Президент Венесуэлы Николас Мадуро (справа) идёт рядом с президентом Китая Си Цзиньпином (слева). Они осматривают почётный караул на церемонии встречи в Доме народных собраний 7 января 2015 года в Пекине. Фото: Andy Wong/Getty Images
Когда вы имеете дело с Китаем, всё кажется крупным, особенно цифры. Сейчас Китай объявил ещё одну крупную цифру — инвестиционную программу на $250 млрд для Южной Америки.
Проблема этих цифр в том, что, с одной стороны, за ними много чего скрывается, а с другой — люди торопятся делать на их основании выводы, которые, как оказывается после тщательного изучения, просто не соответствуют действительности.
Так что, да, $250 млрд — это относительно большая цифра, но эти инвестиции предлагаются в основном в форме кредитов и денег на развитие инфраструктуры, которые растянуты более чем на 10 лет. И вдруг мы видим, что цифра на целый материк, ВВП которого в 2013 году составлял $5,7 триллионов, включая страны Карибского бассейна, уменьшилась до 25 миллиардов долларов в год.
С другой стороны, $25 млрд — это скудные 0,6% общих китайских валютных резервов, возможно, даже не учитывая дохода с капитала, который он получает со своих $1 трлн с лишним активов гособлигаций США. Китай понимает, что эти огромные накопления необходимо диверсифицировать, и использует для этого любую возможность.
Последнее, но не менее важное, — если сравнить эту сумму [инвестиций Китая] с аналогичными показателями других стран, то, например, США одними только прямыми иностранными инвестициями, в которые не входят официальные кредиты, вложили в Южную Америку $22,6 млрд.
Страны неудавшегося социализма
В том, что официальный сектор стран неудавшегося социализма Южной Америки нуждается в свежем наличном долларе, нет никаких сомнений.
После развала экономики национализацией и чрезмерным регулированием производственных отраслей, такие страны, как Венесуэла и Эквадор с нетерпением ждут получения кредитов $20 млрд и $7,5 млрд соответственно. Кредиты нужны для того, чтобы купить товары из Европы, США и Китая.
Неэффективная экономика этих стран держалась на плаву за счёт высоких цен на сырьё, которые сейчас обвалились — по иронии судьбы, в основном из-за снижения спроса со стороны Китая.
Таким образом, тогда как инвестирование из частного сектора США снижается, своё место занимает официальный сектор Китая: он хочет стать влиятельным и обеспечить себя дешёвыми природными ресурсами (главным образом нефтью) к тому времени, когда его экономика начнёт снова ускоряться.
Покупая социалистические страны Южной Америки (особенно Венесуэлу), Китай делает ставку против мнения рынка, который считает, что у этой страны 90-процентные шансы дефолта в течение следующего года. Китай принимает риск Южной Америки, на который Запад не идёт, — это не очень-то отличается от советских государств-сателлитов во время холодной войны.
Возвращение
То есть при каждом инвестировании нужно подумать, какой это принесёт доход. Никто в здравом уме не будет сейчас одалживать деньги странам, которые находятся на грани банкротства и имеют послужной список презрительного отношения как к частным, так и к государственным инвесторам.
Возможно, Китай полагает, что ввиду его богатства и могущества эти страны не посмеют «скорчить ему смешную рожицу»? Возможно, он в этом прав, потому что Южная Америка уже находится в высокой степени зависимости от Китая, будь то доллары, импорт или передача технологий.
И всё-таки, малые страны не боятся борьбы с Китаем, который, с другой стороны, имеет послужной список расточительства денег на рискованные зарубежные инвестиции.
Американский институт предпринимательства подсчитал, что колоссальные $250 млрд, которые Китай за последние 10 лет потратил на инвестирование и строительство за рубежом, оказались безнадёжными или не действующими по не связанным с рынком причинам, и в основном из-за правовых споров. Это четверть всех китайских инвестиционных и строительных проектов за последнее десятилетие — крупная цифра.
Читайте также:
Что мешает быстрому росту экономики Китая. Часть 1: Цена смога
Инвесторам от СМИ нужны правдивые сообщения о Китае
Китайская валюта укрепляется в мире, но ещё не дотягивает до резервной
