Blog

Когда я учился в университете, одной из часто обсуждаемых тем между нашими студентами была тема о том, что у китайцев очень сильная рабская психология. Во время обсуждений многие склонялись к тому, что такая психология происходит из традиционной китайской культуры, в которой содержится послушание родителям, беспрекословное подчинение воле императора и т.д. Только через много лет я понял, что рабская психология у китайцев происходит совсем не из традиционной культуры (примерами этому могут служить Япония и Южная Корея), а из психологии которую сформировала китайская компартия (КПК).

#img_right#Многие люди говорят, что китайцы «малоценные». Однако совсем не так, что китайцы с самого рождения уже являются «малоценными». Они становятся такими в результате воздействия на них насильственной политики угнетения, которую применяет КПК. На протяжении всей своей истории правления, КПК проводила много различных кампаний, в результате которых репрессиям подвергалось много невинных людей. При этом людей заставляли покориться своей участи в сердце и на словах и признать свои «преступления». При всём этом, они ещё должны были искренне публично благодарить компартию за её «великодушие». Например во время «Культурной революции» когда расстреливали многочисленных «контрреволюционеров», перед самым расстрелом их заставляли громко кричать «Да здравствует председатель Мао!» А те, кто по счастливой случайности выжил и были в последствии так сказать «реабилитированы», также искренне от всего сердца должны были благодарить компартию за её «доброту».

Китайской компартии необходимы именно такие люди, поэтому она и превратила китайцев в «рабов партии». У многих китайцев рабская психология уже стала частью их натуры и укоренилась очень глубоко, многие даже сами не осознают, что они являются рабами партии, стоящими на коленях.

Устранить эту рабскую психологию из сознания китайцев очень трудно. Недавно я разговаривал с профессором одного китайского института, о вопросе духовной практики Фалуньгун. Его реакция была такая же, как и у многих китайцев: «Фалуньгун – это хорошая практика, вы бы занимались ей дома и всё, зачем распространять листовки, рассказывать людям о преследованиях? Зачем заниматься политикой и быть против правительства? К тому же эти ваши действия создают большое давление членам ваших семей».

Я спросил этого профессора: «В нашей конституции написано, что мы имеем право на свободу веры. Есть ли свобода веры у последователей Фалуньгун? Является ли неправильным то, что они верят в истину, доброту, терпение (основной принцип учения Фалуньгун – прим. пер.)?» Профессор ответил: «Нет, в этом нет ничего неправильного». Тогда я снова спросил: «Полицейские ночью врываются в дома последователей Фалуньгун, среди которых много пожилых людей, и забирают их в участок, а потом отправляют в тюрьмы и трудовые лагеря, где их пытают и избивают, иногда даже до смерти. Правильно ли поступают власти в таком случае?» Профессор молча помотал головой. Тогда я задал следующий вопрос: «Тогда, если такие действия властей неправильны, то разве у последователей Фалуньгун в такой ситуации нет права высказать своё мнение?» Профессор сказал, что такое право у них есть. «А если такое право у них есть, то почему люди не подумают над ошибками политики правительства, а наоборот сразу же упрекают последователей Фалуньгун за то, что они рассказывают людям о реальной ситуации преследований?» – продолжил я. Профессор смотрел на меня удивленно с широко раскрытыми глазами. Я тогда закончил свою мысль: «Все эти мучения, которые терпят многочисленные семьи последователей Фалуньгун в Китае, созданы именно ошибочными действиями правительства, а не потому, что люди стали практиковать Фалуньгун».

Именно поэтому очень многие китайцы в Китае и за границей, которым компартия «промыла» мозги, как они могут после этого усомниться в правильности поступков правительства?! Китайцы слишком долго стояли на коленях перед партией, они не только привыкли стоять на коленях, но и уже считают, что такое состояние является самым нормальным, что так и должно быть. У них уже не осталось даже сознания встать с колен и тем более они не осмеливаются спросить правильно ли их такое состояние, и законно ли оно? Они не только сами не осмеливаются встать с колен, но и противостоят тем, кто всё же пытается это делать.

