Выступ с дверью в ледяной горе — так выглядит вход в банк на архипелаге Свальбард, где в вечной мерзлоте хранятся сокровища мира — семена разных видов растений. «Это место для меня — храм», — говорит Мари Хага, генеральный директор Global Crop Diversity Trust.
#img_center_nostream#
Свальбардское всемирное семенное хранилище построено в 1125 км от Северного полюса, в городе Лонгйир. Место выбрано неслучайно: здесь относительно небольшая вероятность землетрясений, а климат позволяет без лишних расходов поддерживать температуру -18°C, необходимую для хранения семян.
Здесь собраны образцы сельскохозяйственных культур со всего мира, чтобы в случае крайней необходимости можно было восстановить их биологические виды.
«Хранилище Судного дня» служит «подстраховкой» для других банков в случае непредвиденных ситуаций, таких как потеря их финансирования, закрытие, сбои в работе оборудования и т.д. Несколько генетических банков в Ираке и Афганистане из-за войны потеряли образцы очень древних семян. ICARDA, банк семян сельскохозяйственных культур, адаптированных к засушливым условиям, почти утратил свою коллекцию, когда в Сирии вспыхнула гражданская война. К счастью, ранее он передал дубликаты в хранилище Свальбарда, поэтому смог воспользоваться внесённым вкладом и восстановить образцы. Так что ждать глобальной катастрофы для определения полезности подобных банков не приходится.
В сейфе Шпицбергена хранится и 2633 образца , предоставленных харьковским Национальным центром генетических ресурсов растений.
В интервью для Epoch Times Мари Хага рассказывает о фонде Crop Trust, спонсорах, генной инженерии и всемирных усилиях по сохранению семян.
The Epoch Times: Сколько генетических банков в распоряжении Crop Trust в мире?
Мари Хага: Все международные, а также 130 национальных банков, где хранятся уникальные материалы. Мы предоставляем им источники финансирования и всяческую поддержку.
The Epoch Times: Как вы работаете с различными банками генов? Они просто позволяют вам воспроизводить их материал?
Мари Хага: Все генетические банки, которые работают с нами, должны подписать международное соглашение, которое юридически обязывает их делиться образцами растений с другими. Мы работаем только с банками, которые готовы открыто делиться с другими странами, фермерами, учёными.
#img_center_nostream#
The Epoch Times: Однако есть страны, в том числе несколько в Африке, которые не подписали Договор о генетических ресурсах растений для продовольствия и сельского хозяйства.
Мари Хага: Верно. А также Китай.
The Epoch Times: Как Вы думаете, почему они не решаются подписать? Может, из-за опасения потерять свои уникальные активы, а, значит, их стратегическое преимущество перед другими странами?
Мари Хага: Скорее всего, это так. Конечно, это серьёзная ошибка, потому что сегодня все мы взаимозависимы. Возьмём, к примеру, Канаду, которая испытывала трудности с выращиванием пшеницы. Учёные разработали новый тип пшеницы, созданный путём естественного опыления с использованием сортов из разных стран. Без такого сотрудничества это было бы невозможно. В мире нет страны, в которой есть все виды семян. Если некоторые страны откажутся предоставить свои материалы, все будут страдать от этого, в том числе и они.
The Epoch Times: Тогда возникает вопрос: почему крупные корпорации, такие как Dupont Pioneer и Syngenta, большую часть времени разрабатывающие генетически модифицированные штаммы, предпочитают вкладывать миллионы долларов в проект, предназначенный для сохранения естественного разнообразия?
Мари Хага: Мы полагаем, есть много причин, по которым частный бизнес спонсирует Crop Trust. Мы также понимаем, что вскоре правительствам будет сложно оказывать нам финансовую поддержку. Вот почему мы налаживаем отношения с частными компаниями, например, с World Coffee Research. Да, организация финансируется крупными кофейными компаниями, при этом мы работаем с ними над разработкой плана по сохранению всех видов кофе в мире.
