Как показывают результаты исследования «Украина: образы регионов и межрегиональные отношения», идентичность жителей Донбасса выглядит достаточно противоречиво: в ней смешиваются гордость за экономическую мощь, боль за её разрушение и одновременно стыд за бескультурье и плохое экологическое состояние региона.
#img_left#Дискурс о региональной идентичности показывает, что противоположными позициями являются представление о Донбассе как об особой мультикультуральной общности и представление о нем как о конгломерате жителей различной этнической принадлежности.
Превратилась ли существующая совокупность образов, характеризующая сегодняшний облик Украины, в мощную символическую формацию? Восприняты ли эти образы населением? Какую роль они играют в повседневной жизни людей?
На эти вопросы попытались ответить луганский Центр по изучению общественных процессов и проблем гуманизма, Луганский национальный университет им. Т.Шевченко, Дрогобычский государственный педагогический университет им. И.Франко и Национальный университет «Львовская политехника».
Донбасс глазами его жителей
Жители Донбасса видят характерные черты своего региона, прежде всего, в его экономическом потенциале.
Тяжелая промышленность Донбасса, созданная в советское время, является гордостью жителей региона.
«Донбасс всегда был экономическим двигателем страны. Алчевский меткомбинат, Лисичанский НПЗ, Лисичанский стеклозавод…Донбасс – значимая часть страны где сосредоточен главный экономический потенциал. Пытаемся ли мы навязывать свое мнение? Я думаю, вряд ли. Мы пытаемся занимать, как говориться, свое место в стране. Оправдывать то, что мы сила экономическая». (К.П.Н., журналист, Луганск, 19 04.2008 г.).
Именно экономическая мощь должна стать основой влияния Донбасса во всеукраинском масштабе, считает местное население.
«Донбасс – это не то, что часть. Это та часть Украины, которая сейчас держит всю Украину, пытается поддержать на высоком экономическом уровне. Донбасс пытается, да, навязать свою политику в том плане, что «слушайте нас» (К.В.Е., функционер Партии регионов, Луганск, 19 04.2008 г.).
Емко подытожила подобные настроения одна из участниц фокус-группы в Луганске: «Донбасс является основной частью Украины». (К.М., студентка, Луганск,19 04.2008 г.).
Когда образ «двоится»
Образ Донбасса у его жителей «двоится»: край угля и металла предстает в их сознании краем тяжелого труда, плохой экологии и бытовой неустроенности.
«Это угольный край. Донецкая область, терриконы, пожалуйста. Из других регионов приезжают, говорят, а что это? Что это за пирамиды? А мы знаем прекрасно – терриконы, порода. Очень много людей употребляют спиртное. Это отличает Донбасс.
Плохое, негативно, но от этого никуда не уйти. Куда от этого денешься, если жизнь – это тяжелый физический труд. Проблемы усугубляются очень плохой экологией…». (И.В.Г., учитель, с. Пархоменко, 23.04.2008 г.).
Сейчас к этой теневой стороне образа нашего региона добавились новые черты. Города края пережили период разрушения своего экономического потенциала, что с болью воспринимается их жителями. Такое эмоциональное восприятие свидетельствует о силе эмоциональной причастности жителей к своему региону.
«Донбасс – это наша родина. Когда в нашем городе выпускали военную технику, или на машзаводе делали эскалаторы, которые использовались по всему Советскому Союзу, – это, конечно, было приятно. А теперь, когда все разрушено, – это просто боль. Донбасс – это боль!» (Л.Н.В., библиотекарь, Стаханов, 13.05.2008 г.).
Эта «боль» связывается и с чувством социальной несправедливости: «Рабочему классу, который работает с утра до вечера, некогда заниматься политикой. Зарабатывают деньги для того, чтобы кто-то сидел в это время и эти деньги проедал. Таким Донбасс мне представляется». (К.Н.В., учитель, с. Пархоменко, 23.04.2008 г.).
Во время ФГИ респонденты фиксировали несоответствие между объективной значимостью Донбасса в жизни Украины и его влиянием на процессы в стране.
«Донбас – це робочі, які тягнуть, роблять все, тягнуться в роботі. В економічному плані ми є центром».(К.Л.В., учитель, с. Пархоменко, 23.04.2008 г.).
«Нас не слушают. Донбасс никто не слушает». (В.А.Г., библиотекарь, с. Пархоменко, 23.04.2008 г.).
