#img_left_nostream#В Китае разгорелась публичная полемика относительно роли премьера Вэнь Цзябао в качестве реформатора. Однако те, кто нападает на Вэнь Цзябао, равно как и те, кто защищает его, упустили исходную точку в вопросе о том, можно ли вообще быть реформатором внутри компартии Китая (КПК).
Больше года назад на маоистских сайтах стали публиковаться статьи, направленные против выступлений Вэнь Цзябао, затрагивавших общечеловеческие ценности, демократию и другие вопросы. С другой стороны, некоторые журналы и газеты, имеющие репутацию поддерживающих открытость и либерализацию общества, такие, как Southern Weekend и «Китай сквозь века» («Ян Хуан Чунь Цю»), регулярно публикуют статьи в поддержку идей, которые продвигает Вэнь Цзябао, идей защиты прав человека, политических реформ и так далее.
Но поддержка Вэнь Цзябао была тонкой, без упоминания его имени. Однако в последнее время одна статья сломала лед. Ду Гуан, бывший ученый Центральной партийной школы КПК, 14 июля опубликовал статью «Анализ в контексте волны критики Вэнь Цзябао» на китайском языке на веб-сайте за пределами Китая. Эта статья была широко распространена на многих сайтах за пределами Китая и на некоторых в Китае.
15 июля сайт Deutsche Welle на китайском языке опубликовал статью «Исключения названы: борьба левого и правого крыла ближайшего окружения китайского премьер-министра», которая касалась разногласий, окружающих Вэнь Цзябао.
Эти две статьи выдвигают предположения, что нападающие на Вэнь Цзябао являются сторонниками жесткой маоистской линии и властной элиты. Хотя эти две группы абсолютно разные, в последнее время они, как правило, склонялись к формированию объединенных сил. Некоторые сторонники Вэнь Цзябао говорили, что он представляет собой стремление к реформам.
Ду Гуан процитировал основателя и руководителя издания «Китай сквозь века» Ду Даочжена, полагающего, что существуют две идеи и две силы между высшими руководителями в Чжуннаньхае в Пекине. Одна настаивает на сохранении нынешней ситуации, представляющей коррумпированную властную элиту. Другая выступает за реформы и открытость, представляя «прогрессивные силы». В обеих статьях предполагалось, что разоблачение различий между руководителями очень необычно для публики.
Значение реформы
Реформа имеет, по крайней мере, два значения: экономическое и политическое. За последние 30 лет в Китае реформа коснулась только изменений в экономике и никогда не касалась политики.
Вместо того, чтобы задаваться вопросом: «Кто является реформатором?», лучше спросить: «Кто не реформатор?».
В 1992 году Дэн Сяопин заявил: «Развитие – это единственная суровая истина». В поисках этой «суровой истины» те, кто имеет власть, разбогатели первыми, исходя из этого, все бюрократы в Китае должны рассматриваться как реформаторы.
Маоистские сторонники жесткого курса, которых также называют ортодоксальными марксистами, не имеют политического и экономического влияния в Китае. Если кто-то разбогател за последние 30 лет, благодаря политической власти и экономическим реформам, то он может считаться реформатором, независимо от того, за кого он себя выдает. В сегодняшнем Китае, среди власть имущих нет настоящих маоистов.
Князьки
Показательным примером во властной элите является Бо Силай. Сын ведущего члена КПК из поколения, которое воевало во время революции, Бо является «наследным принцем». Будучи мэром в приморском городе Далянь, он финансировал рекламные проекты, предназначенные для обеспечения экономического развития города. В этой роли Бо был очень типичным «реформатором».
Будучи мэром Даляня, Бо также проявил активность в вывешивании портретов Цзян Цзэминя на улицах, после того, как Цзян стал главой КПК, всё в лучших традициях культа личности. Совсем недавно, получив пост партийного руководителя западной метрополии Чунцина, Бо провел кампанию по «пению красных [коммунистических] песен», стремясь выразить преданность партии.
В рамках этой деятельности Бо очень консервативен. Он далеко не политический реформатор. Подобными акциями он не стремится сделать Вэнь Цзябао своей мишенью. Он просто вместе с другими князьками демонстрирует, что является доверенным преемником политической власти.
