Blog

Удар рогами об капот, резкий тормоз – сидим мокрые…. Машина висит над пропастью! Медленно приходим в себя и выползаем из джипа. Крестьянин виновато улыбается… Что с него взять? Дитя гор!

 

#img_center_nostream#

День первый

 

Харбин, 3 августа, мы сидим в аэропорту. Это уже четвертый за лето: Берлин –  Пулково – Красноярск – Харбин. Следующий— Чэнду, где начнется самая большая из всех последних наших «прогулок», а именно – 12-дневный тур на джипе по Тибету. Это  приключение мы нашли в Интернете вместе с китайским другом Уди.

 

Маршрут показался нам интересным: горы, реки, ущелья, малые монастыри. Что нас ждет впереди? Неизвестность волнует, настораживает, обещает новые впечатления и ощущения. Ожидание нового кружит голову и заставляет сердце биться сильнее в предвкушении новых тем, зрительных образов и приключений…

Наконец пятичасовой перелет позади, и машина везет нас по огромному городу, который, надо сказать, очень зеленый, на крышах многих домов сады, деревья. Чтобы сэкономить, наши друзья договариваются с гостиницей на дому, где нас поселили нелегально, так как у заведения нет специальной лицензии, разрешающей размещение иностранцев.

Все вокруг напомнило какой-то квартал в Латинской Америке или Стамбуле: чтобы попасть в номер, надо пройти несколько переходов и двориков. В воздухе стоит духота, но, несмотря на этот поздний час на улице масса людей, которые сидят, беседуют, словом, отдыхают от дневной жары. Мы пошли на ужин в нашу честь. Еда наиострейшая, но для местных жителей в этой остроте нет ничего необычного – они привыкли к ней с детства. Купив кое-что для завтрашней дороги, уходим спать.

День второй

Утро 4-го числа. Жизнь кипит уже вовсю: звонки велосипедов, крики чистильщиков обуви. На нашем пути город Туцяньянь. В нем много пальм, платанов и каких-то странных елей с большущими иглами. Близость гор создает ощущение, что ты в Швейцарии. Горная река петляет через весь город. Видны отроги гор с очень рваным ритмом и слабые по тону, по акварельности похожи на работы художников стиля Гохуа. Останавливаемся у магазина, для покупки молока и продуктов. Водитель джипа сказал, что сегодня уже будем в горах, где лежит снег, поэтому Ларисе (моей жене) покупаем высокую обувь. Как и везде в этих местах, вокруг нас тьма народу. А вот и наши провожатые, ну, значит в путь.

Начинается предгорье. Петляем вдоль реки и огромных белоснежных валунов. Живописнейшее место. Повсюду бамбук. Первая остановка – национальный парк медведей панду. Здесь, как мне объяснили, их разводят, за ними ухаживают и изучают поведение в естественной среде. В этом заповеднике, созданном вертикальными склонами, шумной рекой и бамбуком, работает с огромной любовью много волонтеров со всего мира. Насмотревшись на медведей панду, выезжаем.

#img_center_nostream#

Величина гор увеличивается до 2500 метров. Проезжаем, круто петляя вдоль реки Янцзы. Везде огромные гидротехнические сооружения: гидростанции, пресное море, мосты, акведуки. Масштаб поражает. Ощущение такое, что работали не люди, а гиганты. Особенно восхищают мосты. На глаз высота от 80 до 120 метров. Они висят над пропастями и водными потоками. Мы проскакиваем по ним и поднимаемся все выше. Перед нами город Волун (Спящий дракон). Городок курортный, напоминает Карпаты. Европейцев нет ни единого.

После обеда подъем на высоту до 3000  метров. Останавливаемся на смотровой площадке и впервые встречаем тибетцев в национальных костюмах. Вообще тибетцы отличаются от китайцев. Небольшие, очень смуглые (почти черные) с высоким профилем и напоминают индейцев. Национальные костюмы по цвету густые и сочные. Лаконичные большие пятна с геометрическим орнаментом и  небольшими серебряными украшениями. Головные уборы у женщин по форме похожи на сложенный в несколько раз наперник, готовый развернуться. Мужчины одеты в темные халаты.

 

Все местные жители занимаются туристическим «бизнесом»:  торгуют всякой всячиной, катают на лошадях, зазывают что-нибудь посмотреть. На пути альпийские луга с разнообразием вкусно пахнущих цветов. Они сменяются суровыми хвойными лесами, горы становятся все величественней и мощнее. Везде идут ирригационные работы, работают тысячи людей, которые убирают оползни, наращивают полотно дороги.

Поднялись до отметки 4000 метров. Начинает кружиться голова. Растительность исчезает совсем. Идет дождь, переходящий в снег, что придает горам очень таинственный вид.  Облака под нами не сплошные, а рваные. Наконец 4500. Уши заложены, движемся как сомнамбулы, звуки приглушены. Вдруг из тумана выпрыгивает речушка. Вокруг камни, словно нарезанные ножом. Густо валит снег. Стало очень холодно. Стоим молча, завороженные и притихшие – вот она, застывшая Вечность. Состояние тяжелое, полуобморочное.

 

#img_center_nostream#

Начинаем спуск. Опускаемся до высоты 3200 в типичный тибетский городок Жилон, который выживает, благодаря туристам. Ночлег находим в гостинице по 40 юаней за ночь. Ужин в горло не идет, потому что очень устали. Вокруг гостиницы уступы гор, на них дома, выложенные из здешнего камня. В воздухе запах дыма, лошадей, навоза и чего-то травяного.

Несмотря на усталость, тепло одеваемся и идем осматривать достопримечательности.  Лавки городка полны сувениров, в которых все навеяно горными и фольклорными мотивами данной местности. Увы, ручной работы почти нет, поток и фабричное производство. По возвращении в семейный отель  падаем замертво, даже не пытаясь принять душ.