Значительному числу участников фокус-групп представлялось несправедливым предположение, что Донбасс «пытается навязать Украине свою модель развития».
Участники ФГИ настаивали на том, что необходимо «разделить власть имущих и большинство жителей региона».
«Меня считают донбассцем, то я никому ничего не навязываю. А если взять конкретных личностей, там, у власти, может быть крупных бизнесменов, то и здесь я не уверен, что они навязывают свою политику. Просто на этой территории есть свои интересы». (К.С.В., студент, внепартийный, Луганск, 19 04.2008 г.).
«Специфика» Донбасса
В фокус-группах, в которых участвовали лидеры мнений, были зафиксированы высказывания, свидетельствующие о попытках концептуальной разработки специфики своего региона.
В нашем случае это было связано с функционерами Партии регионов. Но в целом это отражает те усилия, которые делались в Луганской и Донецкой областях для выработки понимания специфики Донбасса.
«Жители Донбасса, наверное, мультикультурны. Не столько внимания уделяют таким понятиям как язык, религия, культура. А больше занимаются экономическими вопросами.
И у этого есть свои исторические предпосылки. Это тема Донецко-Криворожской рабочей советской республики. Здесь первый раз, скажем так, был озвучен тезис про построение государства на экономической основе. Не на национальной, религиозной основе, а экономической.
Была выстроена замкнутая цепочка: уголь – кокс – метал, которая, кстати, сегодня реализована Донецкой финансово-промышленной группой». (А.Ю., функционер Партии регионов, Луганск, 19 04.2008 г.).
Это утверждение не является бесспорным, но оно отражает стремление показать наличие специфических донбасских традиций, при определении символической значимости региона в общеукраинском масштабе. Но такое видение традиций ставит Донбасс несколько особняком в Украине.
Несколько иначе «специфику» Донбасса воспринимают те его жители, кто ориентируется на общеукраинскую традицию.
«Ми не уміємо цінувати те, що у нас є, може воно нам легко дісталось і тому ми з легкістю руйнували й легко комусь іще віддали. Ну, не можемо все це цінувати. Далі мені приходе на думку, що є така гумореска чи памфлет у Остапа Вишні «Чухраїнці».
Оце для нашого регіону. Ми з’їхалися сюди з усього світу: і росіяни, і українці, і білоруси, і кого у нас тільки нема. Навіть на території села Пархоменко. І от є у нас така байдужість, лінькуватість у нас така є. І ми завжди думаємо, якось воно таки буде, та хтось за нас подумає».(Б.В.С., учитель, с. Пархоменко, 23.04.2008 г.).
С этой точки зрения Донбасс, как регион, выглядит «незавершенным», «недоукраинским»: такая позиция вписывает внутреннее описание в общеукраинский контекст, но для Донбасса является «разрушительной» – с этих позиций Донбасс станет нормальным регионом только тогда, когда он утратит свою полиэтничность.
Однако, с другой стороны, это может провоцировать этническое разделение, отказ от уникальных собственных традиций региона. Тем самым регион может лишиться культурной энергии, которая в нем накоплена за его историю.
Таким образом, идентичность жителей Донбасса выглядит достаточно противоречивой. В ней смешиваются гордость за экономическую мощь, боль за её разрушение и одновременно стыд за бескультурье и плохое экологическое состояние региона.
Дискурс о региональной идентичности показывает, что противоположными позициями являются представление о Донбассе как об особой мультикультуральной общности и представление о нем как о конгломерате жителей различной этнической принадлежности.
Первая позиция оптимистична и способна пробуждать энергию жителей региона, но она противопоставляет Донбасс большей части Украины. Она не вписывается в этнический дискурс построения государства. Вторая позиция перенесена в Донбасс извне.
Она усматривает здесь смесь людей разного этнического происхождения, формируя негативное отношение к этой смеси. С этих позиций Донбасс – регион-маргинал. Эта позиция разрушительна для самого Донбасса.
Это дает основание заключить, что региональная идентичность Донбасса в значительной мере проблематизирована. Нашему региону еще предстоит найти свое место в общеукраинском дискурсе об идентичности.
Западная Украина и Галичина глазами жителей Донбасса
Первое, что бросается в глаза в ходе анализа результатов ФГИ – неопределенность образа Западной Украины в сознании жителей Донбасса.
