antonprima.pro

Blog

  • На закрытии Олимпиады пришлось разгонять тучи

    На закрытии Олимпиады пришлось разгонять тучи

    #img_left_nostream#Как и на церемонии открытия, организаторам Олимпиады в Пекине пришлось принять меры для обеспечения хорошей погоды при финальной сцене закрытия Игр.

    По данным пекинской метеостанции, примерно за 6 часов до начала церемонии закрытия Олимпиады, в сторону столицы из района Внутренней Монголии и провинции Хэбэй начали двигаться грозовые тучи. При этом влажность в Пекине также сильно повысилась и была гораздо выше, чем в день открытия Игр.

    Чтобы обеспечить хорошую погоду во время церемонии закрытия Игр, 8 самолётов распыляли над городом специальные реактивы, а также из Пекина, Хэбэя и Тянцзина была запущена 241 метео-ракета, передает агенство «Синьхуа».

    Напомним, что во время церемонии открытия Олимпиады, в Пекине была проведена самая крупная в истории операция по контролю погоды, в процессе которой для разгона облаков было из 21 точки было запущено более тысячи метео-ракет.

  • Фотообзор: Неделя моды в Кейптауне

    Фотообзор: Неделя моды в Кейптауне

    13 августа в Кейптауне (ЮАР) прошла неделя моды. На сей раз там была представлена продукция многих южноафриканских дизайнеров, показавших свои собственные, отличные от других концептуальные идеи.

    #img_gallery#

  • Самый большой в мире монокристалл выращен в Луганске

    Самый большой в мире монокристалл выращен в Луганске

    #img_left_nostream# По данным управления промышленности Главного управления промышленности и развития инфраструктуры облгосадминистрации, ГП Центральное конструкторское бюро машиностроения (ЦКБМ) «Донец» совместно с Институтом Монокристаллов Национальной академии наук Украины с 20 по 30 июля 2008 года вырастило самый большой в мире монокристалл сапфира.

    Монокристалл имеет размеры 800х350х50 мм и весит 45 кг. Он был выращен методом горизонтальной направленной кристаллизации на установке «Горизонт-5», сообщает  Луганская обладминистрация.

    Подобные кристаллы используются в производстве космического оборудования.

    Согласно контракту с фирмой "RUBIKON" (США), ДП ЦКБМ "Донец" изготовил установку "Икар", которая предназначена для выращивания самих больших в мире монокристаллов сапфира диаметром 400-500 мм и весом 200-300 кг.

  • Почему я решил не смотреть Олимпийские игры

    Почему я решил не смотреть Олимпийские игры

    Когда я впервые увидел цветное телевизионное изображение, я подумал: как замечательно было бы смотреть спортивные программы. У меня, заядлого домоседа, спортивный интерес подскочил до небес.

    #img_left_nostream#Я смотрю большинство спортивных мероприятий, слежу за Уимблдоном, кубком футбольной ассоциации, мотоспортом, регби, баскетболом, гольфом. Даже боулинг на траве по телевидению выглядит очень привлекательно.

    Но самыми любимыми для меня являются олимпийские виды спорта: бег, все финальные игры, марафоны и все те традиционные виды спорта, которые входят в Олимпийские игры. Это событие, во время которого показывают всех лучших атлетов, и я совершенно лишаюсь сна на 10 дней, когда наблюдаю это захватывающее зрелище под названием «Олимпийские игры».

    Я никогда не одобрял тот факт, что Олимпийские игры 2008 будут проведены в Китае. Мне всегда казалось, что это очень опасное решение. Запад продал себя, и это становилось все очевиднее и очевиднее по мере того, как Олимпийские игры приближались.

    Китайские власти продолжают пропаганду и способствуют грубому нарушению прав человека, не имея никакого желания присоединиться к мировому сообществу, разве только  в качестве «бандитов». Это власти, которые:

    – могут спокойно, даже не моргнув глазом, взорвать самолет,  полный пассажиров;

    – тихо и продуманно проникнуть в Тибет с целью уничтожения его культуры;

    – контролируют свое население «железной рукой» и армией. Если какой-нибудь иностранный политический деятель подвергает сомнению их политику, то они немедленно заявляют, чтобы те не вмешивались в китайскую политику, и начинают всячески оказывать давление через свои посольства по всему миру, чтобы ограничить наши основные права – принципы, на которых мы выросли: свобода слова, свобода вероисповедания, свобода протестов, свобода принимать важные решения в жизни.

