Создав новую государственную систему, основанную на прихоти одного человека или группы, Ленин стал ее заложником. Он передвигался и находился лишь там, где разрешало ЦК. Более того, даже за советом о своих планах развода с Крупской и женитьбе на Арманд он обратился в ЦК. Одним из доводов было желание иметь детей. Крупская после неудачного аборта, сделанного в Уфимской больнице, детей иметь не могла. (Инесса Арманд имела уже троих и все от разных мужей. В этом случае, как говорится, «фирма гарантировала».) Кстати, свое гневное письмо в Уфу по этому поводу он подписал: «Потомственный дворянин В.Ульянов».
Но товарищи из ЦК посчитали, что женитьба на капиталистке, хотя и плодовитой, может отразиться на авторитете вождя и бросить тень на партию в целом. Ленину напомнили, что партия превыше всего. А один из партийных коллег, с острым умом, предложил ему найти счастье в среде дородных кухарок, напомнив его собственное предсказание: «скоро каждая кухарка будет управлять государством». Тогда у него дома появится и жена, и мать, и кормилица, и достойный партнер.
ЦК, конечно, высшая власть. Что там Царь или Бог! Но если переиначить поговорку: «Любовь зла – полюбишь и… вопреки ЦК».
Началось все давно. Тогда по легкомыслию и партийному невежеству Ленину и Арманд не могло прийти в голову, что любовью будет заведовать ЦК. В то время ею занимались амуры и бог Гименей. Опыт у них был огромный, многовековой – и все получалось отлично.
В 1909 году Амур небрежно швырнул в только что очарованную друг другом пару несколько своих стрел. Он кидал их в великой столице любви, Париже, тысячами налево и направо. А с 1911 года их сердца закровоточили всерьез. Наш тяжело раненый герой, еще более прищурившись от любовного экстаза, окончательно понял, как прекрасно сочетаются романтические имена: Инесса и Вольдемар, именно к этому имени она его приучила. Они соединились страстно, бурно, как подобает истинным влюбленным в парижских традициях. В 1913 году у них родился сын, которого Инесса назвала Александром. Точнее, родился он не «у них», а у нее, так как Вольдемар в панике сбежал в Краков. Инесса, как обычно в таких ситуациях, пристроила ребенка на воспитание в знакомую ей семью в Австрии, записав его на свою девичью фамилию Стеффен. Мать хорошо обеспечивала его материально, и он благополучно рос во всех отношениях до 1928 года.
В это время в Стране Советов, вступив в полную власть и наводя порядок среди доставшихся ему от Ленина большевистских наследников во главе с Троцким, Сталин вспомнил о сыне Ленина, про которого хорошо знал. Люди Сталина забрали Александра, посадили на пароход в Гавре и увезли от греха подальше, в Америку. (Отец, как известно, мечтал уехать в Америку, но отвлекла его Февральская революция, случившаяся как бы вдруг. Сына заставили выполнить его мечту.)
В 1943 году Александр Владимирович, имея американское гражданство, пошел служить добровольцем в армию на военно-морской базе в Портленде. Затем, в 1959-м, судьба забросила его в ГДР.
Еще до 1917 года Инесса Арманд встретилась с обожаемым Вольдемаром в Швейцарии. Они дали клятву никогда не расставаться. И действительно, в 1917-м они втроем, вместе с Надей Крупской, приехали, как известно, в Петроград. Здесь, к сожалению, все сложилось не так комфортно, как обычно бывает в городах Франции, Швейцарии, Германии: не было ни кола ни двора, в общем – не те удобства, условия и обращение. И Инесса сразу же уехала обратно за границу. Но в 1920-м вернулась к своему Вольдемару из Зальцбурга, теперь уже в Москву, и поселилась с ним в Кремле. Здесь было, конечно, значительно лучше, чем в мятежном Петрограде в 1917 году… Вот тут-то Владимир Ильич и обратился в ЦК с проблемой свадьбы-женитьбы.
Крупская, руководствуясь партийным долгом, понимая тяжелейшее душевное состояние и крайне затруднительное положение вождя мировой революции, опекала их счастье, в общем, стойко перешла на положение домработницы. Ничего нового в этом тройственном союзе не было. Любовь втроем – экая невидаль, особенно в свете коммунистических учений о свободе любви.
И все было как нельзя лучше. Инесса отправилась на Кавказ: отдохнуть, похорошеть и набраться сил.
