Как правило, пресс-конференция представляет собой сумасбродное переплетение тонких намеков и хитроватых, но поверхностных реплик.
#img_right#Но если на ней присутствуют такие знаменитости, как режиссер фильма «Отступники» Мартин Скорсезе, актеры Мэтт Деймон и Леонардо Ди Каприо, то это мероприятие становится куда более привлекательным.
Далее Вашему вниманию предлагаются тексты двух 40-минутных интервью о самом запутанном фильме Скорсезе, недавно удостоенного высших наград кинопремии «Оскар» в номинациях «Лучшая режиссерская работа» и «Лучший фильм».
Вопрос: Мартин, снимать фильмы о полицейских – это, на мой взгляд, нечто новое для вас. Что общего у полицейских и бандитов?
Мартин Скорсезе: Безусловно, общее есть; это сходство в давно известной схеме – выследить негодяя, посадить негодяя. Выследить кого-то в преступном мире, вступить с ним в схватку, справиться с ним и арестовать его – я считаю, что именно благодаря тому, как Уильям изобразил этот мир, я снова решился погрузиться в жизнь мира гангстеров, очень похожего на мир Уильяма (Уильям Монахан, автор адаптированного сценария фильма – прим. пер.).
Конечно, мне нравилось снимать сцены с парнями на улицах, в барах и такого рода местах; мне это нравилось даже больше, чем снимать сцены с врачами.
Однако в эпизодах с полицейскими мне было слегка не по себе. Иногда я немного нервничал – было такое чувство, словно я натворил что-то противозаконное; все эти полицейские меня раздражали, и мне казалось, что они собираются меня арестовать. Поэтому я раз за разом нервничал, однако полицейским удалось утихомирить мои волнения.
Находившийся поблизости Даффи (офицер полиции и консультант фильма «Отступники») был великолепен.
Вопрос: Что вы можете сказать о насилии в ваших фильмах?
Скорсезе: Я, правда, даже и не знаю, что ответить. Я неоднократно говорил, что не сторонник насилия. Я не знаю, подхожу ли я к этой теме как-то по-другому.
Мой подход к насилию основывается на моем опыте: что я пережил, что я знаю, что я видел. Одни люди более впечатлительны, другие не очень. Насилие серьезно повлияло на меня. Я могу рассказать вам о чем-то более существенном, чем о физическом насилии. Мне досталось от эмоционального насилия, которого хватало повсюду вокруг меня. Оно часть того, кто и что я есть, и каким-то образом оно проникает в мои фильмы, но я его не замечаю.
Для меня оно словно курьез. В этом фильме насилие выглядит почти смехотворно. На мой взгляд, в нынешних фильмах много насилия, но эти фильмы мало чем отличаются от видеоигр. Если же вы действительно хотите пережить насилие, то это должно быть мощное и реалистичное насилие.
Вопрос: Почему ваши фильмы последних лет становятся все больше ирландскими? И собираетесь ли вы снова вернуться в кино к итальянской теме?
Скорсезе: Это интересный вопрос. Я всегда ощущал тесную связь с ирландцами, особенно с выходцами из ирландского района г. Нью-Йорка, хотя к тому времени как в тех местах поселились итальянцы, а это произошло в 1920-30-х годах, большинство ирландцев оттуда уже уехало. Об этом рассказывается в фильме «Банды Нью-Йорка» – истории о том, как ирландцы помогали создавать Нью-Йорк, сам город и Америку в целом.
Я очень ценю ирландскую литературу, а ирландская поэзия необыкновенная. Так вот, когда ирландцы и итальянцы поселились в одном районе, то поначалу у них были определенные разногласия. Потому что понимание католицизма ирландцами очень занятно отличается от итальянского понимания католицизма.
И не забывайте о моей большой любви к голливудскому кино, а ведь некоторые из великих режиссеров Голливуда по происхождению были ирландцами – Джон Форд, Рауль Уолш и другие. В фильме «Как зелена была моя долина» (фильм снят кинокомпанией США 20th Century Fox в 1941 г. режиссером Джоном Фордом по сценарию Филиппа Дана; это один из бесспорных шедевров Джона Форда, получивший 5 "Оскаров" – прим. пер.) рассказывалось о шахтерах Уэльса, но был он поставлен ирландцем.