Американское издание Wall Street Journal 20 апреля 2000 года опубликовало длинную статью под заголовком «До самого последнего дня своей жизни г-жа Чен говорила, что совершенствование по Фалуньгун – это её право человека», в которой рассказывается о 58-летней последовательнице Фалуньгун Чен Цзысюй, которая погибла от пыток в китайской тюрьме. Эта статья привлекла большое внимание международного сообщества, а её автор Ян Йохансон получил за эту статью Пулитцеровскую премию.

Когда последователи Фалуньгун твёрдо продолжают говорить, что «практика Фалуньгун – это их право», КПК использует против них свои стандартные приёмы подавления людей, навешивая на них самые опасные в Китае ярлыки: «пытаются свергнуть правительство», «против партии» и т.д. Поэтому многие, стоящие на коленях, китайцы, вторят компартии, говоря: «Фалуньгун занимается политикой».

Проводя многочисленные политические кампании, КПК сломала позвоночник китайской нации, но её кровавые репрессии не могут поколебать последователей Фалуньгун. И именно это вызывает у КПК страх и ещё большую ненависть, поэтому она пытается внушить людям, стоящим перед ней на коленях, что Фалуньгун является их личным кровным врагом. И это всё только потому, что последователи Фалуньгун не такие, как те, кто стоит на коленях.

Несгибаемая воля и твёрдый, как сталь, дух последователей Фалуньгун станет новым позвонком Китая.

Дэвид Мэйтас, адвокат по правам человека из Виннипега в Канаде, был провозглашен членом Ордена Канады. Бюро генерального губернатора Мишель Жан сообщило об этом во вторник.

#img_left#Адвокат Мэйтас получил награду, которая является наивысшей почестью для гражданина Канады, за свое участие в разработке законов в областях прав человека, переселенцев и беженцев.

Он был одним из 42-х вновь награжденных Орденом Канады, который был основан в 1967 году, с целью отметить выдающиеся заслуги членов канадского общества.

Девид Мэйтас родился в 1943 году в Виннипеге. В 1964 году он получил диплом о профессиональном образовании в университете Манитоба. После этого он продолжал обучение в университете Принстон и изучал право в Оксфорде. Его узкая специализация – права человека, а с 1997 года – также и права переселенцев и беженцев.

В 1980 году Мэйтас был членом канадской делегации Генеральной Ассамблеи ООН, а в 1998-м участвовал в конференции Международного суда ООН. Он преподавал Право в университете Мак-Гилл и университете Манитоба.

Пользующийся международной известностью, адвокат по защите прав человека оказывал поддержку организациям Amnesty International и B’nai Brith Canada в течение последних лет. Вместе с бывшим канадским государственным секретарем и депутатом Парламента Дэвидом Килгуром, Мэйтас опубликовал книгу «Кровавый урожай», подробный отчет о расследовании пыток и систематических противозаконных изъятиях внутренних органов у практикующих Фалуньгун в больничных учреждениях коммунистического Китая.

Орден Канады, выражающий девиз Desiderantes Meliorem Patriam — «они желают лучшего Отечества», имеет три степени — член, офицер и товарищ. Среди новонагражденных — четыре товарища, 14 офицеров и 42 члена.

Вилли О`Ри, 73-х лет, бывшая звезда Boston Bruins, знаменит как Джеки Робинсон хоккея и первый чернокожий игрок хоккея на льду в профессиональной лиге НХЛ, также был назван членом Ордена.

Четырьмя товарищами провозглашены певица Селин Дион, тенор Бен Хиппнер, предприниматель и филантроп Петер Монк, а также Стефен Ярисловски, как ведущий инвестор в Канаде.

#img_left_nostream#«Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства», — гласит первая статья Декларации, которая была принята Генеральной ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года.

В 1787 году Томас Джефферсон, основатель и третий президент Соединенных Штатов Америки, сказал, что, если бы ему пришлось выбирать между правительством без газет или газетами без правительства, он без колебаний предпочел бы последнее. Большинство демократов сегодня в мире далеки от этого, но эта точка зрения имеет много сторонников. Нет сомнений в том, что независимые средства массовой информации являются одним из основных институтов демократии.

Как может Тайвань, Канада или любая другая страна поддерживать демократическое правительство (что, по словам Авраама Линкольна, означает правительство, состоящее из людей, избранное людьми и существующее для людей), если средства массовой информации, независимо от их вида и местоположения, не представляют весь спектр мнений наших стран? Свобода слова и независимые средства массовой информации являются основополагающими для достижения отчетности, прозрачности и надлежащего управления в любом месте.



