Способы культурного геноцида изощрённые. Груды трупов вдоль дорог не лежат. Культурный геноцид направлен на медленное уничтожение нации путем отмены её будущего. В качестве примера можно привести уйгуров. После наступления 2017 года, бросившего им окончательный вызов, Коммунистическая партия Китая (КПК) разработала несколько методов достижения своей цели в отношении уйгуров. Это привело к массовому помещению невинных людей в лагеря “перевоспитания”, а также к преследованию их детей, оставшихся дома. Одна из самых чудовищных тактик в отношении уйгурских детей заключается в том, чтобы сделать их “искусственными сиротами”. Их родители — узники трудовых лагерей. Детей “насильно разлучают с ними и помещают в детские дома и школы-интернаты”. На эту печальную и серьезную ситуацию обращает наше внимание член Исполнительного комитета Всемирного уйгурского конгресса Дильксат Раксит, выступающий в качестве пресс-секретаря организации.
Это “серьезный гуманитарный кризис”, отмечает он. Более того, “большое количество фактов свидетельствует о том, что уйгурские дети глубоко пострадали от этой кампании. Многие из этих искусственных сирот были переданы на усыновление за пределы Восточного Туркестана” — региона, который китайское правительство называет Синьцзян-Уйгурским автономным районом (СУАР). В этих учреждениях “под давлением культурно-образовательной стратегии, разработанной КПК, им не позволяют учить родной язык”.
Бывает и хуже. “Китайские власти, — добавляет Раксит, — проводят политику “планирования семьи”, направленную на предотвращение рождения будущих уйгуров”. Официально демографическая тирания, с помощью которой китайский режим управлял страной на протяжении десятилетий, прекращена. С печально известной “политикой одного ребенка” покончено. На смену ей пришла стратегия “двух детей”, затем “трех детей”, затем расплывчатая стратегия “больше детей”. Но для меньшинств, включая уйгуров и тибетцев, жесткий контроль над рождаемостью все ещё выполняется.
“Согласно местным источникам, уровень разводов среди уйгуров сейчас невероятно высок”. Раксит основывает свои выводы на свидетельствах местных жителей. Хотя разводы проходят четкую процедуру, о чем выдаются официальные свидетельства, скрытой причиной их высокого уровня является преследование детей в СУАР со стороны КПК. “Основная причина разводов заключается в том, что уйгурские пары решают с самого начала защитить своих детей: нет семьи — нет сирот…”.
КПК осуществляет “преследование семьи”. Если под следствие попадает жена, то и муж подозревается в “соучастии” или “покрывательстве”. “В результате, — комментирует Раксит, — многие уйгурские семьи были разрушены, а их члены переселены в разные места. Родители содержатся отдельно или уезжают из дома для прохождения “воспитательной экспертизы”, а их несовершеннолетние дети “усыновляются” официальными учреждениями для последующего переселения неизвестно куда”. Однако, разводясь, уйгурские пары могут устроить своим детям иную судьбу. Ведь в случае задержания матери или отца другой родитель, который, находясь в разводе, не будет арестован после ареста супруга, может остаться дома и по-настоящему заботиться о них. Это отчаянное последнее средство… Но, к сожалению, я уверен, что уйгурские дети в конце концов не смогут по-настоящему избежать преследований. КПК придумает новые методы…”.
Уловка с разводом противоречит религиозным убеждениям и традиционным обычаям уйгуров, которые верят в крепкую и стабильную семью. “Наследование и развитие религиозной и традиционной культуры уйгуров во многом зависит от семейного воспитания”, — добавляет Раксит. “Родители — это мощная сила, формирующая будущую веру детей. Поэтому уйгуры всегда очень осторожно относились к разводам. Но политика крайнего геноцида, проводимая КПК, разрушает уйгурские семьи”.
По BITTER WINTER