Фильм проникнут особенной душевностью и семейными настроениями; причем по ощущениям этот фильм очень близок к ирландской культуре – и это итальянцы уловили. К тому же сценарий к моему фильму написан самим Уильямом Монаханом. Для кого-то преступность одна из возможных форм человеческого поведения. Но когда ты решаешь с этим согласиться в своем разуме и живешь с этим на улице, будь это Бостон, Чикаго или Нью-Йорк или где-то еще, это неважно – то именно от этого выбора будет зависеть, выживешь ты на улице, либо нет.
В моем фильме рассказывается об обществе внутри общества, которое живет внутри еще одного общества. Там идет война на улицах, и те парни с самого начала знают, что происходит; и если они хотя бы раз ошибутся, то их убьют и они будут покойниками. Там некуда бежать и негде спрятаться, абсолютно негде. Ты принимаешь это в качестве философии конкретной ситуации, а затем твоей философией становится выживание. Я рассуждаю как обычный человек, для которого различия между разными этническими группами, как говорят бандиты, дело чисто техническое.
Вопрос: Почему Бостон снимали в Бруклине?
Скорсезе: На самом деле мы снимали не в Бруклине, а на оружейном заводе Бруклина. То есть там, где было достаточно места. Кроме Бостона, по моему мнению, очень хорошие условия для проведения съемок были в Нью-Йорке. После того, как мы изучили места для съемки в Бостоне, мы подумали, что там можно было бы сделать дубли сцен, снятых в Бостоне, но это оказалось непросто.
Аренда помещений оказалась сложна, да и статисты должны были быть из Бостона, поэтому нам пришлось бы их доставлять оттуда, что слегка затруднительно. Но в итоге все неплохо для нас обернулось.
Вопрос: Мартин, почему вы решили снять римейк?
Скорсезе: Я знаю всё о гонконгском кинематографе. На мой взгляд, ситуация у них великолепна, потому что они могут делать то, чего не умею я. Мне нужно было найти свой путь, и таковым, по моему мнению, стал сценарий Уильяма. В мире, который он описал – люди и то, какими он их изобразил, их поведение, их язык – все дополняло друг друга.
Это история о доверии и предательстве, которая происходит в среде ирландского католического мира Бостона, и повествует она о порочной природе этого мира. Оба персонажа Мэтта и Лео встречаются с героиней Веры, но ни тому, ни другому об этом ничего не известно.
Прибавьте к этому персонаж Джека и еще то, что все эти персонажи соединены кровосмесительной связью. Уильям, Вера, Лео, Мэтт и Джек по своему перекраивали образы героев, и пока мы работали вместе, все сплавилось воедино. Марк Уолберг в своей игре был совершенно открыт и бесхитростен, а Алек Болдуин грациозно и выдержанно дополнял его. Отношения Уолберга и Болдуина были очень похожи на то, что складывалось между Эбботтом и Костелло.
Мне больше нечего добавить об их игре; они сделали то, что должны были сделать. Но, по правде говоря, воздать должное за этот фильм нужно сценарию Уильяма и актерскому искусству Мэтта.
Вопрос: Лео, что такого особенного в Скорсезе, что привлекает вас к участию в его фильмах?
Леонардо Ди Каприо: Ну прежде всего, я поклонник его работ. Все началось с моего желания работать с ним в фильме «Жизнь этого парня» с участием Роберта де Ниро. С тех пор я стал его поклонником. Если бы в начале моей карьеры вы спросили меня, с кем я хочу работать, мой ответ был бы "с Мартином Скорсезе". Это было настоящим везением сниматься в 2000 году в фильме «Банды Нью-Йорка».
Думаю, что именно с тех пор у нас сложились прекрасные деловые отношения и обнаружились похожие вкусы в кино. В какой-то мере он расширил мои познания в области фильмов, истории кинематографа и его важности в жизни, и благодаря этим знаниям как актер я действительно поднялся на новый уровень. Он для меня как наставник.
Вопрос: Как вы попали в его последний проект?
Мэтт Деймон: Ко мне пришел Грэхэм, так как его компания была занята в проекте (Грэхэм Кинг, британский актер и один из продюсеров фильма "Отступники" – прим. пер.), и от него я впервые услышал о фильме. Чувство такое, словно сбывается твоя самая заветная мечта: эй, ты слышал, что Мартин Скорсезе снимает фильм о Бостоне?