Все наследные принцы выиграли от экономических реформ. За 30 лет вся политика была ориентирована на властную элиту. Рассмотрим двойную систему ценообразования. В 1980 году партия хотела реформировать систему ценообразования в плановой экономике.
Партия сделала это за счет создания двух ценовых систем. Одни цены на сырье находились под контролем государства, но не было квот на то, какие объемы могут быть проданы по контролируемой цене. Другие цены устанавливались рынком и не имели квот. Тем, кто покупали по рыночной цене, приходилось платить гораздо больше, чем те, кто платили по контролируемой цене.
Князьки начали свою карьеру и зарабатывание денег, имея возможность купить по контролируемой цене и продать по рыночной цене. Эта «реформа» установила шаблон для других реформ, которые последовали в области здравоохранения, образования и жилья. В каждом случае система была реформирована таким образом, чтобы князьки смогли обогатиться.
Они являются самой богатой и могущественной группой в Китае. В отличие от владельцев частных компаний, власть и богатство «наследных принцев» не зависит от изменений в политическом климате.
Цзян Мяньхэн, сын Цзян Цзэминя, накопил огромное состояние через закулисные операции посредством десятка компаний и инвестиционных фирм, в том числе его крупнейшей компании China Netcom. Он также является заместителем начальника Национального проекта пилотируемых космических полетов и вице-президентом Академии наук Китая. Не желая довольствоваться огромным богатством, он также хочет политической власти.
Цзян Миньхэн не одинок. Ли Сяопин, сын долговременного премьера Ли Пэна, тоже является одним из самых богатых бизнесменов в Китае. Он вдруг решил перейти в политику и без какого-либо политического опыта стал вице-губернатором провинции Шаньси за одну ночь.
Богатство этих князьков было получено в результате политических преимуществ, унаследованных от родителей и в результате экономических реформ без каких-либо политических преобразований. У них нет намерений изменить эту ситуацию.
Власть, но не идеология
Ху Цзиньтао, генеральный секретарь КПК, не князек. Он из другой политической группы, из числа тех, кто вошли в КПК через комсомол. Они также получили пользу от экономических реформ. Используя свое положение в иерархии власти в Китае, они также накопили богатства.
Разница между ними и князьками в том, что если им не повезет, некоторые из них могут потерять власть, богатство и даже жизнь в борьбе за власть. Если членам этой группы посчастливится дожить до выхода на пенсию, их сыновья и дочери станут новыми князьками. У них нет мотивации, чтобы изменить нынешнюю ситуацию, нет стимула для содействия политическим реформам, которые будут ограничивать их привилегии.
В сегодняшнем Китае в правящих классах не существует такого понятия, как «прогрессивные силы». Борьба внутри правящего класса идет за власть, а не за идеологию.
Возможно, намерения Вэнь Цзябао хорошие, и он действительно верит в универсальные ценности и считает, что китайский народ заслуживает свободы и демократии. Но даже если так, эти убеждения не будут иметь никакого влияния на будущее Китая.
Если внутри партии между реформаторами и маоистскими сторонниками жесткой линии и был спор в конце 1970-х и начале 80-х, то он завершен. Обсуждение, кто за реформы и кто против реформ не имеет смысла в сегодняшнем Китае. В кругах политической власти каждый в выигрыше от текущей политики.
В начале и середине 1940-х годов официальная газета КПК «Синьхуа» почти каждый месяц публиковала статьи, прославляя американскую модель демократии и свободы. После того, как КПК взяла верх во время войны, она сразу же остановила демократическую пропаганду. После установления контроля над Китаем, она начала подавлять малейшие признаки инакомыслия.
Лидеры, которые прославляли, а затем подавляли демократию и свободу, были те же самые люди. Они не изменились. Им просто не нужно менять обличие, так как власть у них в руках. В своей статье Ду Гуан упоминает, что, поскольку партия имела реформаторов, таких, как бывший глава партии Ху Яобан и Чжао Цзыян, нет никаких оснований полагать, что не будет других.
Но на самом деле, примеры Ху Яобана и Чжао Цзыяна показывают, почему не будет других политических реформаторов. Поскольку партия смогла легко устранить таких ведущих лидеров, как Ху Яобан и Чжао Цзыян, когда они отклонились от линии партии, то до тех пор, пока существует КПК, политические реформы невозможны. <
Хэн Хэ. Великая Эпоха