Утро третьего дня

Раннее утро третьего дня. Нас подняли до рассвета, чтобы успеть на встречу с жемчужиной Тибета – горой четырех сестер. Вчера не удалось рассмотреть ее из-за дождя, а сегодня вершины горы-красавицы укутаны снегом. Налюбовавшись розовыми от солнца «сестрами», начинаем спускаться по ущельям вниз. Справа – обрыв и река, слева – сплошная скальная стена. И всюду каким-то непостижимым образом висят дома из камня. Три часа катимся вниз по единственной дороге. Она же – и улица, и связь с миром.

На пути – древний дом старого богатого китайца. А перед ним – мост, ведущий к красивой башне, окруженной жилыми постройками. Дальше – простые домики прислуги. Всюду – на стенах домов, на одеждах, древних постройках – свастика как символ круговорота жизни.

 

#img_center_nostream#

Спускаемся все ниже. Слева от дороги – буддийский монастырь. Заходим непременно. Старый монах, узнав, что я художник, благосклонно разрешает все фотографировать и проводит для нас маленькую экскурсию по своему затерянному в горах духовному царству. Мы благоговейно впитываем дух старинных манускриптов и проникаемся историями сюжетов буддийских икон. Уди, как может, переводит на английский, я додумываю что-то сам и пересказываю Ларисе. Получается удивительная история, если учесть мою фантазию и необыкновенную способность к интерпретации.

Для художественного взгляда здесь великое раздолье: присядешь или чуть повернешься – и открываются картины и виды один лучше другого. Вот закопченные стены с тканевыми иконами, старые книги и беленые жертвенники, хранящие черные следы от тысяч сожженных палочек. Все опутано паутиной разноцветных гирлянд с какими-то мудростями и молитвами. Эта немыслимая фантасмагория напоминает огромный театральный праздник: пахучий дым поднимается из курилен, звучит музыка, трепещутся флажки… А вокруг цепи гор на сколько хватает глаз… Для меня же – торжество пластики, цвета, масштаба и настроения.

Мимо монастырских построек спускаемся к реке Сяочичуань. Вода в Тибете – это и жизнь, и мать, и богиня, и кормилица. Здесь играют дети, отдыхают коровы и лошади. Все в мире и согласии. Наконец въезжаем в центр города Жилон. Как оказалось, все 250-300 километров, что мы уже проехали, это все тот же город. Вот такая длинная улица! И только наверху, где был наш ночлег, улица разветвляется. Рельеф, на котором расположен центр, кажется еще более безумным, чем та улица, по которой мы ехали. Перепады высот не поддаются описанию: крутые спуски и головокружительные подъемы сменяют друг друга.

В центре люд более цивилизованный. Отличается от верхних тибетцев меньшей «дубленостью» кожи. Обедаем в центре. Вновь острая кухня.  Потом едем в сторону слияния двух рек и по их течению спускаемся вниз. Останавливаемся напротив шестисотлетних сторожевых башен. На одном из склонов они словно собраны в пучок. Хотелось бы подобраться ближе, но у нашего проводника оказались другие планы.

#img_center_nostream#

Снова поднимаемся наверх, где на каждом шагу буддийские реликвии: белые обелиски с камнями, развевающиеся на ветру гирлянды и флаги. Перепады высот, древние селения, великолепные ландшафты – все находится вдоль русла бурной реки, где вода – кобальт, пена, словно снег и горы цвета пепла. Начинаем очередной подъем. Он оказывается очень трудным и сложным, крутейшие повороты сменяют друг друга. Машина может пройти только одна, две – с трудом.

 

Но наш орел – водитель несется на большой скорости, беспрерывно сигналя перед каждым поворотом. На очередном вираже перед капотом машины неожиданно появились два крестьянина с коровами. Одна из них, испугавшись звука мотора, бросилась на машину. Удар рогами об капот, резкий тормоз – сидим мокрые…. Машина висит над пропастью! Медленно приходим в себя и выползаем из джипа. Крестьянин виновато улыбается… Что с него взять? Дитя гор! Водитель махнул рукой, и в путь.

 

Подъезжаем к шлагбауму. Здесь узнаем, что мы на территории малого тибетского народа Тяджу. С иностранцев – по 30 юаней. Въезжаем. Местность необыкновенно красивая: много зелени, на малых склонах – поля. Народ совсем чёрен. Селимся в семейной гостинице. В соседних комнатах – китайцы из Гонконга. Гостинца многоярусная, расписана до невозможности, но мило: много фольклорных мотивов. По моему ощущению, молдовано – цыганистая декоративная роспись, выполненная с большой роскошью. Поселили нас в комнате с алтарем. Я так думаю, что это какая-то молельня.

Все вокруг очень любопытно: сообщение между ярусами гостиницы –  бревна с долблеными ступенями. По ним особенно ловко передвигаются женщины и старухи. Это просто поразительно! За ужином подают местную водку и чай с молоком. Водка некрепкая, чрезмерно пахучая, градусов 15-20. Выпиваем. Снизу, из долины, появляется хозяйка и заставляет всех мужчин выпить по 3 малых рюмки. Ни в одном глазу, хотя и устали.

После ужина провожаем закат. Вокруг  –  величественные горы с огненными вершинами и лежащими на них облаками. Хор кузнечиков, цикад и ещё кого-то. Медленно опускается вечер.

В нашей комнате нет окон, только рамы. Как проведем ночь?

  

Внизу жарят барана. Гонконгцы поют песни, им вторят тибетцы. Это не раздражает, а настраивает на мирный лад. Засыпаем.

#img_center_nostream#

Утро четвертого  дня

Свежим взглядом оцениваю местный архитектурный стиль и не перестаю удивляться. Весь поселок – это плоские крыши, увенчанные по углам огромными каменными «рогами» пирамидальной формы. Эти «рога» призваны зазывать в дом счастье, богатство и достаток.

