#img_left_nostream#«С этими словами я отказываюсь от малейшего доверия. Мне не нужно больше доказательств, что это общество вращается вокруг ненависти, дискриминации и преследований», – говорит Янг Сигуан, выживший в китайском трудовом лагере.
Патрик Пиплиу Сианне, ведущий новостей в родном Камеруне в течение десятилетия, отправился в Китай в 2006 году и «оказался в очень темной дыре, где жестоко страдал физически и морально», как он теперь говорит.
Он вернулся в Камерун, рассказал свою историю и написал книгу. Его взгляды на порядки современного Китая при коммунистическом руководстве повернулись на 180 градусов.
«Председатель КНР Ху Цзиньтао – добросовестный руководитель государства, его видение и гуманизм, возможно, самые лучшие…», – писал Сианне в 2007 году в письме. Аналогичные чувства он выражал и в своем блоге. Он был одним из самых популярных блоггеров на Sina.com, до его опыта в тюрьме в Китае.
Теперь он говорит: «Абсолютная власть развращает абсолютно … Коммунистическая партия не имеет смелости для глубоких, существенных изменений».
Для Сианне это был урок через горький опыт: в процессе столкновения с китайской полицией, стычек с чиновниками, с китайцами, у которых часто не было ничего, кроме плохо скрываемого презрения к тому, что он был черным человеком, говорит Сианне, а затем в браке с китаянкой.
«Я до сих пор физически ощущаю боль и шок, – пишет он, спустя несколько дней после возвращения в Камерун, в октябре этого года. – Просто отстаивая свои права … я оказался в ловушке ужасной ситуации».
Две темы выделены Сианне в рассказе о Китае: расизм и бюрократические издевательства. Он часто сталкивался с тем, что они взаимно дополняли друг друга.
***
Интерес Патрика Сианне к Китаю возник естественным образом из желания узнать, как и почему появились новейшие эмигранты Камеруна, «китайцы, которые высадились здесь, чтобы искать свое будущее в нашей любимой стране». Это был 2006 год, это был третий год по возвращению домой после восьмилетнего пребывания в Соединенных Штатах, где он учился и работал. Он оставил Камерун и поехал в Китай «с открытым сердцем, чтобы найти новых друзей».
Он прибыл в Китай в качестве туриста, и вскоре поступил в респектабельное учебное заведение в Шанхае, где стал студентом, изучающим китайский язык и культуру в течение одного семестра. Он получил студенческую визу, это было только начало.
Подошли летние каникулы и студенты разъехались. Хотя большинство западных студентов были награждены рабочими местами в летних лагерях по преподаванию английского языка, кандидатура Сианне отклонялась, как только с ним встречались потенциальные работодатели.
Резюме было впечатляющим – вещание в прайм-тайм камерунского телевидения в течение десяти лет, степень магистра в Соединенных Штатах, основатель НПО, несколько стипендий в области международной журналистики. Но резюме не указывало гражданства Сианне, или цвета кожи, которая была «черной, очень черной», как написал один друг в письме.
По рекомендации знакомого француза в Шанхае Сианне устроился на работу в провинции Юньнань, отдаленном горном юго-западном районе, примыкающем к Бирме и Лаосу, известном своей автономностью. Он был в Лицзяне в провинции Юньнань, занимаясь продажами и маркетингом в ресторане под названием «Петит Париж». Откуда он перешел на работу в среднюю школу в Куиджин, небольшой городок возле города Куньмин, столицы провинции Юньнань. Он также здесь познакомился со своей невестой, китаянкой из Чэнду по имени Чжу Дан.
Здесь вопрос статуса визы Сианне оказался в центре внимания. Это была маска, в которую был замаскирован расизм. Сианне прибыл в Китай по туристической визе, затем он перешел на студенческую визу, когда был в Шанхае.
Он планировал продолжить учебу после работы в «Петит Париж» перед тем, как поступило предложение из Куиджина, и готов был принять предложение стать преподавателем в Лицзяне. Но он отклонил этот план и согласился на предложение от ведомства в Куиджине, которое требовало рабочей визы.
Он был принят на работу в Куиджине в среднюю школу номер один, старейшую и лучшую в провинции. Он с трудом был зачислен государственным кадровым агентством в так называемый Учебный центр провинции Юньнань, бюро Китайского Совета по содействию в обмене прикладными технологиями с зарубежными странами; отношения Сианне с руководителями этого «Учебного центра» имели решающее значение в его судьбе в Китае.
