, а скотоводов переселили, улучшений не произошло. По-моему, изменение климата и шахтные разработки влияют больше”.

Проверка результатов программы осложняется политической напряженностью: широкую известность получили факты преследований видных тибетских экологических активистов, разоблачавших коррупцию и просчеты в сфере защиты дикой природы на плато.

Еще один активист, отказавшийся назвать свое имя, сказал, что комментарии давать рано: “Ситуация непростая: некоторые районы пастбищ улучшаются, другие стали хуже. Надо учитывать слишком много факторов”. Вина за деградацию земель возлагается также на растущую численность монгольских песчанок, мышей и других грызунов, поскольку они прорывают норы и поедают корни трав.

По данным зоологов, это ясно показывает, с какой скоростью утрачивается баланс в экосистемах. Численность грызунов за последние 10 лет резко возросла из-за того, что охотящиеся на них природные хищники – ястребы, орлы и леопарды – истреблены охотниками до грани исчезновения. Теперь, когда уже поздно, власти пытаются защитить диких животных и привлечь хищных птиц путем установки стальных стоек для замены упавших деревьев.

Существует широко распространенное мнение, что этот важный в климатическом отношении регион нуждается в дополнительных исследованиях. “Человечество уделяет Тибетскому плато недостаточно внимания. Его называют ‘третьим полюсом’, но на самом деле оно имеет большее значение, чем Арктика или Антарктика, поскольку ближе к поселениям людей. Эта область нуждается в гораздо большем изучении, – подчеркивает китайский путешественник и экологический активист Ян Юн (Yang Yong). – Изменения ледников и пастбищ происходят очень быстро. Опустынивание пастбищных земель на плато – совершенно очевидный феномен. Это реакция чувствительной экосистемы, предшествующая подобным реакциям в других местах”.

Пхунцок Дордже едва ли примет участие в каком-нибудь исследовании. Но он повидал достаточно, чтобы смотреть в будущее с пессимизмом: “Погода меняется. Обычно летом часто шли дожди, а зимой – снег. Между временами года был сильный контраст – не то что теперь. Год от года становится суше. Если так будет и дальше, не знаю, что и делать”.