Потом я получил копию сценария и влюбился в него, а когда вернулся в Нью-Йорк, то встретился с Мартином. Но я уже и так был согласен сниматься в фильме. Понимаете, от таких встреч зависит многое. А мне даже не нужно было делать вид, что я очень заинтересован фильмом – я уже жил им, и если Мартину нужна была встреча со мной, то я бы встретился с ним там, где бы он ни пожелал. Действительно, принять его предложение мне было очень просто.
Ди Каприо: Я никогда не слышал об этом разговоре с Грэхэмом. Мне просто прислали сценарий, этот туго запутанный, составленный из множества очень сложных кусочков криминальный триллер Уильяма Монахана. В кинобизнесе очень, очень редко случается, когда вы берете сценарий и чувствуете, что с ним можно сразу работать – это был как раз такой случай.
Конечно, совсем без дела мы не остались – нужно было разработать персонажей, продумать сцены, скорректировать диалоги, но чтобы вот так сразу получить готовую историю и действительно сложных, многоплановых героев, потоки информации, дезинформации, переплетения сюжета, и все это сходящееся к удовлетворительному финалу, пожалуй, это нечто исключительное в кинобизнесе.
Итак, я получил сценарий в то же время, что и Мартин, я это знаю; и этот сценарий был тем самым исключением, который не нуждался в обсуждениях. Мартин действительно хотел превратить сценарий в фильм. И мне хотелось того же.
Вопрос: Мэтт и Лео, вы можете рассказать, почему согласились сыграть своих героев?
Деймон: Мы с Лео считали, что это потрясающие роли. Думаю, мы были бы счастливы сыграть любую из них. Мы довольны тем, что все сложилось именно так, потому что мне трудно представить себя в другой роли. По правде говоря, очень редко в фильмах с таким бюджетом бывают настолько интересные персонажи.
Вообще-то, чем больше раздут бюджет фильма, тем менее интересными становятся его герои. Каждому из нас выпала большая удача сыграть эти роли, и в этом несомненная заслуга Уильяма Монахана и его сценария. Действительно здорово было приходить каждый день на съемки и понимать, что у тебя целое море работы и дел невпроворот. Ну и потом мы также слышали, что режиссер то тут, то там снимал хорошие фильмы, поэтому…
Ди Каприо: Я согласен с Мэттом на все 100%. По многим аспектам эти герои живут как две стороны одной монеты. У каждого из героев свое происхождение, но при подходящих обстоятельствах каждый из них с легкостью смог бы поступить так же, как и его противоположность. Просто потому, что так случилось.
Вопрос: Несмотря на то, что ваши герои очень схожи друг с другом, ни тот, ни другой не выпячиваются в фильме. Как вам удалось этого добиться?
Деймон: Это все благодаря сценарию, он действительно очень хорошо написан. Существенная часть фильма уже была изложена на бумаге, и пока мы с Лео просто делали свою работу, репетировали эпизоды и даже играли их, особенно не задумываясь о такой репетиции, и когда соглашались с исправлениями Мартина, то этот сценарий был той структурой, которая держала нас как одно целое и позволила прекрасно выполнить наше дело. У персонажей есть сходства, это очень похожие парни, одного возраста, из одного квартала, они оба пытаются быть теми, кем не являются. Да, у них есть что сравнивать.
Ди Каприо: Несомненно, эти герои – две стороны одной монеты. Они часть той среды, в которой живут; в самом начале своей жизни они сделали свой выбор, и этот выбор определяет все, что происходит в фильме. Эта работа была очень интересной, потому что в процессе съемок мы как будто создавали два совершенно разных фильма. Конечно, в некоторых моментах эти фильмы пересекались друг с другом, однако каждый из них это совершенно особый фильм.
Правда, когда я снимался вместе с Мэттом, то получал от этого огромное удовольствие. Он потрясающий актер, это действительно так. Я думаю, в этом фильме очень много по настоящему интересных персонажей. Вот за это я и люблю работы Скорсезе. Он не только умеет схватывать фильм целиком и выстраивать его, но также способен привлечь внимание зрителя к каждому герою. Даже совсем малозначимые персонажи у него полностью завершены.