Учебный центр является учреждением, которое Сианне позже описал в жестко сформулированном письме с жалобой, отправленной через адвоката в Китай в 2007 году, как «собрание безответственных граждан», «мафиозная организация», «шарлатанское образовательное учреждение», «бессердечная» и «безрассудная» организация, предубежденная и способная безнаказанно обманывать, принесшая ему огромные страдания.
После преподавания в средней школе в течение одного месяца срок его рабочей визы подошел к концу.
Он получил правительственные документы, с которыми направился в Гонконг, где за пределами материка он мог изменить статус своей визы (от студенческой до туристической и рабочей). Он отправился в Шэньчжэнь откуда поплыл в Гонконг, но на китайском контрольно-пропускном пункте что-то пошло не так. Ему пришлось ждать часами, и он сказал, что, поскольку он был черным африканцем, его не пропускали.
Этот инцидент был относительно незначительный, учитывая то, что Сианне испытал дальше, расизм в узаконенной форме он почувствовал лишь смутно, сначала в Шанхае. Он вернулся в Куньмин, чтобы найти новую работу из-за неприятностей с отменой визы.
После некоторых уговоров ему дали работу в Макао (после того как он занял 10 000 юаней – это больше, чем средний годовой доход городских жителей и в несколько раз больше среднегодового дохода сельчан, у француза в Шанхае, потому что африканцы должны иметь при себе большие объемы наличности при въезде в Макао).
Получив рабочую визу, он поступил на работу в школу. Там он познакомился с г-ном Мяо – местным партийным боссом, вице-президентом учебного центра, и к несчастью Сианне, его непосредственным начальником.
Есть что-то звериное в манерах партийных работников: они охвачены высокомерием, мелочностью, ревностью и другими пороками, их своеволие не ограничат никакие законодательные меры, пока сознательно не будет положен конец десятилетиям коммунистического правления.
Все это усугублялось в случае Сианне кипящим расизмом, который выходил иногда на поверхность. Жизнь и работа трансформировалась в некий «данвэй» (подразделение) системы социального контроля 80-х и 90-х годов, когда работники и работодатели живут и работают вместе. Потенциально страдают от мелких злоупотреблений должностными полномочиями в этих условиях, как известно, все китайцы, и Сианне вскоре испытал это.
Неприятности начались, когда Сианне пытался привести невесту к себе домой. Мяо изначально запретил эту идею. Сианне пошел против его воли и их отношения с Мяо испортились.
«Это было оскорбительно для него, что черный человек водил знакомство с китайской девушкой, – говорит Сианне, рассказывая о том, какая сцена состоялась в его комнатушке. – Если бы вы могли видеть его … он пришел и увидел мою с ней фотографию на стене … он никогда не заходил ко мне после этого».
Когда Сианне захотел пригласить друзей 16 декабря, в годовщину смерти его отца, ему было также отказано. Сианне отмечал эту дату каждый год после смерти своего отца в 1971 году, самомнение партийного босса не удержало его от этого ритуала, и он настоял на своем.
Мяо сгустил тучи над головой Сианне, когда он приступил к работе в «Учебном центре»: ему было отказано в виде на жительство.
Рабочая виза ничего не значит без него, у Сианне была рабочая виза, но не было вида на жительство. Это было в компетенции полиции Лицзян, а в Китае полиция в руках партии. Когда Мяо был оскорблен настоянием Сианне на почтении памяти своего отца, а также инцидентом с невестой, он через полицию повлиял на выдачу вида на жительство.
Сианне получил краткую записку по электронной почте, в которой ему было сказано, чтобы он покинул школу в течение 24 часов.
Он покинул квартиру, полную вещей, вечером с двумя чемоданами. Он находился там несколько месяцев, и «уже строил дом для себя и подруги». «Я строил дом и хотел жениться в ближайшее время, я даже купил ковер, хороший ковер», – говорил он. Он никогда не увидел свой ковер снова, и свою одежду, и тысячи долларов зарплаты, которую были должны ему в школе.
В тот вечер он покинул Куиджин, чтобы найти свою невесту в Ченду. В Китае он находился уже нелегально.
***
Когда Сианне приехал в Чэнду в начале 2007 года, он жил случайными заработками с поддельными визовыми контрактами, преподавал английский язык, делал то, чтобы можно было платить по счетам. Ситуация распространенная в Китае, особенно для африканцев, которые сталкиваются с систематической дискриминацией и редко имеют шанс работать официально.