С одной стороны, Западную Украину достаточно часто отождествляют с Правобережной Украиной (« Западная Украина находится на западе от Днепра, Восточная Украина – все, что находится по восточную сторону от Днепра». (Б.А.А., член Всеукраинского объединения «Батьківщина», Луганск, 19 04.2008 г.).
«Для меня Западная Украина – это все то, что по ту сторону Днепра». (К.А.В., частный предприниматель, Луганск, 25 04.2008 г.).
Один из респондентов даже специально подчеркнул: «Для меня Винницкая и Житомирская области – это уже Западная Украина» (Б.А.А., член Всеукраинского объединения «Батьківщина», Луганск, 19 04.2008 г.).
С другой стороны, положение меняется, когда люди начинают задумываться о критериях отнесения тех или иных территорий к Западной Украине.
В качестве таковых чаще всего называют преобладание украинского языка, историю, близость к границе с Польшей. Каждый из этих критериев несколько изменяет контуры Западной Украины. Языковой критерий эти контуры раздувает.
«Западная Украина – это обязательно должно быть украиноязычное население. Откуда бы к нам не приехал человек, если он свободно говорит на украинском языке, он с запада приехал. Такое понимание народное. Запад – украиноязычный, Восток – русскоязычный». (В.Н.Е., учитель, Луганск,19 04.2008 г.).
В таком случае и Полтавскую область можно признать Западной Украиной, утверждают их оппоненты. А исторический критерий значительно сужает искомую территорию.
«Те области, которые были когда-то под Австрией, под Польшей – это западная часть нашего государства. Это те области, которые к России никакого отношения не имели». (Л.Н.В., библиотекарь, Стаханов, 13.05.2008 г.).
Иногда в суждениях респондентов Западная Украина выглядит «расширяющейся» по политическим причинам: раньше она, дескать, охватывала лишь те украинские земли, которые не входили в состав Российской империи, но сейчас она фактически тождественна Правобережью.
«Западная Украина в общеполитическом смысле – это территория тех областей, которые вошли в состав СССР в 39-м году. Так исторически сложилось, что эта территория в основном во времена Российской империи входила в состав Австро-Венгерской империи, а перед этим – в состав Польского государства.
<…>
Всвязи с политическими событиями последних лет после 2004 г. к Западной Украине относится практически все Правобережье». (М.С.В., завскладом на частном предприятии, Луганск,19 04.2008 г.).
Достаточно распространенным среди жителей Донбасса является определение Западной Украины через соотношение с Польшей. С одной стороны, это – чисто географическая близость. В этом случае определяющим для Западной Украины является её пограничный характер.
«Географию не очень помню, чтобы конкретно сказать. Это те области, которые ближе к Польше. Вот эти области, в моем понимании – Западная Украина» (Л.М.О, бригадир строителей, Луганск, 25 04.2008 г.).
Иногда локализацию Западной Украины осуществляли через её расположение между Центральной Украиной и границей с Польшей. «Есть центральная часть Украины и то, что от центральной части ближе к Европе, для меня это западные области». (М.Ю.О., учитель, Стаханов, 13.05.2008 г.).
С точки зрения исследования, перед нами – достаточно любопытный сюжет, свидетельствующий о нечеткости образов Украины. В данном же случае нечетко определенная Центральная Украина для жителей Донбасса выступает точкой отсчета для определения Западной Украины.
Достаточно часто наши респонденты высказывались, что для Западной Украины является характерным «влияние польского языка и культуры». («Западная Украина – это территория, которая находилась под сильным польским влиянием, может, частично принадлежала Польше.
<…>
Это совсем другой регион и по голосованию, и по отношению к языку, и по экономическим вопросам. Там специфический язык, который очень близок к польскому, который отличается от украинского языка Центральной Украины». (М.А.Ю., пастор, Луганск, 25 04.2008 г.).
Относительно культуры участники фокус-групп не настаивали исключительно на польском влиянии. Здесь, скорее, речь идет о западном культурном влиянии как таковом. «Для меня лично, это как заграница – Западная Украина Они далеко от нас, и они не такие, как мы».(З.Н.В., инвалид 1-й группы, Луганск, 25 04.2008 г.).