Дома крашены в 3 цвета: «рога» – белые, затем по периметру всего дома и башен идет полоса глубокого красного цвета, за ней – черная полоса, потом – охристая и снова белая стена. Деревянные части дома, балки, перекрытия  – того же природного красного цвета. Внутри все покрыто росписью: растительные орнаменты, языческие сюжеты и картины из жизни Будды.

 

Перед завтраком отправляемся на прогулку. Поселок – сплошной камень с тропинками, лестницами, загонами для скота и висящими на высоте третьего этажа туалетами, но не без признаков современной цивилизации: на всех крышах – спутниковые «тарелки». Передвигаться можно только на лошади или пешком, для другого транспорта эти переходы недоступны. Вокруг дымят трубы, люди готовят пищу. Запах древесного дыма ароматен.

Рядом с нашей гостиницей – лесистый крутой склон. Здесь постоянно слышится грохот. Это местные жители «сплавляют» лес, сталкивая бревна со скалы вниз по каменным желобам. Звук при этом глухой и какой-то очень древний.

Во время завтрака прощаемся с гонконгцами и расстаемся с народом Тяджу. Когда ещё свидимся? 

#img_center_nostream#

Джип весело катится вниз. Наш водитель – просто асс: ни крутейшие повороты, ни пропасти, ни отсутствие ограждений, ни висящее на одну треть в воздухе бетонное полотно дороги – всё ему ни по чем. Он только смеется. По пути подсаживаем двух местных красоток в традиционных нарядах. Я так понимаю, для «охоты» на туристические автобусы.

По одному из ущелий, где одинокие дома Тяджу тянутся ещё долго, снова поднимаемся вверх. Склоны вокруг живописнейшие, все утопает в зелени. Очень напоминает горный Алтай, только величественнее и масштабнее. По пути наверх разрешаем себе маленькое удовольствие: плещемся в горячих источниках.

И вот показался снежный пик, вершина которого терялась в облаках. Въезжаем на смотровую площадку с десятками авто и сотней людей. Все пытаются зафиксироваться на фоне этой красоты. Ну и мы туда же. Потом снова в путь. На высоту 3500 метров. В голове – «штормит». Выскакиваем на абсолютно голый перевал, где нет ни деревца, только альпийские луга. Здесь пасутся овцебыки, их великое множество. Воздух разряжен и прохладен. Двигаться быстро не получается, сразу же начинает кружиться голова и появляется отдышка, поэтому ходим плавно, как лунатики. Фотографируем детей. Уди дает им мелочь. Они рады. Позируют. На очереди – юрты: черные, чтобы собрать и сохранить как можно больше тепла. Нищета страшная.

 

#img_center_nostream#

По вершине разбросаны символические буддийские белые знаки из  камня. Белого вообще много. И везде вертикальные шесты с цветными флажками. А между ними – растяжки с письменами. Все на ветру колышется и придает динамичность пластике долгим и певучим горам этой местности. Состояние обморочное. Даже говорим медленно. Спускаемся вниз. Мост разрушен, поэтому едем в объезд. Вокруг – пастбища с лошадьми, овцебыками и яками. Народ здесь странный.

 

Попробую описать. Лица очень смуглые, черты лица – резкие. Разрез глаз очень широкий, взгляд глубокий и пронзительный, завораживающе древний. У мужчин – длинные волосы, заплетенные либо в косу, либо собранные в хвост. В левом ухе – внушительных размеров серьга в форме кольца с нанизанными на нем маленькими колечками и невообразимыми железками. Серьга висит до плеча.

 

На голове непременно широкополая шляпа. Такие же шляпы носят и женщины. Цвет одежды темный: черный, коричневый, темно-синий или глубокий зеленый. Поверх одежды – накидка, состоящая из одного рукава. У пояса перехвачена веревкой. В веревочный пояс вплетены цветные нити и металлические бляшки. Все время не покидает чувство, что ты заброшен куда-то в Чили, Боливию или Перу.

Реальность понемногу ускользает из-под ног. Ещё бы! Высота 4000 метров. Обедаем в городке Канцзы.

После обеда отправляемся в древнейший монастырь. Туда как раз приехал большой посланник от Далай-ламы.

Ехали как всегда – петляя и забираясь в горы. Навстречу поднимались снежные пики, и вот в долине – огромный дацан с золотой крышей. Подъезжаем.

Сотни лошадей, тысячи людей. Праздничное настроение создают миллионы флагов, расставленных через определенные интервалы и создающих различные геометрические формы. Все это трепещет, хлопает, полощется на ветру. Между гор натянуты гирлянды. Орнаментировано все очень ярко и торжественно. Всюду дымы курилен, запахи трав, благовоний и ещё Бог знает чего…

Голова как в тумане. Состояние, близкое к нирване.

 

#img_center_nostream#

Вдруг водитель заторопился, усаживая нас в джип, и за гигантскую гору. А там  увидел я фантастический город. Да какой! Он стоял у подножья горы, словно сошедший со страниц романов Маркеса, где нет ни одного дерева, где солнце нестерпимо, где звуки приглушены, где ты живешь с этим народом, который здесь родился и жизни другой не знает; для которого ламаизм – это и молоко матери, и вера и сила, и образ существования, и смысл жизни.

 

Мы стоим перед древнейшим храмом, и со всего городка об одной улице и о двух-трех этажах стремительно стекаются, обходя тебя, вот тот выразительнейший народ, о котором я рассказывал: темные лица, обожженные солнцем, темные глаза, темные одежды, шляпы, а поверх всего надеты все украшения из сундуков прародителей: все серьги, все пряжки. И через все протянуты ярчайшие нити, веревочки и колокольца. Поперек улиц, столбов и стен – флажки со всей Вселенной – Учитель приехал!

