Это был 1969 год, когда мастер декоративного железа, которому было около 20 лет, взялся за строительство каменного коттеджа недалеко от Пуэбло, штат Колорадо, с помощью своего отца, намереваясь сделать из лачуги дом. Но то, что начиналось как строительный проект, через 50 лет превратилось в маяк свободы. Из него родится Епископский замок.
Семена для замка были посеяны, когда некоторые местные жители, проезжая мимо каменного коттеджа, заметили, что его последнее дополнение — импровизированный резервуар для воды, выложенный из кирпича и обставленный арочными окнами — выглядит очень похожим на замок. Это взбудоражило воображение Джима.
«Он начал достраивать скальный коттедж, и мой дедушка спросил его, что он делает», — рассказал сын Джима, 50-летний Дэниел Бишоп. Он ответил: «Люди хотят замок, я им его построю». И после этого мой дедушка ни одного дня не помог никоим образом».
Примечательно, что отец Джима в конце концов достроил коттедж в скале, который стал сувенирной лавкой, хотя в итоге он сгорел.
Конечно, Джим имел добрые намерения в своем большом стремлении построить замок для местных жителей — несмотря на колебания своего отца. Его мотивацией стал глубокий опыт, который он получил, вырастая в бедности. В подростковом возрасте, во время прогулки с родственниками к водопаду Севен Фолс, он едва смог позволить себе вход в него.
Заплатив за вход, юноша решился взобраться на скалы, где услышал громкоговорители, которые загудели и положили конец его веселью. «Он помнит, что был смущен этой ситуацией и чувствовал себя не таким, как все», — сказал Даниэль. «Это произвело на него неизгладимое впечатление и развило в нем основную ценность — создавать место, где люди могли бы наслаждаться, где не было бы того ощущения, которое он испытывал, когда ему говорили, что он не может этого сделать».
«Одержимость» строительством замка
Начав со скудного бюджета, Джим увлекся строительством замка и стал как «одержимый». Сначала это было лишь увлечением на выходных — в будни он проводил время в слесарной мастерской. Но вскоре его страсть взорвалась, и он начал принимать местные пожертвования, что позволило ему закрывать мастерскую пять месяцев в году летом и посвящать это время реализации своего видения. Все лишние деньги он вкладывал в замок. «Было от пяти до десяти лет, когда мой отец просто надрывал свой зад, строя замок все лето», — рассказывает Даниэль.
Это были 70-е годы, и мало кого волновало, что он добывал камни в Национальном лесу. Канавы вдоль дороги и местные оползни были честной игрой. Но поскольку Джим, строя замок, перевозил по три-четыре тонны камней, Национальная лесная служба обратила на это внимание и начала взимать с него 15 долларов за тонну за разрешение на перевозку камней. Джим считал, что это слишком много, особенно учитывая то, что он «дарил» замок общественности, принося пользу округу.
Поэтому, стоя на своем, он вывесил табличку с призывом к местным жителям жаловаться. Впоследствии, Национальная лесная служба сделала Джиму разумное предложение. «Мы считаем, что они полностью отступили, потому что телефон начал звонить так часто, что они не могли вести бизнес», — сказал Дэниел. «Они связались с ним и предложили ему разрешение на перевозку камня за 15 центов за тонну».
Джим подумал, что это уже больше похоже на реальность.
Он согласился. И все были счастливы.
В конце концов, правительство успокоилось насчет скал. Джим «уже давно не покупал разрешение», — сказал Дэниел, добавив, что, возможно, они оценили концепцию привлечения туристических долларов.
В течение 70-х и 80-х годов Джим был единоличным строителем замка — и он был достаточно физически подготовлен для этого. Бодибилдер «олимпийского качества», по словам его сына, Джим мог одной рукой поднять 150-килограммовую штангу. Он также был изобретательным. Бросая камни в кузов грузовика, он привозил их на место и складывал около 500 фунтов камня и бетона на полоз, который прикреплял к системе шкивов; затем он цеплял трос к своему автомобилю и поднимал всю эту кучу на устрашающую высоту, прежде чем залезть туда сам, чтобы начать класть камень.
Будучи подростком, в течение нескольких лет Дэниел видел, что замок растет, как живой организм. Каменный домик превратился в двухэтажную крепость. Затем надстроили третий этаж с островерхой крышей, состоявший из «Большого зала», который прозвали «Кафедральным собором».
Опираясь на мотив собора, Джим создал летучие контрфорсы, подобные тем, что стоят на Нотр-Дам в Париже, которые были вмурованы в землю, чтобы удерживать стены, потому что Джим боялся, что кладка может упасть наружу, поскольку она стоит так высоко. Собирая средства, Джим привлек местных ремесленников к изготовлению витражей для «собора» — ведь жена Джима превратила проект в фонд для младенцев, которые нуждались в операциях на сердце — и таким образом привлек общественность к участию в нем.
Замок поднимался до головокружительной высоты, когда Джим складывал последние камни центральной башни, самого высокого из трех шпилей, рассекая горный воздух на высоте около 160 футов.
Если вы построите это, люди придут
Кроме туристов, какое-то время замок был пристанищем для ночных вечеринок, где сотни молодых людей в костюмах устраивали психоделические световые шоу, диджеи играли техническую музыку и танцевали всю ночь до рассвета. Свобода победила, хорошо это или плохо.
Но вместе со свободой приходит и ответственность. Ни Джим, ни его сын не запрещают посетителям исследовать территорию, но есть места, где железные платформы болтаются на головокружительной высоте, и малейшее покачивание или лязг вызывает головокружение. Любой здравомыслящий человек спросит, безопасно ли это? «Я считаю, что конструктивно это безопасно», — говорит Даниэль. Но есть предостережение, напоминающее о подростке Джиме, который лазил по скалам возле водопада Севен Фолс.
К сожалению, в 2021 году Джим подвергся психическому расстройству, которое лишило его возможности строить в течение последних двух сезонов. После 52 лет его строительные дни подошли к концу. С 2018 года Дэниел содержит крепость, присматривая за тем, что стало прибыльным наследием для американской свободы, как и задумал Джим.
Сегодня замок епископа — это зрелище, на которое стоит посмотреть, ведь он величественно стоит в Национальном лесу, хотя Дэниел уверяет нас, что он «далек от завершения, если руководствоваться картиной, которая, как я считаю, есть в голове моего отца, и что он хотел бы там видеть». Он упомянул, что одна башня все еще нуждается в кладке. Возможно, однажды он вернется к этому.