И вдруг… «… ВНЕ ВСЯКОЙ ОЧЕРЕДИ МОСКВА ЦК РКП СОВНАРКОМ ЛЕНИНУ ТЧК ЗАБОЛЕВШУЮ ХОЛЕРОЙ ТОВАРИЩА ИНЕССУ АРМАНД СПАСТИ НЕ УДАЛОСЬ ТЧК ТЕЛО ПРЕПРОВОДИЛИ В МОСКВУ ТЧК НАЗАРОВ». (Как теперь выяснилось, на этом курорте случаев заболевания холерой не было. Арманд не вписывалась в сложившуюся окружающую обстановку.)
Ленин тяжело пережил смерть Арманд. «Было что-то невообразимо скорбное в его опущенных плечах и низко наклоненной голове, – рассказывают современники. – В те дни он был неузнаваем»… Совершенно убитый горем, вместе с Крупской шел за катафалком по Мясницкой улице. …
Когда Ленин чуть ли не впервые испытал на себе трагедию смерти, он так и не осознал ее в общечеловеческом понимании, продолжая подписывать массовые расстрелы и аресты. (Недаром лучший его ученик любил повторять: «смерть одного – трагедия, смерть сотен тысяч – статистика».)
Ленин и Троцкий были едины во мнении и неоднократно говорили о том, что «если в итоге революции 90% русского народа погибнет, но хоть 10% останется живым и пойдет по нашему пути – мы будем считать, что опыт построения коммунизма оправдал себя».
По приказу Владимира Ильича Инессу Арманд похоронили у Кремлевской стены как самого дорогого ему человека. А потом дух ее, естественно, призвал к себе возлюбленного – именно так в романах объясняется скорое восхождение на небеса другой половины страсти. Влюбленные не могут быть друг без друга. И правда, Ильич резко стал сохнуть, и они быстро соединились. Крупская посоветовала похоронить Ленина рядом с его последней любовью (коммунисты, ссылаясь на это заявление, передергивая его смысл, «недоумевали», когда она категорически была против мавзолейной возни у кремлевской стены. Но мавзолей и похороны в могиле у стены – это ведь не одно и то же).
Во всей этой истории Крупская была на высоте, демонстрируя редкое понимание, сочувствие и любовь к своему венчанному мужу.
Хорошо было Марксу! Он жил, где хотел – в Германии, Франции, Англии. Взял и женился на баронессе, без всякого спроса и разрешения ЦК. И ничто не умалило его достоинства и не бросило тени на его научные труды. Он ничего не боялся, так как не совершал уголовно-политических преступлений.
Ленин, после свалившейся на него смерти Арманд, размяк, и начал понимать, что строительство социализма не имеет перспективы. В 1921 году он еще раз заявил о «возможных ошибках народа, который впервые строит новое общество». Ошибки, между нами говоря, совершал не народ, который был резко против производимых экспериментов, а руководящие им, пробившиеся напролом вожди. Видя все большую неуверенность своего вождя, ЦК стало на него смотреть далее не как на руководителя, а как на фетиш новой власти. Стало лучше и удобнее делать все за Ленина, превращая его в удобное прикрытие новых неудач.
…
Все страницы его жизни и партийных действ сочинялись и тиражировались в книгах и учебниках без оглядки на совесть и факты, на основе безграничных фантазий, лести и рабского преклонения. Начиная с первых шагов Ульянова, появившегося столь таинственно и неожиданно в Петрограде, и кончая его «скоропостижной» смертью под Москвой.
…
Наиболее точно, уже после смерти вождя, написал о его деятельности У.Черчилль: «Непримиримый мститель, вырастающий из покоя холодного сострадания, здравомыслия, понимания реальной действительности. Его оружие – логика, его расположение души – оппортунизм. Его симпатии холодны и широки, как Ледовитый океан; его ненависть туга, как петля палача… Он ниспровергал все. Он ниспровергал Бога, царя, страну, мораль, суд, долги, ренту, интересы, законы и обычаи столетий, он ниспровергал целую историческую структуру, такую, как человеческое общество. В конце концов он ниспроверг себя… Русские люди остались барахтаться в болоте. Их величайшим несчастьем было его рождение, но их следующим несчастьем была его смерть».
«Бога нет», – нам каждый день говорили об этом в советской школе. Но он все видел и окружил Ленина проклятьями потомков за гибель отцов, дедов и прадедов – на века!
Отрывок из книги Альфреда Мирека «Красный мираж».