Образ Галичины в сознании жителей Донбасса оказался еще более парадоксальным, чем образ Западной Украины в целом. С одной стороны, эти образы частично накладываются друг на друга. «Для меня Западная Украина, Галичина – это все запад. Все, что не восток- запад и Галичина». (В.Н.Е., учитель, Луганск,19 04.2008 г.).
Порой это наложение ведет к тому, что часть и целое рассматриваются как равные единицы. «В Запад Украины входят Львовская, Волынская области. Галичина также». (К.М.В., студентка, Луганск,19 04.2008 г.).
Упоминание как рядоположных Львовской области и Галичины, конечно, нонсенс с точки зрения истинности этого высказывания. Но в данном случае это – характеристика распространенных представлений жителей Востока Украины о западе своей страны. Конечно, в общественном сознании есть и более точные представления.
«Галичина? Ну, естественно, с центром во Львове. Ну, и примыкающие к нему области: Ивано-Франковская и частично Тернопольская». (К.П.Н., журналист, Луганск,19 04.2008 г.).
«Галичина – это будет Ивано-Франковская, Львовская и , по-моему, немножко Тернопольской области. Это только Галичина. <…> Я так поняла, что это та республика, которая пыталась образоваться сама». (Л.Н.В., библиотекарь, Стаханов, 13.05.2008 г.).
Как видим, для респондента проблемной выглядит Тернопольская область, но интересной является связь Галичины с ЗУНР.
Некоторые респонденты отметили, что название «Галичина» в Донбассе «не является употребимым». Большей символической значимостью для жителей Донбасса обладает Львов и Львовская область.
«Мне кажется (на эмоциональном уровне), что Львовская область – это сердце Западной Украины. Слово «Галичина» мы не часто слышим. Мы знаем кофе «Галка».
Мы знаем Львов, Львовскую область. Когда рассказывают анекдоты об украинцах, то когда хотят показать жителя Западной Украины, говорят: «Житель Львова»». (С.Т.В., учитель, Стаханов, 13.05.2008 г.).
Были зафиксированы высказывания, отрицающие существование Галичины в настоящий момент. «Галичина? Для меня, по крайней мере, такого отдельного субъекта на территории Украины нет. Да, ментально мы отличаемся. Чуть-чуть отличаемся. У нас пролетарская культура, там – аграрная». (Б.А.А., член Всеукраинского объединения «Батьківщина», Луганск, 19 04.2008 г.).
Иногда Галичину связывают исключительно с Галицко-Волынским княжеством. «Галичина осталась в далёком прошлом. Это – история». (К.С.В., студент, внепартийный, Луганск, 19 04.2008 г.).
Таким образом, достаточно интересным результатом данного исследования явилось наличие «размытости» образов различных частей Украины. Так, ученые, журналисты и политики пользуются понятием «Галичина». Им представляется, что для граждан Украины это понятие наполнено четким смыслом.
Но это ошибочно. Более того, ошибочно предполагать, что большинство граждан вкладывают один и тот же смысл и в другие географические понятия. Оказалось, что в такие базовые понятия для нашей страны, как Восток и Запад, Донбасс и Галичина понимаются гражданами Украины по-разному. Географические образы своей собственной страны для них двоятся и троятся, пульсируют, то сжимаясь, то растягиваясь.
Абрис границ Галичины для значительного числа жителей Донбасса является неопределенным, кроме того, об этом регионе в Донбассе «думают больше», чем о других регионах нашей страны. И отношение к нему является достаточно поляризованным. «Дійсно, це – П’ємонт національного відродження, центр Західної України. А Західна Україна – це дещо ширше поняття». (Ч.В.А., преподаватель колледжа, Стаханов, 13.05.2008 г.).
«Галичина – это политическое понятие, противостоящее Донбассу». (Д.П.А., художник оформитель, Луганск,19 04.2008 г.).
«Про Галичину я вам ничего не могу сказать, только плохое. Но то, что УПА считать участниками войны, героями! Я вообще не представляю, как это можно! И наш Президент, и наш премьер только их защищают. Ещё и памятники, какие ставят! Они не видят, кому надо памятники ставить. Ой, говорить только со слезами можно!» (Б.О.С., пенсионерка, Луганск, 19 04.2008 г.).
Галичина для значительного числа наших респондентов ассоциируется с украинским национализмом. «Прежде всего, Галичина – это очаг украинского национализма, это территории, которые входили в состав Польского государства». (К.А.И., студент, Луганск,19 04.2008 г.).