В одно время он работал в китайской алмазной компании в Пекине. Из Пекина он отправился в Далянь, прибрежный город на севере страны. Там он встретился с американцем, который нашел для него место в университете рыбного хозяйства Далянь (позже Даляньский океанический университет). Сианне опять приступил к преподаванию и изучению.
К этому времени наступил 2008 год. В школе полюбили Сианне и начали процесс подачи документов для визы. Но центральные власти думали иначе. Подошел август, а вместе с ним Олимпиада, и чистка иностранцев с шатким визовым положением. По директиве сверху, в связи с ожиданием инспекторов, кандидатура Сианне была отклонена. Он встретился со своей невестой Чжу Дэн в Даляне, и они вскоре вернулись в Чэнду.
Прибыв в Чэнду в пятницу вечером, они отправились в «Шамрок», иностранный ночной клуб, чтобы расслабиться. Один человек стал танцевать с невестой Сианне в то время, как Сианне вышел в туалет. По всей видимости, этот человек захотел больше, чем просто танцы, говорит Сианне, и был оскорблен упорным сопротивлением Чжу.
Сианне вмешался в ситуацию, и тот человек понял, что молодая китаянка должна была выйти замуж за черного человека. «Как вы смеете ходить на свидания с обезьяной! – услышал Сианне, как он кричал на нее по-китайски. – Вы позорите Китай!»
Тогда тот человек позвал полицию, с которой он, очевидно, был знаком (или, возможно, сам был полицейским в штатском, предполагает Сианне). Они спросили Сианне о визе, и он понял, что попался.
Они сказали, что доложат о нем в полицейский участок недалеко от бара на следующее утро. Сианне не хотелось ждать; Чжу взяла свой паспорт из дома, и они пошли в полицейский участок, чтобы выяснить обстоятельства.
Там их ждал сюрприз. «Вопросы были не о том, почему я был в стране незаконно, и что я должен делать, а больше о том, как давно я знаю эту девушку, как я ее встретил, как долго мы знакомы, и даже, – говорит Сианне, – вы завершаете ваши отношения?»
Невеста Сианне была отправлена домой, а он в китайскую тюремную камеру на месяц, в наказание за то, что был в Китае нелегально.
#img_right#Он был разбужен в сырой и холодный камере в 8 утра, в то же время, что и другие заключенные. После допроса всю ночь, он не хотел вставать. Тогда охранники сказали заключенным взять и отнести его на улицу, чтобы преподать ему урок жизни в китайской в тюрьме.
«Они избили меня. Охранники использовали семь заключенных, которые били меня длинными бамбуковыми палкам». Вместе с ударами звучали слова: «Черный человек, мы за вами присмотрели, вас хорошо здесь угостили, все идет хорошо, а вы просто оскорбляете Китай! Вы любите Америку больше, чем Китай, езжайте в Америку!»
Жестокое обращение подтолкнуло его к голодовке. Смотритель, узнав, что Сианне не касался пищи и воды в течение двух дней, испугался и отступил.
Жизнь в тюрьме была фактически постоянными и настойчивыми попытками «перевоспитания», говорит Сианне. На утреннюю зарядку, которую ему удавалось регулярно избегать, сгоняли заключенных во двор и заставляли маршировать вперед и назад и скандировать «ingcha хао!» («Полиция – это хорошо!»)
«Я проводил время, делая то, что называется пассивным неповиновением, – говорит Сианне. – Я хотел ручку и бумагу. После того как они избили меня за это, я кричал, кричал, кричал и рухнул, и они дали мне бумагу и ручку и позволили мне читать книги».
«Я использовал их язык и культуру, чтобы оскорблять их: что они должны рассказать Ху Цзиньтао, что мне нужна бумага, что Мао Цзэдун любит африканцев. Я вставил эти фразы в песни и стихи на китайском языке, и пел их постоянно», – рассказывает Сианне о своем пребывании в китайской тюрьме.
В других случаях он танцевал и пел евангельские песни, которые часто трогали его до слез и заключенных вместе с ним. «Я молился, распевая одну из песен «Никто не знает о бедах, которые я видел» Луи Армстронга. Это была мощная песня и молитва, я пел и плакал, некоторые из охранников убежали и пошли плакать. Они хотели меня отпустить. Когда я плакал, они могли видеть мою боль, они не выдерживали, когда я пел эту песню».