Вопрос: Мартин, как сценарий превратился в фильм?
Скорсезе: Это был очень долгий процесс. Сколько я себя помню в качестве создателя фильмов, мне нравилось рассуждать о процессах взаимодействия между сценаристами, собой и актерами, но за прошедшие годы я обнаружил, что это не совсем точно истолковывается. Вам нужно создавать фильм собственной персоной, вживую.
Конечно, съемка фильма это совместный процесс, кто бы сомневался. Но основа фильма – это работа Уильяма; и всякий раз, когда нужна была помощь Уильяма, он снова и снова принимался за работу. Когда мы обращались к нему для доработки образа персонажа, то Уильям, как правило, лично работал со мной и актерами. Процесс монтажа также может существенно изменить фильм в тех местах, где это необходимо.
Вопрос: В образ героя Джека вы внесли много правок?
Скорсезе: Николсон работал в иной манере, но опять замечу, что это личное. Мы сделали Костелло немного другим, чем его первоначально изобразил Уильям. В основном мы изменили время, возраст, могущество этого человека и внешний вид в ситуации его полного краха при его могуществе, и даже при этих переменах был оставлен неизменным печальный финал героя. Вот так я работаю, таковы мои приемы. Высказываться может любой актер, но все мы работаем как одно целое.
Вопрос: Мэтт и Лео, вы не расскажете о работе с Николсоном в этом фильме?
Ди Каприо: Мы были готовы к сюрпризам, ведь сниматься в фильме пригласили Джека. Мы знали, что работа Джека Николсона в команде Мартина Скорсезе да еще съемка в роли гангстера – это нечто, это подарок многочисленным поклонникам кино.
В нескольких совершенно разных сценах я даже понятия не имел, что произойдет дальше. Я вспоминаю съемки одной сцены, когда Джек заявил Мартину, что он не чувствует образ Костелло достаточно внушающим страх. А одну из сцен, где мы сидели вместе за столом, я теперь буду помнить как одну из самых ярких в моей актерской карьере.
Я отрепетировал свою роль в намеченной к съемкам сцене, а когда пришел на съемочную площадку назавтра, то ассистент по реквизиту сказал мне – будь осторожен, у него при себе огнетушитель, пистолет, спички и бутылка виски. Кое-какие из его задумок того дня попали в фильм, а кое-какие нет. Мне, как актеру, в образе своего героя необходимо передать зрителям ощущение постоянного, круглосуточного панического напряжения, которое преследует меня всю жизнь; меня окружали люди, готовые буквально снести мне башку, даже если я самую малость намекну им, кто я есть на самом деле; добавьте к этому опасного маньяка под моим боком, которому ничего не стоило меня поджечь – все это придавало образу в целом новую динамику.
Все эти обстоятельства полностью изменили эту сцену и направили ее ход в новое русло. Нам всем было известно, что если Джек решил поучаствовать в съемках, то его персонаж приберет инициативу к своим рукам и тогда Джек разрешит своему герою заниматься всем, чем тому вздумается. И мы были целиком и полностью готовы к такому повороту событий всякий раз, когда он появлялся на съемках. Время съемок Джека было недолгим, он снялся в сценах со своим участием, а затем уехал. Но сцены с ним были одними из самых напряженных эпизодов фильма. Некоторые моменты я никогда не забуду.
Вопрос: Мэтт и Лео, вы можете рассказать о личном опыте столкновения с насилием?
Деймон: Я не был тем ребенком, который много дрался или занимался чем-то подобным. Я видел много насилия, но, возможно, не больше, чем любой другой городской ребенок. Моя мама работала с детьми дошкольного возраста и специализировалась в области ненасильственного разрешения конфликтов.
Я постоянно слышал о демонстрации насилия в кино, особенно о безнаказанной жестокости, и потому сторонился любого насилия. Ни одно из проявлений насилия в этом фильме не остается безнаказанным, и всем героям приходится расплачиваться за свою жестокость. Это хорошее послание людям – за все приходится платить.