Ситуация в Китае

Экономика Китая стремительно растет последние 25 лет, и, к счастью, у многих китайцев повысился жизненный уровень. Многие наблюдатели надеялись, что благодаря этому явлению и росту мирового влияния Китая улучшится ситуация с правами человека, включая свободу средств массовой информации.

Есть интересная глава о текущей цензуре СМИ в Китае, написанная Фелимом Кайном, бывшим журналистом с более чем десятилетним опытом репортажей из Китая и Азии. Она была опубликована организацией Human Rights Watch в подборке «Великий скачок Китая» в этом году после Пекинской Олимпиады. Комитет по защите журналистов (CPJ) в 2007 году за девять предыдущих лет назвал Китай лидирующим мировым тюремщиком журналистов с двадцатью девятью заключенными. Партийное государство также завоевало золотую медаль за самый длинный срок: китайские журналисты Чэнь Жэньцзе и Линь Юпин находятся в заключении с 1983 года за публикацию Цзыю Бао (Доклад Свободы).



Деликатные вопросы

Тысячи газет и веб-сайтов по всему Китаю, за исключением ведущих партийно-государственных СМИ, таких как People’s Daily, Народное радио и Центральное телевидение Китая, в настоящее время имеют относительную свободу говорить о спорте, развлечениях, стиле жизни и местных новостях. Они не должны, однако, предлагать политически чувствительные темы, в частности, как говорит Кайн, ничего «нелестного о власти, компартии Китая и текущих событиях, которые могут посеять сомнения в стабильности страны, в мудрости и доброжелательности её лидеров».

Кайн показывает, насколько далеко заходит политическая паранойя в Пекине, приводя факт, произошедший в августе 2007 года, когда шестьдесят четыре человека погибли в результате обвала моста в центральном Китае. «Группа неизвестных бандитов прервала интервью пяти китайских журналистов с родственниками жертв… Журналистов, в том числе даже репортера правительственного People’s Daily, избили. Полицейские, прибывшие на место происшествия, не остановили нападавших, но арестовали журналистов».

Другой пример того, как отсутствие свободных СМИ вредит китайскому народу, приводится в отмеченной наградой книге Джеймса Кинджа «Китай, который потряс мир». Это скандал, связанный с заражённой ВИЧ кровью, который разразился в провинции Хэнань в середине 90-х. Донорам крови заплатили за плазму, а оставшуюся кровь той же группы им вернули из банков крови. По трагическому стечению обстоятельств эта кровь была заражена ВИЧ, и среди прочих многочисленных жертв 100 000 детей оказались сиротами. Киндж в связи с этим пишет: «Местное правительство, которое в первую очередь получает прибыль от центров сбора крови, попыталось замять скандал, арестовывая активистов СПИД, закрывая детские сиротские приюты и проводя усиленную кампанию, чтобы эта информация не попала в национальные СМИ. Пьер Хаски, китайский корреспондент французской газеты Liberation, получил официальные документы, подтверждающие, что власти Хэнань знали о том, что ВИЧ распространяется через заражённую кровь уже давно, прежде чем предприняли хоть какие-то меры, чтобы остановить продажу крови.

Временные правила для иностранных журналистов на период подготовки и проведения Олимпийских игр в Пекине игнорировались до такой степени, что Кайн в 2007 году извещает Клуб иностранных журналистов в Китае «о более чем 180-ти случаях угроз в адрес источников информации, задержаний, слежек, должностных выговоров и даже случаях насилия против персонала и источников информации». Сами китайские граждане подвержены ещё большему риску, если освещают такие чувствительные темы, как Тибет, уйгуры, Тайвань, Фалуньгун, Тяньаньмэнь или диссидентов. Например, Чжао Янь, обозреватель New York Times, провёл три года в тюрьме до 2007 г. по обвинению в мошенничестве и разглашении государственных секретов. Суд не разрешил его адвокату вызвать на процесс свидетелей защиты.