 

Я стою не в силах шевельнуться. Как ни есть – Г. Маркес. Особенно этот зной и это полное отсутствие реальности. Еле соображаю: «И мне туда же, в монастырь!» С европейцев – по 10 юаней. Да любую сумму отдам, чтобы втянуться в этот поток. На площади перед центральным храмом весь этот люд сидит на земле: море черных голов, древняя одежда, яркие зонтики; европейцев нет совершенно. Монахи в малиновых балахонах усаживают всех в ведомом только им порядке. Люди сидят, не шевелясь несколько часов. Я чувствую на себе тысячи взглядов из глубины веков. Голова кружится все сильнее, одолевает слабость. Но глаза продолжают жить своей жизнью, фиксируют все, не переставая.

 

#img_center_nostream#

И вот начинаются звуки молитв, зажигаются курильни, звучат трубы. Я приподнимаюсь над бренностью и начинаю плыть в пространстве. Ни один транквилизатор не действовал на меня так, как эта атмосфера! Поднимаю глаза, а надо мной небо жгучего ультрамаринового цвета, кругом гирлянды, белые облака близко, черная людская масса шевелится, переживает, скалится, шепчется; руки тянутся к храму, бросая какие-то разноцветные ленты.

 

По краям толпы ленты редки, а в центре концентрируются, перелетая от одного человека к другому. Монахи собирают их в большой клубок, который странно шевелится. Солнце жжет нестерпимо. Люди молчат. Со мной что-то случилось. Я пошел к первым рядам, перешагивая через людей. По-прежнему куда-то плыву. Вышел Учитель. Спустился под молитвы к людям. Вокруг десяток монахов, один из них держит зонт необычной формы, скорее, не зонт, а желтый тряпичный цилиндр. Учителю должно быть комфортно.

 

Его не должно обжечь солнце! Он начинает касаться страждущих цветным хвостом. Люди тянутся и тянутся. Но монахи держат все под контролем. Тех, кого коснулся Учитель, выталкивают из толпы. Они уходят с блаженной улыбкой. Меня касаться не нужно, я вот-вот сам заблажу! Ритуал происходит несколько часов. Солнце жжет. Учитель касается. Я плыву. Наверное, это «эффект толпы», массовый гипноз…

Спустя какое-то время толпа начинает редеть. С трудом выхожу из гипнотического состояния и отправляюсь в храм полюбоваться интерьерами и росписями. Они великолепны. Выполнены профессионально, с хорошей технологией и сохранностью. Уровень исполнения очень высок: активно используются и пятно, и линия, и фактура, и рельеф. Предлагают сделать несколько кругов по часовой стрелке по внутренним помещениям храма. Иду, конечно же, иду. Колонны оббиты шкурами тигров и леопардов. Чувствуется сильный запах ароматических палочек и благовоний. От этого начинает подташнивать. Выхожу на воздух. А там – все такое же жгучее солнце….

 

#img_center_nostream#

В машине пытаюсь перезарядить фотоаппарат: кончилась память. Потом возвращаюсь в монастырь в надежде испытать прежнее состояние. Исключено!

Начинаем собираться домой. Последний круг по площади перед монастырем. Прощай, нереальный город, где царствует солнце, где куры на брусчатке и монахи в малиновых балахонах; где в глазах притаилась вечность, где прожил несколько часов между сном и явью, где кажется, что я понял чуть-чуть суть и душу этого народа. Спасибо тебе, о вечный и гордый Тибет!

Вечером – гостиница в городе Бамэй за 80 юаней на высоте 3400 метров. Отрезвляющий душ и кофе. Завтра – в дорогу.

Пятый день

На улице туман как молоко. Вчера купили кофе, с утра – по кружечке и поехали.

Сегодня встреча с народом Тофу. До городка часа три. В тумане – превосходные пейзажи со световыми эффектами: туман против света, по свету, туман снизу и сверху. Эти состояния в горах минутные. Мы на них охотимся.

Въезжаем на территорию Тофу. Постройки отличаются от Тяджу. Крыши такие же плоские, но дома более приземистые и вытянутые. Наверное, это потому, что земли в долинах много, можно и лишний кусочек занять. Принцип построек прост: вкапываются огромной толщины – в два-три обхвата – столбы, сверху все перекрывается меньшего диаметра бревнами, свободное пространство закладывается кирпичом и красится в цвет красной охры, затем наносится скупой белый геометрический орнамент. Все вместе выглядит очень торжественно. По такому же принципу построены и буддийские храмы этого народа.

Территория благоприятствует скотоводству и земледелию. Луга полны овцебыков, коров и мулов. Урожай пшеницы собирают вручную, дедовским способом. Затем снопы выкладывают на бетонную автостраду, и машины, проезжаю по такому «ковру», обмолачивают зерно. Весьма рациональный подход!

#img_center_nostream#

Вот и город с одноименным названием – Тофу. Первым делом  – в монастырь. Он огромен и очень стар; окрашен такой же красной охрой, что и дома поселян. В центре здания и по периметру – гигантские столбы с росписями, входы затянуты черными полотнами. Внутри – статуи: Будды в одной части и Хуан Ши Ин Пузо – в другой. Переходов из храма в храм великое множество. Долго блуждаем внутри, спросить путь не у кого, так как монахов внутри мало, они все в миру. В помещениях сильный запах ветхости и векового ладана. Охватывает чувство тревоги; в одном из помещений видим развешанные вдоль балок огромные маски, порой больше натуральной величины в три раза. Они скалятся и ухмыляются.

Набродившись и надышавшись буддизмом, выходим на крышу одного из храмов. А там – великолепная панорама заснеженных гор. Тут же бродят почти ручные вороны, которые кормятся из кормушек. Поймал себя на мысли, что подташнивает от запаха и сырости. Фотографируем все что можно и что нельзя; потом спускаемся вниз и – в машину.