Ди Каприо: Вы имеете в виду насилие в фильмах Мартина Скорсезе, верно? Насилие в такой непосредственной форме, на самом деле, непривычно для меня, но как актеру мне приходится с этим соприкасаться. Если вам в жизни не пришлось что-то пережить, то нужно встретиться с теми, у кого есть подобный опыт. Часть моих сцен снималась в Бостоне – в городе, где я раньше никогда не был.
Я познакомился с субкультурой Бостона, встретился с некоторыми из местных, кто жил там в конце 80-х во времена "Уайти" (речь идет о Джеймсе "Уайти" Балгере – боссе печально известной бостонской банды Winter Hill, занимавшейся вымогательством и торговлей наркотиками; он работал информатором правительства США, обвиняется в участии в убийстве 18 человек, находится в бегах с 1995 года, а в 1997 году внесен в список из 10 наиболее активно разыскиваемых правосудием США преступников – прим. пер.). Я действительно очень хотел познакомиться с несколькими парнями из южного Бостона.
Немало времени я провел в компании парня, которого встретил в Лос-Анджелесе; он многое порассказал мне об уличной жизни. Бостон на самом деле интересный город, потому что здесь каждый в курсе чужих дел. Он словно "маленькая деревня" – здесь все друг друга при встрече приветствуют, здесь все так переплетено и запутано. Я был очень рад встретиться кое с кем из местных жителей, поближе познакомиться с ними и послушать их россказни. Я кое-что читал об уличной жизни, но мне хотелось проникнуть в душу этих парней, по настоящему глубоко понять, что же у них на уме.
Много уличных сцен фильма мы сняли в Нью-Йорке, а часть из них собирались снять в Бостоне. У нас был прекрасный технический консультант Том Даффи, который знал всю историю Бостона и что собой представляет жизнь на улице. Он был вместе с нами все время, пока мы снимали фильм. Бесценную поддержку мы также получили от полицейского управления. Мэтт фактически поучаствовал в налете полиции на логово наркоторговцев.
Вопрос: Мэтт, а что вы можете рассказать об этой полицейской операции?
Деймон: Как уже сказал Лео, Том Даффи оказался для нас просто кладом. Лео переговорил кое с кем из окружения "Уайти" Балгера. И Даффи удалось пригласить меня на полицейскую операцию. Это было на самом деле захватывающе. Моим преимуществом было то, что я родом из Бостона и потому мне не было нужды учиться местному произношению и тому подобным штучкам.
Все, что я знал о государственной полиции до сих пор, ограничивалось случаем из моего прошлого, когда меня остановили за превышение скорости. Поэтому поучаствовать в операции и на себе лично узнать, что из себя представляют бандиты, было просто потрясающе. Для меня этот налет оказался очень поучительным.
Скажу вам также, что я оказался намного ближе к центру событий, чем рассчитывал. Перед тем как войти внутрь здания, мы все вместе, всей небольшой группой, сделали глубокий вздох. Мне дали бронежилет и поставили последним в цепи полицейских, собравшихся взломать дверь и ворваться вовнутрь.
Вопрос: Один из персонажей религиозен, а другой нет. Так было в оригинальном сценарии или же это последующие правки?
Скорсезе: Один признает религию, а другой нет; я никогда не думал об этом. Многое в этом фильме создавалось на одной интуиции; я правда никогда об этом не задумывался. Но что я действительно прочувствовал, так это порочность власти и опустошенность Костелло, героя Джека Николсона. Он существует вне власти, вне Бога; у него огромные деньги, масса наркотиков; у него есть все, что только ни пожелает. Но он все равно не удовлетворен, и, в конце концов, он сам себя подставляет и попадает в ловушку, устроенную его же сыновьями.
Вопрос: Это моральная смерть или просто смерть? Как в этом фильме отражена американская мораль?
Скорсезе: Думаю, это хороший вопрос. Когда я познакомился с текстом сценария Уильяма Монахана, то сразу отметил, что он похож на картину, но смысл ее мне непонятен. Работать с этим текстом было так же невыносимо, как страдать от навязчивой привычки, но фильм – это кое-что другое. Я ощущал какую-то безысходность, витающую в этой истории, в образах героев и в том, как они контактируют друг с другом, и особенно в финальных эпизодах фильма, когда происходит развязка всего сюжета – в лифте, в прихожей и, конечно же, в квартире Колина.
Бредли Бельфор. Специально для Великой Эпохи
