Жасминовые революции, встряхнувшие диктатуры Ближнего и Среднего Востока заставили Коммунистическую партию Китая (КПК) переосмыслить методы, которыми она управляет наиболее населенной страной планеты.
#img_left#КПК могла бы медленно, но постепенно начать реформировать свою политическую систему. Таким образом можно было бы утихомирить возрастающие социальные волнения и выиграть время для мирного и гладкого перехода к свободному и демократическому обществу.
Китайцы с радостью приняли бы такой поворот события. В конце концов, это именно то, чего обещала компартия 65 лет назад, после того, как отвоевала власть у правительства Гоминьдана. Однако вместо демократических реформ, КПК сделала ставку на диктатуру.
Идеология диктатуры
В своей ежегодной речи на Национальном народном конгрессе 10 марта Ву Банго, председатель конгресса и второй номер среди партийных лидеров, категорически исключил возможность каких-либо перемен в сторону демократии.
Он сказал: «Национальные особенности Китая ясно показывают, что мы не можем разделять власть между несколькими партиями и не можем позволить разнообразие политических идеологий». Он также подчеркнул невозможность разделения власти между двумя законодательными органами.
Его речь представляет общее видение лидеров партии. Некоторые авторы считают, что в Китае за последние два десятилетия власть передавалась из рук в руки достаточно регулярно и мирно, в отличие от стран Ближнего и Среднего Востока, где один диктатор удерживает власть десятилетиями. В действительности изменения во власти происходят только внутри партии. Критерий отбора заключается в том, что власть передаётся тому, кто наилучшим образом будет сохранять однопартийную власть компартии.
Против Запада
Пропаганда китайских СМИ изображает недавние восстания против диктатур как предательство народов Ближнего и Среднего Востока и как заговор западных стран.
СМИ сообщают китайцам, что демократические движения в странах с диктаторским режимом стали результатом вмешательства «чёрных западных рук», а не волеизъявлением народа. Западные страны, как пропагандируется в китайских СМИ, профинансировали акции протеста ради собственных интересов, в частности с целью получения контроля над нефтью.
Военные операции при поддержке ООН против ливийского диктатора Муаммара Каддафи особенно встревожили лидеров КПК. Их беспокоит, не встретят ли они такое же международное сопротивление, если социальные протесты в Китае достигнут масштаба всей страны и власти будут вынуждены применять силу, как это случилось 4 июня 1989 года на площади Тяньаньмэнь. В тот день военные открыли огонь по мирной демонстрации студентов, которые выступили в поддержку демократии.
Повышение социальной температуры
Те, кто намеренно или ненамеренно вторит пропаганде КПК, верят, что стремительный рост экономики Китая сделает революцию невозможной. Однако, как показывает история, когда в экономическом вопросе уровень жизни поднимается, люди стремятся к ещё большей свободе. Более того, социальная несправедливость, существующая в Китае, стимулирует социальные беспорядки.
Вопреки, а может и по причине усилий КПК к интенсивному росту экономики, социальное напряжение продолжает расти.
Согласно официальной статистике, число случаев масштабных акций протеста между 1993 и 2003 гг. увеличилось от 10 до 60 тысяч в год. А вовлеченное в демонстрации население возросло с 730 тысяч до 3,07 миллионов человек.
Исследователь из Китайской академии наук сказал, что в 2007 году число масштабных акций протеста достигло 80 тысяч в год, что равняется одной демонстрации каждые 6 минут. Согласно сообщению преподавателя Китайской академии управления, которое было опубликовано агентством Синьхуа, число социальных беспорядков в 2010 году удвоилось, по сравнению с показателем за 2006 год.
В интервью радиостанции «Свободная Азия» (Radio Free Asia) профессор Ся Йелян из Пекинского университета рассказал, что согласно информации Политического и юридического комитета КПК, число групповых протестов в 2009 году возросло до 230 тысяч (под группой подразумевается 50 и более человек).
Железная хватка
Дэн Сяопин, бывший китайский лидер, с подачи которого военные устроили кровавую расправу со студентами [в 1989 году], используя огнестрельное оружие и танки, предупредил партийную верхушку, что сильной хваткой должны обладать обе руки — экономическая и политическая.
КПК в последнее время усилила аресты продемократической интеллигенции, многочисленных активистов, защищающих права человека, тибетских буддистов и последователей Фалуньгун по всей стране. Самое громкое недавнее дело — это осуждение на 10 лет тюрьмы Люя Сяньбина за высказывания в поддержку демократии в сети Интернет.
Страх, стоящий за волной репрессий, приводит к тому, что КПК считает подозрительным любой стихийной поступок китайцев.
Пару недель назад сотни студентов Северо-западного университета в Сиане собрались вместе у студенческого городка. Сейчас руководство многих ВУЗов запрещает студентам собираться группами.
Мао, прадед компартии Китая, однажды сказал: «Где есть репрессии, там есть и восстание». Если присмотреться к тому, что делают партийные лидеры сегодня, становится понятно, что революция, которой они так опасаются, может быть уже не за горами.
Автор Майкл Янг — китайский писатель, проживающий в Вашингтоне. Пишет на различные темы о Китае, в частности о китайско-американских отношениях.