Некоторые из заключенных стали его союзниками, сказал Сианне. Один из них сделал портрет Сианне в 3 часа ночи, когда сидел в одной камере с ним, который ему удалось забрать на свободу, и который он использовал в качестве обложки для своей книги.
Месячный приговор был продлен еще на две недели, поскольку они не знали, что делать с ним дальше. Позже родители невесты пришли в тюрьму, чтобы поручиться за него, и ему было разрешено выйти из тюрьмы и отправиться обратно в Камерун. Это было в июле 2008 года.
***
Сианне получил еще одну туристическую визу в Китай для свадьбы. Он должен был жениться в Чэнду в декабре. Началась третья часть истории Сианне в Китае. Она была еще хуже.
«На моей свадьбе … мы приходим, представляем документы чиновнику, – говорит Сианне в интервью на французском языке камерунской телевизионной сети Перемены мультимедиа. –
Но, узнав, что я был африканцем она [чиновник] сделала вид, что пошла в ванную, а затем исчезла. Она больше не вернулась». Они звонили, ждали, и, в конце концов, проглотили это унижение.
Одному чиновнику стало известно об этих обстоятельствах, и он взял на себя подпись документов. «Но это было только началом испытаний», – говорит Сианне.
Вместе с женой они получали «представления» на улицах. Его жена была оплеванной, а он получал неприятные комментарии, презрительные поздравления. Обстоятельства не изменились, когда получила приглашение на работу, где их брак рассматривался как нежелательный. Не прошло и шести месяцев, как они разошлись. «Это произошло тихо, – говорит Сианне. – Развод был оформлен в июле 2010 года».
Тем не менее, после вступления в брак, Сианне вскоре получил хорошую работу в престижном университете иностранных языков в Чэнду, как учитель, проводящий устные уроки английского языка. Он провел три семестра плодотворной работы там, и готовился к переходу в Даляньскую корейскую международную школу на северо-востоке Китая. Когда он пришел туда, после езды на поезде в течение трех дней и ночей, ему сказали: извините, местные власти «приняли множество мер», и «это работа не для Вас, до свиданья».
Тогда он начал писать письма с протестом в местное самоуправление, университет, министерство иностранных дел, жаловался на произвольное нарушение договора. Он говорит, что теперь полиция захотела избавиться от него и они «организовали ловушку, что привело к моему избиению, лишению свободы, пыткам и депортации».
В частности, однажды ночью он был окружен враждебной и расистской компанией.
Он был окружен двумя мужчинами и женщиной: «И они стали бить меня. Они били меня в тот день с невероятной силой. До сих пор, когда я ем или когда я зеваю, я чувствую нерв, который они повредили»
Он залез на стену, пытаясь защитить себя, тогда они позвонили в полицию. «Я был доставлен в полицейский участок в наручниках, получил 10 дней заключения».
Голодовки не работали на этот раз. Ему угрожали – «твоя песня спета»: пытками, или еще хуже, а если он не будет сотрудничать – то депортацией. Ему сказали, что полиция убьет его, а захоронить его тело в реке или лесу не создаст проблем: «Мы делали это раньше, – сказали они, – если ваше посольство поднимет голос, мы всегда можем решить это с помощью финансов».
Полиция обыскала его квартиру, забрала его паспорт, и насильно выдворила его из страны за один день, после двух недель заключения. В Найроби он пересел на рейс в Камерун, прибывающий 15 октября. Он был в той же одежде, что был избит и увезен в тюрьму. Как в и прошлый раз, все его вещи остались в Китае.
Он завершает писать книгу, основанную на собственном опыте с предварительным названием «Китай: мои сожаления, мои опасения. Восходящий мираж для Черной Африки». «Я почти не могу спать. Для меня эта книга – книга моей жизни. Она позволит камерунцам, африканцам, людям мира увидеть страну, которая в отношении соблюдения прав человека должна очень стыдиться».
Он нашел хорошего адвоката по правам человека, одного из самых известных в Камеруне, Акере Т. Муна. Хотя механизмы китайского правосудия уже давно известны, но Мун полагает, что случай Сианне, вероятно, привлечет большое внимание в Камеруне.
«Я был подвергнут пыткам. Я был избит. Я был унижен», – говорит Сианне. Он также беседовал с камерунскими чиновниками. Некоторые из них порекомендовали ему молчать, потому что страна в настоящее время ведет бизнес с Китаем.
Мэтью Робертсон. Великая Эпоха