«Она будет существовать, как регион сугубо националистических взглядов. Она так существует почти сто лет» (М.И.А., студент, Луганск,19 04.2008 г.).
Кроме того, Галичина прочно связывается с ОУН и УПА. «Когда хотели уравнять в правах ветеранов Великой Отечественной войны с теми, кто воевал тогда за нацистов, здесь Галичина очень сильно меня зацепила! Я считаю, что это коллаборационисты, какими бы они не прикрывались идеями, даже борьбой за свободу.
Это не выход сотрудничать с нацистами и защищать свои национальные интересы. Не знаю, может, это моя личная точка зрения, может я не прав. Вот это, действительно зацепило. И вот это, я считаю, факт, который свидетельствует о навязывании интересов». (К.П.Н., журналист, Луганск, 19 04.2008 г.).
«Скажем, лично для меня, патриота своей Луганской области, их ценности просто не приемлемы тут. И проблема ОУН – УПА… Да, мы не можем полностью отвергать и говорить, что они такие сякие. Там насколько все неоднородно было. Скажем так, есть политический и геополитический заказ сделать именно так». (А.Ю., функционер Партии регионов, Луганск, 19 04.2008 г.).
По мнению некоторых респондентов, национализм превращает Галичину в орудие внешних сил, которые пытаются изменить сущностные характеристики Украины. «Американские политики ориентируются на интеллигенцию именно Галичины. Основная идея Бжезинского – оторвать Украину от России.
То, что гуманитарный аспект имеет огромное влияние на распространение ценностей, взглядов, то этого никто не скрывает. Поэтому сейчас мы подвергаемся таким гуманитарным атакам». (А.Ю., функционер Партии регионов, Луганск, 19 04.2008 г.).
Это связано с тем, что галичане иначе, нежели жители Донбасса, понимают патриотизм. «Для них понятие патриотизма – это мова, титульная нация, интеграция в Европу. Для нас – это больше мультикультурность, более экономический аспект. Скажем, для территории с мощными средствами производства – это экспансионистская экономическая политика». (А.Ю., функционер Партии регионов, Луганск, 19 04.2008 г.).
С другой стороны, респонденты соглашались, что уровень культуры населения в Галичине выше, чем в Донбассе. «Не в обиду нашему региону я скажу, что там культурней население. Намного культурней. Приходилось бывать, приходилось общаться с разными людьми, начиная от профессоров и заканчивая молодежными тусовками по ночным клубам.
<…>
Все-таки сказывается влияние Запада, влияние того, что когда-то они были под властью других территорий». (К.П.Н., журналист, Луганск,19 04.2008 г.).
Считают ли жители Донбасса, что Галичина навязывает свою модель развития всей Украине? Видят ли они в этом угрозу для своего культурного уклада? ФГИ позволяет заключить, что в общественном сознании нашего региона нет единства мнений по этим вопроса. Были зафиксированы прямо противоположные высказывания.
«Я считаю, что Галичина, Западная Украина ни в коем случае не навязывает нам свои традиции, свои интересы, свою культуру». (К.М.В., студентка, Луганск,19 04.2008 г.).
«Активность в этом проявляет именно западная сторона. Идут соответствующие публикации, выступления, требования, навязывание своего понимания истории, языка, культуры и тому подобное. Насчёт того, что граждане этого государства должны и обязаны говорить на украинском языке». (М.С.В., завскладом на частном предприятии, Луганск,19 04.2008 г.).
И все же чаще позиция респондентов была более сложной. Большинство из них считали, что в Украине «на официальном уровне транслируются ценности, характерные именно для Западной Украины и конкретно Галичины».
Но при этом навязываются эти ценности «при помощи органов центральной власти» и высшими региональными должностными лицами. Последние это делают «не в интересах Галичины», а «в своих собственных интересах».
Приведу длинную цитату из высказывания одного из наших респондентов. Она достаточно характерна. Такая форма осмысления отношений Востока и Запада страны бытует в Украине еще с советских времен.
Следует отметить, что это форма осмысления социальной реальности, характерная именно для региональных элитных групп Донбасса и Галичины. Они рассматривают Киев как арену борьбы за сферы влияния в Украине: «Галичина пытается навязать свою модель развития Украине, но, скажем так, в гуманитарной сфере.