    Истина, Доброта, Терпение – эти три человеческих принципа являются основополагающими для нового движения Фалуньгун. Если вы практикуете Фалуньгун в Китае или где-либо еще, и принимаете эти три великих принципа, то моментально становитесь «врагом народа» для китайских властей.

    Если вы занимаетесь практикой Фалуньгун в общественных местах, то будете отправлены в «центр перевоспитания», где вас заставят отказаться от своих убеждений и поклясться в очередной раз в своей преданности компартии Китая. Если вы откажетесь сделать это, то испытаете самые варварские пытки, а возможно, и смерть. Извлечение органов – это часть варварского обращения с последователями Фалуньгун, и коммунистический режим поддерживает это.

    На Западе превыше всего ценятся финансовые выгоды, и это мучительная реальность, что таким образом мы одобряем этот бездушный и коррумпированный  режим.

    Возможно, я нахожусь в «плену» дешевых китайских товаров, но я не стану подписываться под подобным режимом, смотря  Олимпийские игры по телевизору, и не советую вам это делать.

    Да, я могу протестовать и буду это делать, отдавая дань уважения миллионам преследуемых внутри этой страны. Я не буду включать телевизор, чтобы посмотреть мои любимые спортивные соревнования.

    Это то, что я могу сделать, и это то, что каждый из нас может сделать. И это настолько просто!

    Обессилим крупнейший спортивный спектакль Китая тем, что проигнорируем его!

    Майк Катбертсон. Специально для Великой Эпохи
  • Фотообзор: Показ детской моды Rosemount в Сиднее

    Фотообзор: Показ детской моды Rosemount в Сиднее

    Сегодня, 14 августа 2008 г. в Сиднее (Австралия) прошёл показ детской моды, на котором была представлена коллекция детской одежды.

    #img_gallery#

  • Член парламента Канады осуждает нарушения прав человека в Китае

    Член парламента Канады осуждает нарушения прав человека в Китае

    7 августа Ирвин Котлер, член парламента Канады и бывший министр юстиции, провёл пресс-конференцию в здании Парламента и объявил о публикации его отчёта о нарушении прав человека в Китае. В отчёте перечислены одиннадцать типичных нарушений прав человека в Китае. Котлер сказал: «То, что мы наблюдаем сегодня… …это постоянная, разрастающаяся атака на человеческие права в Китае».

    #img_left#Назанин Афшин Джэм, бывшая Мисс Канада, Берил Вайсман из Института общественных дел Монреаля и бывший член парламента Дэвид Килгур выступили на конференции.

    В отчёте указано, что преследование Фалуньгун является одним из типичных видов нарушений прав человека в Китае. Однако Ирвин Котлер заявил, что это преследование является более жестоким, чем преследования других групп. Это также было подтверждено отчётами из ООН.

    В отчёте перечисляются свидетельства, которые указывают на тот факт, что практикующие Фалуньгун составляют 66% из всех заключённых, преследуемых за веру в Китае. В отчёте также упомянуто о происходящем с санкции китайской компартии (КПК) массовом извлечении органов у живых последователей Фалуньгун. Дэвид Килгур указал, что преследование Фалуньгун указано в отчёте по причине его особой жестокости.

    Позже на митинге, который состоялся перед зданием посольства Китая, Котлер сказал, что он надеется, что служащие посольства пошлют информацию о митинге китайскому правительству. Он заявил, что более важным является то, что правительство Китая обмануло надежды и права китайского народа и сняло с себя ответственность перед международным сообществом.

    #img_left#Г-н Котлер напомнил, что китайское правительство обещало семь лет назад улучшить положение с правами человека в Китае, когда они добивались права проводить у себя Олимпийские игры. Он сказал, что через семь лет факты указывают на то, что они не выполнили своего обещания, а наоборот, проводят атаку на человеческие права. Котлер призвал китайское правительство освободить политических заключённых и прекратить преследование Фалуньгун. Он сказал, что правительство должно позволить последователям Фалуньгун практиковать свободно, потому что принципы, которым они следуют – Истина-Доброта-Терпение – являются ценностями, которые китайское правительство должно уважать.

    Ирвин Котлер призвал международных лидеров, которые присутствуют на Олимпиаде, громко высказаться в защиту свободы и прав человека.

    Котлер сообщил, что в 2001 г. он был против предоставления Китаю права проводить Олимпийские игры, и, вспоминая это, видит, что он тогда был прав. Он сказал, что если бы в 2001 г. Китаю не было предоставлено право проводить Олимпийские игры, то сейчас не было бы так много людей арестовано по случаю Олимпиады.