Площадь Тяньаньмэнь

В июне 1989 г. весь мир с ужасом следил за сообщениями независимых СМИ, как китайская армия расправлялась со студентами, требовавшими на площади Тяньаньмэнь назначения демократического и подотчётного правительства, убивая тысячи, а уцелевших бросив в тюрьмы. Сегодня в результате жёсткого контроля над СМИ эта важная часть недавней истории игнорируется в исторических книгах и других материалах, из-за чего поколение молодых китайцев имеет весьма ограниченные познания о демократическом движении и о той кровавой цене, которую заплатили их предшественники. Мне говорили, что блоги и массовые многоролевые онлайн-игры (MMORPG) сталкиваются с трудностями при обсуждении июньских событий 1989 г. Стремление к независимости СМИ неистребимо, и дух китайского народа не сломлен.



Эпидемия атипичной пневмонии

В 2003 г. китайское правительство жёстко заблокировало от китайцев и всего остального мира информацию о смертельных вирусах SARS, что привело к распространению эпидемии, которая унесла жизни примерно 700-от человек во многих странах, включая Тайвань и Канаду, и привела к огромным экономическим потерям. Хотел бы я знать, кто из 23 миллионов граждан Тайваня считает, что Пекин проявил хоть какое-то беспокойство в отношении их страны во время эпидемии атипичной пневмонии?



Меламин

Пекинская партийно-государственная система продолжала свою обычную практику контроля над СМИ и запрета доступа населения к источникам информации, даже когда жизни детей угрожала опасность. Компартия Китая была прекрасно осведомлена, что молоко, отравленное меламином, было продано миллионам китайцев до начала Олимпийских игр. Жителей Китая держали в неведении даже спустя недели после окончания Олимпиады. Вследствие этого умерло много детей из-за употребления отравленного молока, а множество молочных фермеров, чья репутация была необратимо подорвана, потерпели банкротство. Этот скандал разразился благодаря освещению вопроса зарубежными СМИ, также как и в случае эпидемии атипичной пневмонии.

#img_right#Фалуньгун

Китайский феномен использования «СМИ в качестве пропаганды» хорошо иллюстрируется на примере последователей Фалуньгун. В 1999 г., незадолго до того как президент Цзянь Цзэминь объявил войну этому духовному движению, правительственный департамент Пекина установил, что по всему Китаю насчитывается от 70 до 100 миллионов практикующих Фалуньгун. В результате девятилетней, практически безостановочной демонизации Фалуньгун в партийных СМИ сегодня многие китайцы, кажется, верят, что Фалуньгун представляет главную угрозу для их страны.

Например, около двух лет назад одна иностранная туристка сообщила мне, что ей и её матери на площади Тяньаньмэнь гид поведал, что последователи Фалуньгун «едят своих детей». К сожалению, в Китае нельзя услышать отчётливых голосов СМИ по этой и другим проблемам в противовес партийной пропаганде. Правда в этих случаях распространяется из уст в уста. Интернет действует в основном как Интранет, так как партия-государство тратит огромные средства, чтобы ограничить движение трафика до пределов Китая, разрешая доступ к информации только партийному персоналу. Несмотря на это, коммуникативность в Китае претерпела кардинальные изменения, и молодые люди находят хитроумные пути распространения правдивой информации вопреки огромным усилиям партийно-государственной системы.



Важность свободы СМИ

К сожалению, и в других частях света СМИ также находятся под давлением правительств, которые жаждут, чтобы они служили только интересам их собственных политических партий. В настоящее время только одна пятая часть из 6.6 миллиардного населения мира живет в государствах, где СМИ считаются «свободными». Среди тех, кто нуждается в усилении независимых СМИ — профессиональные журналисты, сторонники правовой среды, финансово-независимые СМИ, читатели и чиновники, которые понимают необходимость существования независимых СМИ. Есть, конечно, проблемы с независимыми СМИ везде, где они существуют, в том числе предвзятость в освещении новостей, недостаточная ответственность редакторов, проблемы с большими информационными агентствами, попытки влияния на читателей применением подтекста, умолчание фактов и другие методы низкопробной журналистики. Но альтернатива этому — пропагандистские СМИ — намного хуже с любой точки зрения.

Независимые СМИ могут влиять на проблемы местного и общенационального уровня, такие как народное образование и здравоохранение, экономика, подотчётность избранных представителей, кабинетов и чиновников, возможность прохождения во власть из числа женщин и национальных меньшинств. Новые современные СМИ, такие как мобильные телефоны (один хорошо известный случай — с помощью сотового телефона стали известны всему миру фотографии буддистских священников, протестующих в Бирме в сентябре 2007 года), используемые в качестве средств получения и передачи новостей, и гражданская журналистика (блогеры). Интернет-журналисты, имеют неограниченные возможности в информировании общества.