Город, в котором были, находится на высоте 3000 метров. А мы поднялись на 4500 метров, въезжаем в Ганзу. Это рядом с Лхасой. Здесь будем ночевать. В гостиницах нет мест, так как много туристов. С трудом находим номер за 130 юаней. В нашей гостинице живет много американцев. Ну, наконец-то, белые! Наши китайцы предупреждают: «Если полиция остановит – говорите, что мы от турфирмы». Сильно опасаются за нашего водителя. Наверное, он без лицензии.

#img_center_nostream#

Население этого городка ещё выразительнее, чем вчерашнее. Кожа как у индусов, совсем синяя. По-китайски не говорят. Ходят все в пончо черного или коричневого цвета и широкополых шляпах. На женщинах – юбки в пол, тоже коричневые или черные. У мужчин на поясе сзади – кинжалы. Профили у всех очень хищные, желтые зубы и синие ногти. Но отношение к белым очень доброжелательное. Бесконечно кричат «Hello!», нас принимают за немцев. О русских ничего не знают. Не покидает ощущение, что я нахожусь в Латинской Америке, в какой-нибудь банановой республике. Смущает только большое количество монахов в малиновой одежде и головных уборах-козырьках. Вот эти точно никто не знает китайского. Проверял!

В городе нет ни одного дерева, а улицы – сплошной базар, где важно сидят, шествуют или играют в бильярд мужчины. Бильярдные столы стоят везде прямо на улицах. Все вокруг ведут себя очень неторопливо, также ведем себя и мы. Не хватает кислорода. Когда поднимаешься на третий этаж в свой номер – приходится держаться за стены, сильно кружится голова. Устали жутко. Однако город не дает покоя. И вечером все равно идем оглядеться.

Не могу насладиться чувством отсутствия времени. Чувствую себя вовлеченным в какой-то фантасмагорический карнавал, в котором город живет и будет жить дальше без начала и без конца на своих 4500, его не коснется цивилизация; и женщины будут рожать, а дети расти; монахи будут молиться, а мужчины будут также катать бильярдные шары или вышагивать, подбоченясь. А янки будут прилетать из-за океана, чтобы узнать истину мира. И если завтра подует ветер с гор, то исчезнет этот город, и эти люди. Останется только вечный зной…. А может, исчезну и я со своими фантазиями…

И все-таки живи в веках, городок Ганзу! Живи своей жизнью, пленяй своей простотой и мудростью, праздником и непосредственностью путешественников и поэтов.

#img_center_nostream#

  Шестой день

Сегодня взяли 4980 метров. Долго ехали по районам, которые недоступны ни китайцам, ни кому – либо. До обеда нам съемку запретили, так как население живет по своим законам гор. Здесь каждая семья – клан, а многие действия – незаконны. Дома как крепости: глухие стены, минимум окон – бойниц; цвет – серая глина. Все соответствует задачам недоступности и обособленности. Поэтому проскакиваем этот район максимально незаметно. Мимо пробегают горы, река, полотно дороги, обожженные лица, шум воды и шелест ветра. Никаких остановок. Чревато. Поэтому фото – только из окна автомобиля.

И вот высота 4980. Тяжко! Дорога – серпантин,  а наш водитель – красавчик как всегда не унывает, не утомим и смеется. Вот у кого стоит учиться!

Большое высокогорье. И вдруг – стоп. Грифы. Прямо на дорогое. Огромные, наглые. Даже взлетать не желают. Просто отбегают. Подъезжаем ближе. Труп овцебыка. Смердит. Грифы наблюдают за нами. Таких огромных птиц никогда не видел в природе. Вес навскидку – с теленка.

После высокогорных пастбищ, где тысячи животных и сотни юрт – лунное безмолвие: валуны, мертвые озера и жуткая тишина. На высоте 3800 проезжаем через небольшое поселение. Здесь фотографирую детей, они потом долго бегут за мной и кричат: «Money!» Дрессированы! Отделываюсь одни юанем. После обеда небольшой отдых и марш – бросок до города Яотин.

 

#img_center_nostream#

В городских гостиницах мест нет. Везде полно туристов. Находим номер за 80 юаней. Хозяин  гостиницы со своим другом – владельцем двух баров, приглашает на ночные посиделки в бар. Соглашаюсь. Заодно консультирую по поводу дизайна интерьера. «Шефу» идеи нравятся, тем более что денег на доработку не нужно: кругом много необходимого материала – камней, трав и веревок.

Хозяин и его друг выглядели, словно персонажи из американских фильмов о вьетнамской войне:  камуфляжная одежда, номера на карманах, жестокость и хитрость в глазах. Одним словом, вьет – конговцы. Я поднимаю тост за родителей, детей и жен. Они принимают и очень довольны. Пиво льется рекой, я пою «Подмосковные вечера» и «Катюшу». Все дружно подпевают – и китайцы, и тибетцы. Мелодия всем до боли знакома. Братаемся. Россию за это очень уважают, что петь могут и консультировать.

#img_center_nostream#

Сергей Форостовский, специально для Великой Эпохи

#img_left#По сообщению китайского сайта «Небо», 11 апреля 2007 г. 350 китайцев, заразившихся СПИДом, из города Шангчу, провинции Хэнань, поехали в столицу провинции, чтобы обратиться в бюро здравоохранения и потребовать обеспечения лекарствами и решения других своих проблем.

Когда 10 заказных автобусов, в которых находились эти 350 человек, выехали на федеральную магистраль, их остановила полиция города Шангчюу. Организаторы поездки, зараженные СПИДом, Ли Ся и Джу Жуйжунь, были задержаны и доставлены в отделение.

По словам наблюдателей, поскольку наличие жалоб от граждан препятствует повышению по службе местных чиновников, власти всякими способами препятствуют обращениям людей в высшие инстанции. Таким образом, учитывая подобную тенденции по всему Китаю, на поверхности проблем как бы нет, но на самом деле в китайском обществе уже существует огромное напряжение.

