#img_left_nostream#Когда я был мальчиком, я с увлечением читал приключенческий роман «Мотылек», в котором рассказывалось о жизни Анри Шарьера. Французский суд отправил его отбывать наказание в колонии на южноамериканском побережье, за преступление, которое он не совершал. Получивший прозвище «Мотылек» за татуировку на груди Шарьер сумел бежать из нескольких тюрем, включая побег на плоту из кокосовых орехов из практически неприступного «Чертова острова».
Ким Юн прошел через похожее. Лагерь №14 — северокорейский аналог «Чертова острова», место заключения, откуда заключенные не возвращаются. Они проводят годы в подземных шахтах, голодая и находясь в невыносимых условиях. Однако, подобно Мотыльку, Ким сумел сбежать и поведать свою историю. Его книга теперь доступна на английском языке под названием «Долгая дорога домой» (Long Road Home) (издательство Columbia University Press, 2009).
Как и Мотылек, Ким Юн был невиновен. До своего допроса и приговора он находился в числе северокорейской элиты. Будучи в звании подполковника, он вел переговоры по валютным сделкам по северокорейскому экспорту морепродуктов и сосновых грибов. Но после того, как он покопался в своем прошлом, он обнаружил тайну, из-за которой его осудили.
Будучи маленьким мальчиком, Ким был усыновлен высокопоставленной парой, которая последовала директиве Ким Ир Сена о том, что надо позаботиться о сиротах Корейской войны. Они вырастили его, по северокорейским меркам, в роскоши: «В новом доме ни в чем не было недостатка. Много всего. Много еды, игрушек, одежды и гостей. Все гости приносили что-нибудь нам, детям — сладости, карманные деньги и другие вещи — в обмен на просьбу у наших родителей об одолжениях: способствовать повышению в партии для их сыновей и дочерей, нанять их родственников в продовольственный склад, обеспечить для них товары из продовольственного склада и т. д.» Эта отлично отлаженная система покровительств и взяток стала одновременно спасением и гибелью для Кима.
Как истинный патриот, Ким отправился в революционную школу, где у него было гораздо больше успехов в дзюдо, чем в учебе. Благодаря своему спортивному таланту, он вошел в армейскую команду по дзюдо и быстро повышался в званиях. Но его мучил вопрос о происхождении: кто были его настоящие родители?
Разыскав, в конце концов, свою настоящую мать, Ким узнал историю его семьи. Северокорейские власти казнили его отца после Корейской войны за сотрудничество с врагом. Это автоматически сделало всю его семью в числе подозреваемых. Его мать приняла мудрое, но мучительное решение — отправить своего младшего ребенка в сиротский приют, чтобы защитить его от северокорейской системы наследственной вины.
Несмотря на то, что его дядя и мать сделали все, чтобы скрыть происхождение Кима, служба безопасности, по иронии судьбы, обнаружила эту информацию во время рутинной проверки для его продвижения. Ким Юн был полностью лояльным членом элиты, усиленно работал добровольцем в строительных проектах, преданно служил в армии и обеспечил Ким Ир Сена сотнями тысяч долларов в качестве дохода от экспорта. Все это не имело никакого значения. Вина его отца была и его виной. Он был арестован, допрошен и подвергнут пыткам. Если бы он признал свою вину, он бы был казнен. Однако он настаивал на своей невиновности и был отправлен в лагерь №14, где должен был провести остаток своей жизни.
Он провел годы в лагере в условиях, находящихся за гранью воображения. Получая горсть вареных зерен и работая больше 12 часов в день, Ким превратился в одного из Muselmanner, как нацисты называли «ходячих мертвецов» в концентрационных лагерях. Он пытался совершить самоубийство, но неудачно. Он мечтал о побеге, но это было невозможно. Он был свидетелем побоев и казней. Он ел все, что угодно, лишь бы выжить: крыс, кузнечиков, гнид. Его приговор совпал с самым страшным голодом в истории Северной Кореи. Таким образом, то, что он сумел выжить — уже само по себе является выдающимся.
Ему посчастливилось однажды быть переведенным в соседний лагерь №18, где жизнь было немного терпимее. Там он встретился со своей настоящей матерью. Рабочий день был немного короче, было немного легче найти еды, и его мать делилась своей порцией еды с ним.
Затем, однажды он обнаружил потайное место в грузовике для угля. Он сумел туда забраться и, используя глыбу угля для подпорки, смог избежать давление груза, помещенного сверху. Он был перевезен из лагеря №18, словно в гробу. Знания Ким о Северной Корее и его многочисленные связи, полученные при жизни за время поездок и заключения сделок, сыграли хорошую службу, как только он сумел выйти из лагеря. Для того, чтобы оказаться в безопасности, сбежав через Монголию из Северной Кореи в Южную, ему потребовалась помощь очень многих людей.
Подобно Мотыльку, Ким Юн предпринимал неоднократные побеги. Он прошел через невыносимые страдания. И сегодня, поселившись в США, он рассказывает свою историю и участвует в кампаниях против нарушения прав человека в Северной Корее.
История Ким Юна — это напоминание о жестокости северокорейского режима. Это также напоминание о жертвах, подобно тем, на Чертовом острове, которые находятся вдалеке от жизни рядовых граждан. По различным данным, около одного процента населения Северной Кореи находится в таких лагерях. В США тоже примерно один процент населения находится в тюрьмах, однако большинство людей страны могут жить, не боясь угрозы тюрьмы. И, конечно же, условия жизни, как и судебная система — несравнимы. Конечно, Северная Корея — это не Камбоджа при Пол Поте, где все население находилось в рабстве, в той или иной форме. Но не надо недооценивать способность обычных граждан игнорировать несправедливость, выдаваемую за правосудие.
Те, кто поддерживают связи с Северной Кореей, должны познакомиться с историями, подобными Ким Юна. У нас не должно оставаться иллюзий относительно северокорейской системы. Мы поддерживаем политические отношения с Пхеньяном, потому что не видим другой реальной альтернативы. Мы надеемся, что можем улучшить жизнь большинству северных корейцев через гуманитарную помощь и инвестиции. И надеемся, что в конечном итоге, сможем помочь тем, кто по-прежнему находится в трудовых лагерях. Введение санкций и дальнейшая изоляция лишь поощряет жесткую политику Пхеньяна.
Как говорил Ф. Скотт Фитцджеральд: «Проверка на высококлассный интеллект — это способность одновременно удерживать в голове две противоположные идеи, не теряя способности действовать». Позвольте мне немного перефразировать его слова, применительно к этой статье. Проверка на высококлассную политику в отношении Северной Кореи — это способность одновременно удерживать в голове две противоположные идеи: ужас трудовых лагерей и необходимость политических отношений, при этом сохраняя способность действовать.
Джон Феррер, содиректор организации Foreign Policy In Focus (www.fpif.org), специально для Великой Эпохи.