Тайвань

19 ноября СМИ Международной федерации журналистов (IFJ), объединяющей 600 000 журналистов из 120 стран, убедили Национальное полицейское управление Тайваня (NPA) прекратить выпытывать у сотрудников СМИ информацию о протестующих на недавно состоявшейся общественной демонстрации. Отделение IFJ заявило, что, по сообщениям, полиция Тайваня просила сотрудников СМИ предоставить фотографии участников демонстрации «Yellow Ribbon Siege», направленной против встречи между президентом Ма и председателем Ассоциации связей между берегами Тайваньского пролива (ARATS) Чэнь Юньлинем 16 ноября.

«Обязанность журналиста состоит в том, чтобы сообщать правду и защитить свои источники информации. Журналисты не должны действовать как агенты, чтобы собирать информацию по поручению правительственных структур. Подобного рода полицейское вмешательство ставит под угрозу свободу независимой прессы, — заявило отделение IFJ Азиатско-Тихоокеанского региона, — IFJ убеждает власти Тайваня уважать свободу печати и гарантировать, что они не будут компрометировать порядочность журналистов. Все СМИ также настаивают на защите свободы печати и требуют не выдавать фотографии».

Согласно прессе, с начала ноября усилилось давление полиции на СМИ Тайваня. 4 ноября полиция задержала независимого кинорежиссера-документалиста, когда та снимала Чэня в гостинице. В другом случае полицейские напали на телерепортера, которого, по имеющимся данным, ошибочно приняли за протестовавшего на митинге 16 ноября.



Заключение

В конце концов, демократия — это больше, чем выборы; она включает в себя гражданское общество и контроль над правительством. Народ Тайваня должен держать под контролем Ма и любое другое избранное правительство, чтобы гарантировать свою с трудом завоеванную демократию и обеспечить достоинство всех тайванцев вместо того, чтобы сосредотачиваться на ублажении правящего в Пекине партийного режима. Жизненно важно удержать Тайвань в рамках демократического и законодательного поля.

Данная статья составлена из доклада почетного доктора права Дэвида Килгура, который был зачитан им на международном форуме в Тайване, посвященном 60-й годовщине принятия Всеобщей декларации прав человека.

#img_left#Цинь или китайская цитра, является одним из самых древних китайских щипковых инструментов. Говорят, что он имеет пятитысячелетнюю историю, а среди его предполагаемых создателей называют Фу Си (первый император Китая, повелитель Востока), Шень-нун (божественный земледелец) и Хуан-ди (Жёлтый император).



Практически все представители высших сословий и знати в Древнем Китае умели играть на цине. Этот инструмент также называли «отцом национальной музыки» и «инструментом мудрецов».

Среди виртуозов игры на цине были такие личности, как Конфуций, известные поэты династии Тан Ли Бай, Ту Фу и Бай Цзюйи, а также император династии Сун Хуэй Цзун.

Цинь имеет прямоугольную форму, 7 струн и 13 ладов, отмеченных специальными метками. Внизу деки циня расположены два резонаторных отверстия. Отверстие, которое больше, называется «водоём дракона», а которое поменьше – «озеро феникса».

Во время игры, цинь устанавливают на стол, левой рукой зажимают струны, регулируя высоту звука, а правой рукой перебирают их, извлекая звук.

#img_gallery#

Знаете, что меня поразило больше всего, когда я оказалась впервые в США? Несмотря на то, что это была моя первая заграничная поездка, несмотря на постоянное и пристальное внимание к новому, совершенно незнакомому миру, о котором столько было прочитано, услышано, придумано, самое сильное впечатление было и самым неожиданным.

#img_left#Оно оживает в каждую последующую поездку и становится для меня одним из символов Соединенных Штатов. Символ, который, кстати, противостоит, борется в моем сознании со многим, что раздражает и даже возмущает меня в этой стране. Меня буквально потрясло количество людей с ограниченными способностями (инвалидов по-простому), которых можно встретить всюду: в супермаркетах, национальных парках, музеях, ресторанах – где угодно. Для людей, передвигающихся на инвалидных колясках, есть специальные парковки, кассы, оборудованные туалетные кабинки. Их не сопровождают ни сочувственные, ни любопытные взгляды, общество будто бы их не замечает, оно их просто принимает.