Версия на китайском

После недавнего сообщения Великой Эпохи о том, что бывшая китайская чемпионка по тяжелой атлетике стала банщиком, появилась еще одна новость о том, что бывшая чемпионка международных соревнований стала незаконным лоточником.

#img_left#Ай Дунмэй, бывшая чемпионка международного соревнования по марафону в Пекине, с 1995 г. состояла в ассоциации «Локомотив». До выхода из команды в 2004 году, она успела получить 19 медалей в различных соревнованиях, 10 из которых были международными.

В 2006 году Ай Дунмэй вместе с другими двумя партнерами по команде подали судебную жалобу на тренера ассоциации «Локомотив». Они обвинили его в присвоении их призов и зарплаты в размере 120 тысяч юаней (408 тыс. руб.).

Из-за этого судебного дела, её муж также был уволен из ассоциации, где он регулярно получал зарплату в 300 юаней (1000 руб.). После этого, у них появились финансовые трудности.

Чтобы как-то заработать, ее муж начал продавать попкорн на улице, а Ай Дунмэй вместе с годовалой дочерью незаконно продает детскую одежду. Каждый день она выходит из дома в пол-шестого, чтобы занять хорошее место на улице, тепло одев дочку и привязав её на заднем сиденье велосипеда. Она может уделить ей внимание только когда нет клиентов, в остальное время девочка предоставлена самой себе.

Медали, полученные Ай Дунмэй в различных соревнованиях, являются гордости семьи, но из-за того, что у них слишком тяжелое финансовое положение, она уже готова продать их. Желающие купить уже нашлись, сообщает Ай Дунмэй.

Версия на китайском

На материковом Китае растущие цены на церемонию бракосочетания становятся все более непосильным бременем для молодоженов и их родителей.

#img_left#Эксперты, учитывая все более и более дорогостоящие церемонии и частые разводы, напоминают молодым людям, что брак должен быть основан на обязательствах, понимании и гармонии, а не на желании устроить шикарную свадьбу. Согласно сообщению сайта Синьхуа, многие холостяки задумываются: «А во что обойдется женитьба?».

Недавно один человек из Шанхая подсчитал, что расходы за два года, начиная от ухаживания и заканчивая медовым месяцем, составят приблизительно 31 000 юаней ($ 4 085). На вступивших в брак ложатся расходы по покупке городского дома в 90 кв. метров, плюс обстановка и всё необходимое для дома. В общем это составляет 1 020 000 юаней ($ 131 852). Если пара хочет машину, прибавляется еще 10 000 юаней ($ 1 292). Все это в целом составляет

1 166 000 юаней ($ 150 725).

В соответствии с этими подсчётами, если человек имеет семейное имущество стоимостью в 40 000 юаней ($ 5 170) и ежегодный доход в 70 000 юаней ($ 9 049), то он должен отработать 11 лет, не кушать и не пить, чтобы иметь возможность жениться на невесте из высших слоёв общества Шанхая.

Подобная цена на женитьбу наблюдается и в других городах. Согласно отчёту о результатах исследования «Развития организации свадеб в Китае» 2006 года в восточном Китае – самые высокие затраты. В дополнение к расходам на покупку дома и машины, свадебная церемония по меньшей мере в среднем составляет 130 000 юаней ($ 16 805).

Из-за растущих цен на брак молодожены вынуждены зависеть от родителей, которые в состоянии оплатить расходы. Большинство же опрошенных молодоженов имеют месячный доход менее чем 5 000 юаней ($ 646).

47 % новобрачных зависят от поддержки своих родителей, которые могут оплатить от 20 до 60 % их расходов на брак. 14 % рассчитывают на своих родителей, которые оплатили бы от 80 до 100 % свадебных расходов.

В сегодняшнем сложном обществе для молодоженов шикарные и романтические свадьбы обычно не означают взаимных обязательств, понимания и гармонии в супружеской жизни: «Пока смерть не разлучит нас».

Cогласно данным ЗАГСа в Шанхае, число зарегистрированных браков за последний год достигло 162 000, это на 60 % выше по сравнению с предыдущим годом. В тоже время 37 000 пар развелись, что на 20 % больше чем в прошлом году.

Версия на английском

По сообщению радио «Голос Америки», в южной провинции Китая Гуандун снова случилось столкновение между фермерами и властями. 17 крестьян были арестованы полицией.

#img_right#Как сообщает газета «Джунхуа Гуншань Шибао», между фермерами деревни Шабэй и властями города Цонхуа были разногласия в вопросе компенсации за конфискованную у деревни землю.

По словам крестьян, власть конфисковала и продала их землю для компании недвижимости в 2004 г., но им дали компенсацию по нормам 1993 года. Начальник деревни подписал документы на эту сделку не сообщая и не спрашивая согласия местных жителей.

В ночь 26 марта, корреспондент этой газеты получил информацию о столкновении. Приехав, он увидел несколько сотен полицейских специального подразделения и правительственных служащих, которые уже находились в деревне. Начиналась насильственная конфискация.

Местные жители стояли перед полицейскими и громко с ними переговаривались. Позже чиновники отдали приказ и полиция начала арестовывать крестьян. Десятки строителей под защитой полиции пошли по садам, вырубая яблони, груши… все деревья.

В процессе столкновения, корреспонденты были избиты полицией вместе с фермерами. Их камеры отобрали и разбили.

До 13:00 часов, 27 марта, полиция арестовала 17 крестьян, в том числе одну 70 летную женщину.

В интервью радио «Голос Америки» наблюдатель Чэн Сяонун заявил, что подобные случаи уже стали обычными явлениями. Центральная власть отобрала у местных чиновников большинство их доходов, поэтому они «вынуждены» продавать землю народа. Тут замешаны интересы всего китайского коммунистического режима.

