10 января Ассошиэйтед Пресс (AP) опубликовала статью, на которую был наложен запрет в течение 8 месяцев. В этой статье Гао описывает садистское отношение, которому его подвергли сотрудники органов безопасности Китая, или, говоря точнее, бандиты, хотя в Китае разницу между ними часто нелегко определить, пишет Метью Робертсон, обозреватель англоязычного издания
.
Гао давал интервью AP ещё в апреле прошлого года в пекинской чайной, пока представители службы безопасности ожидали снаружи. «Опекуны» Гао разрешили ему поговорить с прессой, очевидно, чтобы развеять страхи мирового сообщества касательно несоответствующего отношения к адвокату. Однако «развеянный страх» на этой неделе, после публикации этой статьи, должно быть превратился в глубокий ужас для тех, кто его поддерживает.
«В течение 48 часов моя жизнь висела на волоске», сказал он дрожащим голосом, согласно AP. — «Такую степень жестокости просто невозможно описать словами».
После того, как в феврале 2009 года Гао взяли под арест, его содержали в обшитой досками комнате с включенным искусственным светом в течение 24 часов в сутки и кормили гнилой капустой. В апреле всё его тело связали ремнями, а к лицу привязали мокрое полотенце, из-за чего он чувствовал, как медленно задыхается.
Самая ужасная пытка, которой он был подвергнут, по его рассказу, произошла в сентябре 2009 года. Она включала связывание полиэтиленовыми пакетами и избиение рукояткой пистолета. Он отказался описать издевательство над ним в подробностях, но сказал, что эта пытка была хуже той, которой его подвергли в 2007 году. Описание последней размещено в Интернете. В течение тех 50 дней заключения в 2007 году его мучители жестоко избивали его, вставляли зубочистки в его гениталии, били по ним электрическими палками и держали зажжённые сигареты перед его глазами иногда часами.
Впервые мишенью коммунистической партии адвокат стал в конце 2006 года, после того как отправил открытые письма президенту КНР Ху Цзиньтао и премьеру Вэнь Цзябао, в которых осуждал «варварские» репрессии против последователей Фалуньгун. К тому времени он уже публично объявил о своём выходе из Коммунистической партии Китая (КПК), которую он назвал «нечеловечной, несправедливой и злобной». Гао говорил, что этим поступком он гордится более всего.
В конце 2007 года от отправил открытое письмо Конгрессу США, выражая похожие переживания. С того времени он с попеременным успехом почти не выходит из-под незаконного домашнего ареста. После того, как на время проведения Олимпийских игр в 2008 году его освободили, он был вновь взят под арест в феврале 2009 года, через месяц после того, как его жена и дети выехали из Китая.
В течение 14 месяцев с того момента, до интервью AP в апреле 2010 года, органы безопасности скрывали его от общественности в общежитиях, сельхозхозяйствах, квартирах и временных местах заключения в разных регионах Китая, включая наиболее отдаленную западную провинцию Синьцзян [Синьцзян-Уйгурский автономный район]. AP решила опубликовать статью, с тех пор как о Гао ничего не было слышно 8 месяцев.
Там, где закон не имеет силы
Однажды Гао спросил, почему его просто не могут посадить в обычную тюрьму. — «И не мечтай попасть в тюрьму. Ты не достаточно хорош для этого. В любой момент, если мы захотим, чтобы ты исчезнул, ты исчезнешь», — сказал ему представитель службы китайской безопасности, цитирует AP рассказ Гао.
Отсутствие обращения к закону — одна из характерных особенностей в случае Гао — правда, в этом адвокат не одинок: это является основным орудием КПК при обращении с так называемыми «врагами народа».
Это ясно видно на примере отношения компартии к группе последователей Фалуньгун, в защиту которой Гао написал три открытых письма, и в итоге из-за этого был арестован. Подавление Фалуньгун — это крупнейшее преследование по религиозным мотивам в мире, и оно осуществляется Коммунистической партией Китая по старым установкам Мао — не прибегая к закону.
Правда, это не только касается суждений Мао Цзедуна: причина лежит в сердце коммунистического правления в Китае и в любой другой стране. Коммунистическая партия Китая, хотя публично и открещивается от многих капканов фанатической коммунистической идеологии, она всё же управляет страной по строгим ленинским предписаниям. Ленин рассматривал страну как жестокую силу, орудие тирании, которое один общественный класс применяет по отношению к другим для их подавления: «Государство — орудие насилия», — говорил он.