В моей родной Пензе почти невозможно увидеть человека на инвалидной коляске. За все время, что я здесь живу, я и видела всего-то трех-четырех, с перерывом в годы. И только летом, и только в определенном месте. Это и понятно: зимой или осенью (весной, летом после дождя, то есть почти всегда) по нашему городу на своих вполне здоровых ногах не очень-то удобно передвигаться: нужно лавировать между запаркованными всюду машинами, лужами, обходить кочки, ямы, открытые люки.

Чтобы поместиться в общественный транспорт, тоже нужна определенная ловкость, а иногда и акробатические данные. Ни в кинотеатр, ни в музеи, ни в большинство магазинов въехать на коляске просто невозможно. Новые дома, конечно, оборудованы пандусами, но лифты в них пускают, как правило, через несколько месяцев после того, как дом сдан и частично заселен. Я, например, девять месяцев топала пешком на 11-й этаж. Я думаю, никому у нас и в голову не придет, что человек, прикованный к инвалидному креслу, купит квартиру в новом доме (пойдет в музей, кинотеатр, магазин, кафе). С чего бы это он?

Может быть, конечно, в Пензенской области население исключительно здорово. На сайте областного правительства и министерства здравоохранения и социального развития статистики инвалидности нет. Расписаны, правда, многочисленные программы, призванные улучшить жизнь людям с ограниченными способностями. Значит, они в области все же есть. В России всего на 1 января 2008 года зарегистрировано 13 млн. инвалидов, 700 тысяч из них – дети. Не все они, конечно, передвигаются на колясках, но и таких немало. Должны же они быть заметными на улицах наших городов? Но их там почти нет.

Да и просто больные люди, хотя и передвигающиеся самостоятельно, но с явными внешними признаками заболевания, на улицах и в общественных местах особенно не «светятся». Моя студентка, инвалид второй группы из-за тяжелого эндокринного заболевания, признавалась мне, что не любит бывать на улице, ее задевают и обижают взгляды, сочувствие, замечания. Она предпочитает «проскользнуть» (ее выражение) в университет и обратно – домой. Отгородиться. Очень замечают у нас инвалидов. Как «других», «не таких», «не нормальных».

Мы даже не отдаем себе отчета в том, как даже лексически отгораживаемся от людей, которым меньше, чем нам, повезло со здоровьем. Я сама слышала, как учительница упрекает мальчика, больного астмой: «Куда ты побежал, даже нормальным детям столько бегать тяжело!» Остальные ребятишки с любопытством смотрели на ненормального товарища. Учительница сама маркировала его так при них – разве подействуют теперь ее уговоры быть с ним добрее и осторожнее?

Правда, другая моя студентка с нарушением функции гипофиза, маленькая, ростом с невысокую первоклассницу, поражала меня своей уверенностью, раскрепощенностью и коммуникабельностью. Но тут общество не при чем. В этом случае мама постаралась: с детства баловала, одевала как куклу, даже на приданое ей собрала к окончанию учебы. Да мама и не последний человек в том районном центре, откуда родом эта девочка. Исключение. На это раз – счастливое.

Может быть, в нашем обществе – строгие стандарты красоты и порядка, такие традиции внешней организованности и эстетики, что просто невозможно, невыносимо оскорблять их чем бы то ни было, даже некрасивыми людьми?

Увы! Посмотрите на наши города, не на столичные или областные центры, хоть и там всякого достаточно, не очень… эстетичного. На города поменьше, районные центры, например. И машин много, и люди одеты неплохо, но вокруг царит мир, который если и отвечает требованиям эстетики, так только эстетики безобразия. Если пристройка к дому – то обязательно косая и кривая, если сарай – то обязательно на самом видном месте и некрашеный, черный, если дороги – то иногда это просто уже и не дороги. Неуютно, неухожено, грязно.