Правительство Китая постоянно публично говорит о том, что нужно платить компенсацию за отобранные землю, но всем китайцам понятно, что говорить, это одно, а в реальности всё делается совсем по другому. Причина именно в том, что местные чиновники знают, что их никто не может наказать. Над властью в Китае нет ни закона, ни контроля.

Версия на китайском

#img_left#По сообщению газеты «Новая быстрая газета» города Гуанджоу, сейчас торговцы из провинции Гуанджоу незаконно распространяют фальшивую соль, сделанную из ядовитых заводских отходов.

В сообщении говорится, что поскольку ядовитая соль стоит очень дешево, её распространяют очень быстро. Уже больше 90 процентов маленьких магазинов в провинции продают ее, и в ресторанах также используют вместо настоящей соли эти заводские отходы. Люди сильно встревожены.

По славам специалистов, обычно упаковка ядовитой соли очень простая, чаще всего, просто упаковано в прозрачные полиэтиленовые пакеты, на которых нет ни марки товара, никаких защитных знаков. В этой соли содержится большой процент тяжелых металлов, таких как ртуть, свинец и т.д., что оказывает сильнейший разрушающий эффект на здоровье человека.

Очень многие рестораны, буфеты, столовые институтов и учреждений, из-за того, что такая соль почти на половину дешевле обычной, покупают её большими партиями. Клиенты же смогут узнать о том, какую соль использовал их буфет или ресторан только спустя некоторое время, после ухудшения своего здоровья.

Версия на китайском

КИТАЙ – 21 марта 2007 года на заседании исполнительного комитета Государственного совета были выдвинуты основные пункты законопроекта «Постановление о трансплантации человеческих органов», в которых четко указано, что извлечение органов с целью трансплантации у граждан, не достигших 18 лет, строго запрещается.

#img_left#По мнению западных экспертов, коммунистическая партия Китая (КПК) не имела иного выбора кроме как таким образом отреагировать на разоблачение преступного извлечения органов, которое шокировало весь мир в преддверии Олимпийских игр в Пекине. Исследователи указали, что это постановление свидетельствует о том, что извлечение органов у живых людей является обычным явлением в Китае и это случается даже с несовершеннолетними, которые, не могут быть в числе смертников.

Извлечение органов у несовершеннолетних?

22 марта 2007 года многие новостные веб-сайты опубликовали информацию, взятую с Радио Китая (www.cnr.cn) о законопроекте «Постановление о трансплантации человеческих органов». В нем говорится, что запрещается использовать органы граждан не достигших 18 лет для трансплантации. Ван Ифэн, редактор отдела Великой Эпохи, уверен, что возникновение этого постановления указывает на то, что в Китае контроль, надзор, процедура и правовая ответственность за извлечение органов находятся в хаотическом состоянии.

Выдвижение нового законопроекта также показывает, что извлечение органов у несовершеннолетних, очевидно, случается довольно часто, иначе бы китайская компартия не ввела бы на это строгий запрет. Ван заявил, что согласно Конституции Китая смертная казнь не может применяться к несовершеннолетним.

В прошлом году Хуан Цзефу, заместитель директора Министерства здравоохранения Китая, открыто признал, что главным источником органов для трансплантаций в стране являются приговоренные к смертной казни, а не добровольные доноры, как ранее утверждал режим. Если в камере смертников не находятся не достигшие 18 лет, то откуда берутся органы несовершеннолетних?

Ван полагает, что Государственный совет косвенно раскрыл этот строжайший секрет. Законопроект был оглашен, когда многие международные группы по-прежнему стремятся въехать в Китай, чтобы расследовать факты извлечения органов у практикующих Фалуньгун. Это постановление также можно рассматривать, как ответ коммунистического режима на активное разоблачение извлечения органов у живых людей в Китае международным сообществом.

Создание видимости в преддверии Олимпийских игр?

Тву Шиин-Цзэр, бывший директор отдела здравоохранения и член Коалиции по расследованию преступлений против Фалуньгун (КРПФ), сказал, что КПК выдвинула это постановление для спасения своей репутации в преддверии Олимпийских игр. Он заявил, что китайское правительство должно не только осуществить на практике этот законопроект, но также позволить КРПФ въехать в Китай для проведения расследования и пресечения извлечения органов у живых людей.

Нежелание режима остановить извлечение органов

В постановлении говорится: «… осуществить защиту прав несовершеннолетних. Ни одна организации или частное лицо не имеет права использовать органы граждан, не достигших 18 лет, в трансплантации». Ян Чжичжу, адъюнкт-профессор юридического отдела в китайском университете политологии, подверг сомнению смысл и законность этого постановления.

Он сказал, что проблема извлечения органов не связана с возрастом. Права и несовершеннолетних и взрослых должны быть защищены. Согласно китайским обычаям каждая часть тела получена от родителей и не должна быть отделена. Большинство китайцев желают, чтобы их тело оставалось в целости после смерти. Поэтому большинство случаев извлечения органов в Китае являются незаконными, так как отсутствовало какое-либо согласие со стороны донора или его семьи.

Ян полагает, что правительство не обязательно стремится остановить незаконное извлечение органов, особенно у приговоренных к смерти, так как оно имеет с этого выгоду. Простые люди не могут заниматься таким делом. Оно не может быть осуществлено без участия правительства.

Осуждение режима с целью проведения расследования

Прошел год с тех пор как СМИ разоблачили злодеяния режима в области извлечения органов у живых последователей Фалуньгун в Китае. Постоянно растет количество экспертов, специалистов и политиков, которые подтвердили и осудили эти преступления. К 12 февраля 2007 года более 300 влиятельных лиц присоединилось к КРПФ и потребовали от Китая возможности въехать в страну для проведения расследования без вмешательства КПК.