    Назанин Афшин-Джем, Мисс Канада 2003, рассказала, что многие люди теперь сожалеют, что Олимпиада 1936 г. прошла в Берлине и заявила, что мы не должны повторить ту же ошибку сегодня. Она уверена, что мы не должны игнорировать проблемы с правами человека в Китае.

    После пресс-конференции четверо выступавших присутствовали на митинге, который состоялся перед зданием китайского посольства. Напомним, за день до открытия Олимпийских игр в Пекине, состоялось восемь акций протеста перед посольствами Китая в Париже, Берлине, Вашингтоне, Стокгольме, Риме, Оттаве, Лондоне, Мадриде.

    Ин Цзы. Великая Эпоха
  • Реальность, стоящая за современным имиджем Олимпиады в Китае

    Реальность, стоящая за современным имиджем Олимпиады в Китае

    Британская газета Guardian опубликовала статью вице-президента  Европарламента Эдварда МакМиллана-Скотта, который рассказывается о том, что по другую сторону красочной Олимпиады находятся бесчисленные жертвы, брошенные в тюрьмы, подвергаемые пыткам и убитые китайским правительством.

    #img_left#Ниже приведён перевод текста этой статьи:

    Наблюдая за играми, помните, что они рассчитаны на то, чтобы принести выгоду режиму, на котором лежит ответственность за ужасающие нарушения прав человека.

    Церемония открытия Олимпиады в Пекине неминуемо будет поводом для восхищения грандиозными достижениями — архитектурными, организационными и представляемыми  в адрес принимающей страны. Это, безусловно, именно то, на что надеялись китайские власти, когда семь лет назад получили право стать хозяевами Олимпиады. Это была запланировано как подтверждение современного характера Китая, его экономического совершенства и подъёма на верхнюю строку таблицы мировых держав. Судя по всему, многие люди готовы принять эту поверхностную картину за правду. Да, группы по правам человека поднимали некоторые неловкие вопросы, но разве это может повлиять на партию, когда так много мировых лидеров одобряют происходящее?

    Несмотря на то, что я всеми силами выступаю за политическое бойкотирование Олимпиады в Пекине, я желаю спортсменам всего хорошего и надеюсь, что соревнования пройдут без повторения террористических атак, подобным той, которая произошла на этой неделе в провинции Синьцзян. Чего я не хочу – так это того, чтобы у тех, кто смотрит Олимпиаду, не было никаких сомнений в отношении того, что, в силу своей природы, режим спланировал эти игры ради выгоды. За очаровательным на вид стадионом «Птичье гнездо» стоит страна, находящаяся под властью государственного террора, на совести которого – по-настоящему ужасающие преступления против человечности. Даже дизайнер стадиона, Ай Вэйвэй, пришёл к непризнанию проведения Олимпийских игр в Пекине, описывая ситуацию с правами человека как «ужасающую». Бесчисленные жертвы, брошенные в тюрьмы, подвергаемые пыткам и убитые китайским правительством, также заслуживают того, чтобы быть частью истории этой Олимпиады. Мы не должны забывать о них, когда будут раздавать золотые медали.

    И Международная Амнистия, и Организация по защите прав человека согласны с тем, что вместо выполнения своего обещания улучшить ситуацию с правами человека, если им дадут право на принятие у себя Олимпиады, — китайские власти использовали игры в качестве оправдания того, чтобы усилить репрессии внутри страны. О многих из этих ужасающих фактов широко известно. Нет никакой свободы слова, и власти зашли невероятно далеко в плане контроля за информацией и ограничения доступа к Интернету. Любое несогласие жестоко наказывается, есть угроза заключения в тюрьму без суда и следствия, и при этом часто отсутствует какая-либо информация о местонахождении и состоянии человека. Широко применяется смертная казнь, причем в том числе и за такие относительно мелкие ненасильственные преступления как нарушения налогового законодательства. Согласно докладам Манфреда Новака, специального докладчика ООН по вопросам пыток, применение пыток — очень распространенное явление, в том числе избиения,  поражение электротоком и выдирание ногтей. Четко задокументировано жестокое подавление прав тибетцев и культурной самобытности. Более того, как оказалось, некоторые из этих вещей экспортируются в другие страны. Недавно BBC Panorama разоблачила роль Китая в вопросах вооружения правительства Судана в его кампании геноцида в Дарфуре.