Я думаю, это вопрос не эстетики, а пользы. Пользы, понимаемой как-то очень ограниченно: может ли человек зарабатывать (или просто добывать) деньги, рожать детей, быть «востребованным» и «конкурентоспособным». Причем именно в этих, весьма жестких правилах, в координатах «купли-продажи», которые менять никто не собирается. Те, кто при таких правилах раскрыть свои способности и реализовать свои возможности не могут, просто исключаются.

Исключаются экономически, потому что пособия невысоки, возможности трудоустроиться крайне ограничены.

Исключаются социально, потому что даже в рамках социальных программ, в реабилитационных центрах инвалиды замкнуты в кругу таких же, как они сами, выйти в большой и неприспособленный для них мир им крайне сложно.

Исключаются психологически – эта проблема почти не обсуждается, она неудобная и неприятная. И часто просто никому не интересная.

Наше общество вообще легко расставляет «знаки качества». Только критерии никак не связаны с подлинно человеческими качествами – умом, талантом, добротой, работоспособностью. Напротив, такие качества часто мешают жить. Точнее, мешают доказывать свою «востребованность», «пробиваться», «конкурировать», отстаивать свое место. Но не место под солнцем, которого нам сейчас так не хватает, а что-то гораздо менее теплое и естественное. Нам нужно место в структуре – на рынке, в «тусовке», в иерархии, и из этой структуры мы исключаем тех, у кого нет сил (или просто желания) бороться и отшвыривать конкурентов.

Само это выражение «знак качества» применительно к людям я услышала от своей одноклассницы, которую уговаривала прийти на встречу выпускников по случаю 20-летия окончания школы. Она отказывалась, смущалась и, наконец, призналась, что не хочет встречаться ни с кем, чтобы избежать вопросов о личной жизни. «Я не замужем, у меня нет детей, – грустно сказала она, – будут сочувствовать или злорадствовать». Напрасно я убеждала ее (совершенно искренне), что она прекрасно выглядит, у нее достойная карьера, ей есть чем гордиться. В качестве аргумента добавила, что я и сама разведена, и меня это ничуть не смущает. И тут она меня огорошила: «Ты была замужем, у тебя есть дети. Знак качества стоит, какой-никакой».

Отличная учеба в университете и карьера в банке, с нуля, в самые глухие годы – это не знак качества. Самоотверженная забота о больных родителях, а потом, после их смерти, о тяжелобольном брате – тем более. Не нашла своего места на брачном рынке, не доказала свою «востребованность» – исключена, отбракована. Я делаю этот вывод, основываясь отнюдь не на одном частном случае. Почитайте социологические исследования: социологи пишут о своеобразной «вине перед обществом» незамужних и бездетных женщин. При этом, заметим, это самое общество совершенно не готово исключить или хотя бы мягко пожурить отцов, бросающих своих детей совсем или выделяющих им алименты с липовой маленькой зарплаты и скрывающих свои подлинные доходы. Эти алименты почему-то почти всегда 1000 рублей, я это выяснила однажды в небольшом исследовании.

Режим исключения оформляется в словах «неполная семья» (почти «неполноценная»), «мать-одиночка». Этих слов не избегает никто – ни рядовые граждане, ни официальные лица. Мы же против политкорректности, еще чего не хватало!

Замечу, что я далека от мысли объявлять американское общество более гуманным, чем наше. В определенном смысле оно даже более жесткое. В США – огромное количество людей, которые не имеют медицинской страховки (по некоторым данным, до 40 %), бездомных, нелегальных эмигрантов, просто очень бедных людей. Отчужденных, отгороженных, проигравших. Тот же режим исключения, только там он действует несколько иначе, по крайней мере, меньше заметен в мелочах.

Опять же я совсем не утверждаю, что эта стена предрассудков, физические и экономические препятствия абсолютно непреодолимы. Конечно, все это можно преодолеть, причем для этого иногда совсем не обязательно ломать себя, напротив, победу вероятнее одержать, оставаясь самим собой. Вы должны, стиснув зубы, нести двойной или даже тройной груз – собственной беды или неудачи, многочисленных мелких и крупных материальных препятствий и общественной холодности, настороженности, отгороженности. Но победить можно. Доказать, преодолеть, выжить – и стать счастливым исключением.

По сути дела, наше общество больше всего не прощает слабости. Не трусости или подлости, не отсутствия таланта, не лени, а слабости в таком пещерном понимании, когда не хватает когтей, зубов, злобы или… денег.