Сунь Вэньгуан, бывший профессор кафедры физики в шаньдунском университете, считает, что каждый случай незаконного извлечения органов, особенно у живых практикующих Фалуньгун, должен быть разоблачен. Цель постановления состоит в том, чтобы успокоить голоса негодования в своей стране и на Западе, а также остановить попытки провести независимое расследование. Более того, ослабление международного давления может послужить тому, что до начала Олимпийских игр в Пекине, китайский коммунистический режим выйдет из центра внимания.

Ма Сяомин, бывший телерепортер и программный руководитель телевидения Шаньси, говорит, что КПК пытается ответить на огромное международное давление с помощью создания постановления, но оно только делает эти преступления еще более очевидными. Международное сообщество должно сосредоточить свое внимание на Китае, так как КПК собирается продолжать свои преступления и даже пытается более тщательно скрывать их при помощи безрезультатных постановлений.

Ма сказал, что он слышал много сообщений о бесчеловечных действиях. Например, правительственные чиновники пытались взять органы у преступников-смертников, находившихся в заключении. Так как некоторые пациенты остро нуждались в органах, доктора советовали членам их семьи: «У вас есть связи? Если да, попросите, чтобы судьи приговорили нескольких преступников-смертников к казни, мы выберем одного из них».

Страх китайцев перед коммунистическим режимом порождает бесчувственность и равнодушие, которые побуждают КПК совершать еще более зверские преступления против человечности, не опасаясь наказания. «Люди должны прекратить в чем-либо рассчитывать на правительство», – добавил Ма.

В Лондоне состоялась премьера фильма «Стрелок» (Shooter) режиссера Антуана Фукуа.

Этот фильм о наемном убийце, давно завязавшем со своим прошлым, который оказался против своей воли втянутым в заговор с целью убийства президента.

В фильме снялись: Марк Уолберг, Дэнни Гловер, Рона Митра, Раде Сербеджиа, Майкл Пенья, Элиас Котеас, Кэйт Мара, Джонатан Уокер, Эдриэн Хьюз.

#img_gallery#

Протестующие собрались возле дипломатического представительства России в Торонто и Вашингтоне в пятницу после того, как правительство России депортировало беженку, находящуюся под защитой ООН, вместе с дочерью – в Китай.

#img_left#Китайские власти задержали Ма Хуэй и ее восьмилетнюю дочь Ма Цзин Цзин, последователей Фалуньгун из Санкт-Петербурга, сразу после их прибытия в Китай 29 марта. Цзин Цзин позже отправили домой к сестре Ма Хуэй, а где заключена Ма, пока неизвестно.

"Задержать женщину и ее восьмилетнюю дочь, незаконно отправить их в Китай, зная, что там они подвергнутся репрессиям, это просто невероятно, это позорно и бесчестно", – сказал на митинге протеста в Торонто актер, сценарист и режиссер Майкл Махонен, представляющий Ассоциацию Фалунь Дафа в Канаде.

Своим поступком Россия проигнорировала международные законы, так как беженцы были под протекцией Верховного Комиссариата ООН по делам беженцев.

"Это действительно большой шаг назад для России в процессе улучшения своего имиджа, как демократического государства”, – добавил Махонен. – Я думаю, что российское правительство должно понести за это ответственность".

Протестанты призвали правительство России отменить принудительную депортацию, которая состоялась в один из дней визита президента Китая Ху Цзиньтао в Россию.

#img_right#"Не думайте, что вы сможете заставить духовных людей сдаться, отдав их в руки диктатуры", – сказал Курт Пирмен из Вашингтона. Пирмен сказал, что его удивил этот поступок и что он очень переживает за госпожу Ма.

"Надеюсь, ее не убьют", – сказал он.

Находящаяся в США организация под названием "Информационный Центр Фалунь Дафа" указала на подробные доклады, информирующие о более чем 3000 смертей практикующих Фалуньгун в результате противоправных действий властей Китая, начиная с 1999 года. Эта организация считает, что настоящая цифра количества смертей во много раз выше, но из-за информационного контроля в Китайской Народной Республике (КНР) недостает информации, чтобы подтвердить это. Такие независимые международные организации по правам человека, как Международная Амнистия, также зарегистрировали широкомасштабные репрессии практикующих Фалуньгун в Китае.

Эта депортация последовала после десятков арестов других практикующих Фалуньгун в Москве, хотя сведений о других случаях депортации пока не поступало. 25-26 марта около 30 практикующих были задержаны российской милицией. Они выражали протест против преследования Фалуньгун напротив китайского посольства в Москве во время визита в Россию Ху Цзиньтао и его китайской делегации. Они были незаконно задержаны перед приездом китайской делегации, которая пожаловалась на их присутствие. После этого все задержанные были освобождены.

#img_right#В Торонто Махонен передал в российское консульство письмо, в котором выражался протест против "незаконной депортации", а также высказывалась "глубокая обеспокоенность". После приезда к консульству взволнованный сотрудник консульского отдела попросил всех СМИ немедленно удалиться. Протестующие в Вашингтоне сказали, что они отправляли факсы и писали по электронной почте работникам посольства, однако до сих пор не получили никакого ответа.

Российское посольство в Вашингтоне никак не прокомментировало протест. Ли Дин, 33 лет, из г. Вены (штат Вирджиния, США) сказал, что он годами пытался встретиться с представителями российского посольства, чтобы обсудить нарушения прав человека практикующих Фалуньгун в Китае, однако ему постоянно отказывали.

Махонен, режиссер фильма "Песчаная Буря" (2003), в котором рассказывается о преследованиях практикующих Фалуньгун со стороны китайской полиции, сказал, что решение России о депортации практикующих абсолютно неестественное в свете истории страны.

"Россия должна лучше знать. Я имею в виду, они же пережили коммунизм, они пережили репрессии. Многие из невинных россиян были замучены и убиты бывшим ранее коммунистическим режимом", – объяснил он.

Ян Якилек. Великая Эпоха