Я считаю, что просто в других сферах Галичине тяжело себя выражать – экономически регион достаточно слабый и что-то новое в экономической сфере они предложить не могут. Однако представители Галичины традиционно, еще со времени обретения Украиной независимости, находились в управлении, например, в Министерстве образования и науки Украины.
Даже на сегодняшний день наш министр – выходец из Западной Украины. И таким образом идет попытка навязать свои идеологические ценности, характерны для другого региона. Нам навязывают строительство государства по этнонациональному признаку, вопросы титульной нации, которые для 21 века не характерны.
А ведь на сегодня вся современная молодежь мультикультурна. Это больше, по моему мнению, соответствует установкам где-то 19 века. В 18-19 веках государства формировались по национальному признаку… Кроме того, поднимают на щит, скажем так, героев тех событий, которые были характерны только лишь для этого региона.
Например, Шухевича, Бандеру, Коновальца. А ведь движение ОУН – УПА для центра Украины, для востока не характерно. Положа руку на сердце, можно сказать, что никакого отношения не имели эти события к нашим областям, кроме того, что наши ехали туда после войны работать учителями, почтальонами.
<…>
Происходит процесс как бы компенсации, то есть они теперь хотят самореализоваться по полной программе в отместку…». (А.Ю., функционер Партии регионов, Луганск, 19 04.2008 г.).
Иногда респонденты, признавая «навязывание ценностей Запада всей стране», демонстрировали установку на «достижение компромисса с региональным сообществом Галичины».
В этом случае вина за неприемлемые, по мнению участников фокус-групп, действия возлагалась на центральную власть. «Меня просто удивило выражение: «Вот Запад навязывает нам свою культуру, понимание истории».
Навязывание действительно есть. Независимое тестирование сейчас у детей в школе. Вопросы я читала и, честно говоря, была в ужасе. Такое чувство, что Востока в Украине не существует. Все вопросы только о Западе. Каждая область, конкретная дата, всё. Но опять, это же не Запад составлял эти вопросы. Понимаете?
Составляли власть имущие люди. То есть составляли те люди, кто руководит образованием. Тот, кто в Киеве – власть. Это же не Запад составлял. То есть в Киеве это удобно, поэтому так делают». (В.Н.Е., учитель, Луганск, 19 04.2008 г.).
Хотя географические образы Галичины характеризуются неопределенностью, население Донбасса пользуется яркими и насыщенными образами этого региона. Они сконструированы в политических взаимодействиях. Эти образы опираются на такие понятия как «национализм», «Великая Отечественная война», «ОУН», «УПА», «коллаборационизм».
Современным конструктом является понятие «ОУН-УПА». Реально Организация украинских националистов возникла в 1929 г. Украинская повстанческая армия первоначально к ОУН отношения не имела.
Возникла на Волыни под руководством Т. Бульбы-Боровца. Только затем ОУН захватила руководство этой армией. Но сейчас эти понятия слились в одно. Все эти образы активизированы в политическом поле. Чуть позже я рассмотрю иные образы, которые порождены взаимными посещениями жителей двух регионов.
Пока же следует констатировать, что в политическом поле заданы предпосылки достаточно конфронтационного ценностного взаимодействия между Донбассом и Галичиной. Респонденты показали понимание данной проблемы.
«На обывательском уровне, когда мы просто общаемся, не касаясь исторически глобальных вещей, у нас не может возникнуть никакой разобщенности. Но как только заходит разговор, скажем, о Великой Отечественной войне, мы никогда не сможем принять, что националисты у нас – защитники и почти герои.
<…>
Когда возникают такие вопросы, тут и возникают какие-то трения. Все уходит так глубоко в историю! Наверное, еще в те времена, когда начали раздирать Украину между Австрией и Россией. Насаждалась там, опять же, религия. На религиозной почве мы тоже никогда не сойдемся.
Православие – это православие, а у них там – и греко-католики и католики». Память у нас у всех разная». (К.Е.М., продавец в супермаркете, Стаханов, 13.05.2008 г.).
История наших регионов кристаллизовалась в символической системе. Пока эти символические системы во многом непроницаемы друг для друга. «Я видела улицу Степана Бандеры в Луцке. Мы не знали этого.
А наша «Молодая гвардия» для них – пустой звук. Это не то, что несогласие. Несостыковка. Это не хорошо и не плохо. Это совсем разное». (Л.Н.В., библиотекарь, Стаханов, 13.05.2008 г.).