Однажды, еще в Москве, возвращаясь с работы, я наблюдала в автобусе любопытную сценку. Симпатичный малыш лет 4–5, сидя на коленях у мамы, во все горло распевал только что придуманную им песню. Ему было весело, он то и дело обращался к окружающим с просьбой подпевать ему или хотя бы оценить его творчество. Усталые после работы, раздраженные люди вдруг как по команде консолидировались в борьбе за тишину и покой (в час пик в Москве!) и дружно напустились на маленького певца. Скандал разгорался. На бедную молодую мамочку посыпался такой град упреков, что она, схватив сына, вылетела на первой же остановке. Я выступила в ее защиту и получила дружный отпор. На той же остановке вошел сильно выпивший, не очень чистый человек, который сразу же принялся бранить всех находящихся в автобусе, не стесняясь в выражениях. Надо отдать ему должное – некоторые его обороты были оригинальны. Утомившиеся в борьбе против маленького нарушителя общественного спокойствия граждане большого бузотера слушали, может, и без удовольствия, но молча и терпеливо.

И тут я не выдержала: «Вы же только что выгнали маму с маленьким мальчиком, – возмущенно вскричала я, – а теперь покорно выслушиваете грязные оскорбления». Автобус молчал. Некоторые отвернулись. «Кто выгнал мальчика – эти?» – возмутился нетрезвый обличитель, расспросил меня о деталях и добавил несколько весьма витиеватых эпитетов. «Прошу вас, мадам, – обратился он ко мне, пытаясь даже подать руку (я готовилась выходить на своей остановке), – я с этими (подробное и смачное определение) ни за что дальше не поеду. Это же надо, меня, паразита, слушали, а пацаненка выгнали!» Автобус молчал. Мы вместе с пьяным «джентльменом» вышли, он церемонно со мной простился, поклонился и чуть не упал.

А ведь на самом деле мы все едем и едем в этом автобусе. Куда?

Под давлением зарубежных СМИ, китайское правительство отменило запрет на пользование некоторыми зарубежными вэбсайтами на время прохождения Олимпийских игр в Пекине. Недавно это сайты снова были заблокированы.

#img_left#За две недели до пекинских Олимпийских игр-2008, китайские власти разблокировали доступ для некоторых зарубежных вэбсайтов, которые считаются наиболее значимыми, влючая сайты Радио «Свободная Азия», «Голос Америки», ББС, Mingpao Daily News Гонконга, Asia Weekly Apple, Daily News и другие. К сожалению, теперь эти сайты в Китае вновь недоступны.

Хуан Лянтянь, бывший главный редактор газеты «Common People» и в настоящем главный редактор «China Agricultural Week», рассказал Радио «Свободная Азия»: «Ваш вэбсайт заблокирован с прошлого месяца. Ming Bao Daily News и другие важные вэбсайты очень трудно стало открывать уже с начала этого месяца. Так же заблокированы китайская сеть «Голоса Америки» и ББС».

Как и многие во всём Китае, Хуан крайне недоволен тем, что правительство влияет на его возможность свободно получать информацию. «Они управляют свободой прессы, – сказал Хуан. – Это всё потому, что китайское правительство не готово открыть доступ к внешнему миру. Властьимущие используют метод сохранения так называемой стабильности. Поверхностная кажущаяся стабильность ставится превыше всего [в Китае], даже выше закона и свободы».

Когда китайскому правительству было предоставлено право принять у себя Олимпийские игры, оно пообещало миру, среди прочего, что предоставит зарубежным представителям прессы полную свободу во время их визита, а также разблокирует ранее запретные зарубежные вэбсайты.

В июле директор «Китайского государственного издательства и прессы» Лю Биньцзе подчеркнул, что свобода информации в Китае не должно быть только обещанием, выполняемым во время Олимпиады, это должно стать направлением, которому страна могла бы следовать продолжительное время.

К сожалению, менее чем через полгода важнейшие зарубежные сайты стали снова недоступными. Цзань Айцзун, активист из организации «Свободный интернет», сказал, что хотя он и предвидел подобное, он всё же очень расстроен.

Корреспондент попытался связаться с центральной администрацией «Китайского государственного издательства и прессы», чтобы выяснить подробности о заблокированных сайтах, но не смог туда дозвониться.