The Epoch Times: Кофе может исчезнуть?
Мари Хага: Да, он чувствителен к перепадам климата. На кофе арабика неблагоприятно воздействуют любые изменения условий, и необходимо провести много исследований, чтобы выяснить, как его защитить. Именно поэтому мы работаем с такими компаниями, как Starbucks, которые инвестируют в сохранение разнообразия кофе. Что Starbucks будет делать без кофе?
#img_center_nostream#
The Epoch Times: Кофейная компания оплачивает вашу работу?
Мари Хага: Они оплатили составление программы действий.
The Epoch Times: Значит ли это, что в будущем у них будет некое право вето на использование этих семян, например, они смогут решать, кто будет иметь доступ?
Мари Хага: Вовсе нет. Согласно стратегии, мы должны определить генетические банки с важными сортами кофе и создать план по их финансированию.
The Epoch Times: А как насчёт других компаний-спонсоров, таких как Syngenta? Какое у вас с ними соглашение?
Мари Хага: От частных компаний поступает относительно небольшой объём финансирования, на сегодняшний день он составляет менее 5% от общего вклада. Мы также получаем немного средств от промышленных организаций. Такое финансирование от частных компаний или организаций не даёт им никаких особых прав или преимуществ.
The Epoch Times: Однако у них есть свободный доступ к генетическим хранилищам по всему миру.
Мари Хага: Это правда, но у любой заинтересованной стороны из стран, подписавших соглашение, есть такая возможность. Другими словами, спонсирование Crop Trust не связано с получением доступа к семенам.
The Epoch Times: Одна из заявленных целей вашего проекта — предотвращение будущего голода, но сегодня люди уже голодают, например, в Африке. Голод также связан с тем, что иностранные компании покупают или контролируют природные ресурсы и блокируют доступ местных жителей к ним. Некоторые из этих компаний спонсируют ваш проект. Как одно вяжется с другим?
Мари Хага: Это сложный вопрос. Я думаю, что сила Crop Trust в том, чтобы оставаться аполитичными. Мы говорим правительствам, что они сами решают, как использовать разнообразие семян, к которым они получают доступ. Решаем не мы. Для нас важно то, что правительства сохраняют природные ресурсы, иначе они даже не смогут совершать определённые политические действия. И мы предлагаем им убедиться, что их генетический материал открыт для всех, так что ни одна частная компания не может закрыть его в своём личном сейфе.
#img_center_nostream#
The Epoch Times: Поддерживаете ли вы решение таких компаний, как Syngenta, производить разновидности генетически модифицированной культуры на основе семян из генетических банков?
Мари Хага: У нас нет чёткой позиции в отношении генетически модифицированных штаммов. Наша задача — сохранить многообразие. Пусть политики решают, нужны ГМО или нет.
The Epoch Times: Значит ли это, что, по вашему мнению, генетическая инженерия неизбежна?
Мари Хага: Как у директора Фонда, у меня нет позиции. Я оставляю это политикам.
The Epoch Times: И всё же?
Мари Хага: Мы развиваем этот проект, потому что верим в естественное разнообразие культур. Он открывает большое количество ещё не испытанных вариантов. Чтобы избежать генной инженерии, лучше всего удостовериться, что мы не теряем ни одного образца из множества культур.
The Epoch Times: Как насчёт исследований, проведённых на ДНК растений? Какое они оказывают влияние на проект?
Мари Хага: Исследования ДНК очень ценны для нас, потому что мы знаем о семенах очень мало. Мы не знаем их свойств, поэтому в поиске выносливых видов участвуем в разных экспериментах. Чтобы найти один вид кофе, устойчивый к засухе, мы проверяем тысячи других. Используя инструменты геномики, можно быстрее достичь результата.
Интервью отредактировано для краткости и ясности (The Epoch Times).
По материалам: .
