#img_right#"Я провел восемь из двенадцати лет в гостинице Ханой Хилтон", – говорит поэт, вспоминая свою жизнь. "Так иронически назвал эту тюрьму один из трехсот американских пилотов, сбитых русскими ракетами во время вьетнамской войны. Условия жизни в этой "гостинице" были более чем ужасными. В темной камере площадью три квадратных метра, без окон, каждый заключенный имел место около 15 см2, где он мог лежать только на боку на цементом полу. Кроме тех, которым посчастливилось спать таким образом, сорок других заключенных должны были стоять всю ночь вдоль стен. На следующую ночь они менялись местами. Чтобы пробраться в туалет, было необходимо мастерство артиста цирка или мастера Кун-фу. Каждый день один или два человека умирали от удушья".
В эти дни (1988 год) он написал:
Больной и в кандалах,
Мое тело прозрачно как бумага,
потому что желудок всегда пуст.
Но – о, чудо! – я продолжаю жить,
Отпугивая даже Смерть.
Даже эти варвары не в состоянии понять это,
ведь они думали, что я буду давно раздавлен.
Они не могли себе даже представить,
что сад поэзии сможет расцвесть на стали.
Британские дипломаты сдержали свое слово, и к 1980 году стихи Нуиен Чи Тиена начали циркулировать среди вьетнамского населения в США, Франции и других странах. В 1982 году статья в Asiaweek под названием "Голос из подпольного Ханоя", и последовавшая за ней передача по ВВС привлекли всемирное внимание к заключенному в тюрьму поэту.
Он был избран почетным членом ПЭН клубов Франции, Швеции, Японии и США. Поэт был удостен Поэтической награды в Амстердаме и американской ПЭН награды Свободы. Его поэмы были переведены на английский, французский, японский, немецкий, китайский, чешский и испанский языки. Многие из его поэм были почти сразу же положены на музыку живущим в изгнании вьетнамским композитором Фам Дуй и их начали распевать по всему миру.
"Я ничего не знал об этом, поскольку в то время находился в одиночном заключении на своей родине за сочинение этих стихов с рифмами и ритмами свободы и сопротивления тирании", – сказал поэт. "Мое местонахождение, был ли я жив или мертв, – все это было неизвестно переводчикам и издателям моих стихотворений".
В 1985 году в тюрьме Нуиен Чи Тиен написал удивительное пророческое стихотворение о приближающемся крахе коммунистического режима в Советском Союзе:
Я знаю,что в конце концов, Кутузова и Пушкина потомки сорвут
марксистско-ленинский хомут!
Придет конец сей злостной диктатуре
Ведь столь священен зов Свободы,
Что он не может быть растоптан никогда!
Наступит день – и русские вернутся
В свой отчий дом любви теперь уж навсегда.
Через шесть лет после предсказанного поэтом краха Советского Союза, в результате неутомимых усилий вьетнамской диаспоры привлечь внимание международной общественности к судьбе опального поэта, в октябре 1991 года он был освобожден.
Нуиен Чи Тиен был дважды выдвинут на соискание Нобелевской премии в области литературы. Майкл Линд в своем эссе в Основах Новой Америки назвал его "Вьетнамский Солженицин".
Немецкий поэт и профессор литературы Эрих Вольфганг Сквара писал: "Мне достаточно было прочесть всего несколько строчек, чтобы понять, что я встретился с большим поэтом, который вызвал у меня безграничное восхищение. Чем больше я читал, тем яснее осознавал, что узнал еще одного поэта, которого я помещу на тот же пьедестал, на котором находятся мои поэтические кумиры Рембо, Тракл и Гёльдерлин. Я поместил его на уровень не только моих или наших любимых поэтов, а на высоту величайших поэтов человечества".
После нормализации дипломатических отношений между Вьетнамом и США, Нуиен Чи Тиен приехал в Америку, чтобы объединиться с братом, которого он не видел сорок один год.
На следующий день после приезда, он поспешил записать последние 300 стихотворений, "Пока они еще живы в моей памяти". Он, по обыкновению, сначала закрыл шторы на окнах, чтобы никто не мог увидеть, чем он занимается, и вдруг понял, что он, наконец, больше не должен беспокоиться о безопасности.
Если меня спросят,о чем я мечтал,
зная, что я нахожусь в тюрьме,
Вы скажете : О свободе!
Зная, что я так долго голодал,
Вы скажете: О еде и тепле!
Нет, нет, это не так…
В глубине моего сердца,
Между двумя тонкими как бумага легкими,
Живет только поэзия…
Борясь с врагом, я не могу
Быть трусливым и глупым, нет.
И для того, чтоб его одолеть,
Я должен жить тысячу лет!
В ответ на мой вопрос о его любимых поэтах, Нуиен Чи Тиен быстро взял ручку и написал по-французски: "Пушкин, Рембо, Гёте, Гейне, Верлен, Бодлер", и добавил: "Я и сейчас могу рассказать наизусть стихи моих любимых поэтов…".
Размышляя о трагичной судьбе поэта в этом жестоком мире, мне вспомнились строки знаменитого пушкинского "Пророка", так удивительно точно описывающие жизнь и творчество Нуиен Чи Тиена.
И Бога глас ко мне воззвал:
“Восстань, пророк, и виждь и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей".
Наталья Теплицкая. Великая Эпоха