    Среди многочисленных жертв террора китайского режима правозащитники, адвокаты, члены профсоюза, защитники окружающей среды, люди, выступающие за региональную автономию, а также любой гражданин, пытающийся оспорить государственную политику. Меня особенно беспокоит судьба Гао Чжишена, номинанта на Нобелевскую премию, которого иногда называют «совестью китайской нации». Являясь одним из ведущих адвокатов страны, он стал мишенью режима за высказывания о нарушении прав человека и находился в заключении, подвергался пыткам после того, как в прошлом году написал критическое открытое письмо об Олимпиаде. Очень важно, чтобы Великобритания и другие страны подняли этот вопрос перед китайскими властями как дело, не терпящее отлагательств.

    Одна из групп, которую Гао защищал наиболее активно, это духовное движение Фалуньгун. Члены этой группы являются жертвами самых чудовищных преследований, находящихся за гранью воображения. Многие иностранные обозреватели легко сбиты с толку названием «еретический культ», которым заклеймило его китайское правительство, но Фалуньгунэ — то совершенно безобидный комплекс духовных упражнений Буддийской школы, который подвергается преследованиям главным образом из-за его популярности, которая, как полагают, представляет угрозу «лидирующей роли» коммунистической партии Китая. Десять лет назад это движение насчитывало до 100 миллионов последователей.

    Сторонников Фалуньгун в обычном порядке бросают в тюрьмы за их веру и, как полагает Манфред Новак, они составляют большинство заключённых, которых подвергают пыткам. Но они также являются и основными жертвами самого чудовищного преступления китайского режима против человечности — массового принудительного извлечения человеческих органов у заключённых для обеспечения быстро развивающегося в стране трансплантационного бизнеса.  Проводя более 10 000 операций по пересадке в год, и получая огромный доход, это приносит огромную выгоду Народной Освободительной Армии, которая организует этот бизнес и присваивает себе прибыль.

    К сожалению, количество предоставляемых органов далеко не удовлетворяет спрос. В отчёте, написанном в прошлом году бывшим Государственным секретарём Канады Дэвидом Килгуром и адвокатом по вопросам прав человека Дэвидом Мэйтасом, делается заключение: «Широкомасштабная практика принудительного изъятия органов у последователей Фалуньгун действительно существовала и продолжает существовать по сей день». Только у заключённых последователей Фалуньгун регулярно берут анализы мочи и крови, и велика вероятность того, что в дальнейшем значительное количество их убивают по приказу.

    Нет никаких признаков того, что эта ужасная практика прекратится в ближайшее время. В начале этого года китайские власти объявили, что вводится в практику смертельная инъекция как средство приведения в исполнение высшей меры наказания вместо пули в голову (рот при этом оставался открытым, чтобы уменьшить повреждения), но это всё равно грязный способ убийства. Не трудно понять, почему вводятся эти изменения. Только в одной провинции 16 автобусов было специально приспособлено для вскрытия на месте и извлечения внутренних органов. Это реальная действительность, скрытая за фасадом модернизма, представленного пекинской Олимпиадой. Хотя политический бойкот церемонии открытия не получил широкой поддержки как требования об улучшении ситуации с правами человека в Китае, ещё не поздно выразить протест против террористического режима в рамках этих игр. Я надеюсь, что Гордон Браун пересмотрит своё решение посетить церемонию закрытия в конце этого месяца. Я также надеюсь, что те, кто смотрят Олимпийские игры дома по телевизору, ненадолго оторвутся от наслаждения спортивными баталиями и задумаются об огромных человеческих страданиях, являющихся реальностью повседневной жизни многих китайских граждан.

    Источник: guardian.co.uk

  • Стихийные бедствия в провинции Юньнань продолжаются

    Стихийные бедствия в провинции Юньнань продолжаются

    #img_left_nostream#В юго-западной провинции Юньнань продолжается непогода: за последние дни в результате тропического шторма «Каммури» погибли по меньшей мере 40 человек, сообщило агентство Синьхуа.

    В этом году там прошли 8 сильных ливней, несколько тайфунов, наводнений, горных оползней и сходов селей. 

    По данным управления провинции Юньнань, отвечающего за ликвидацию последствий стихийных бедствий, на 18 часов 13 августа во всей провинции от различных стихийных бедствий пострадали 6 млн. 980 тыс. человек, погибли – 174 человека, без вести пропали – 31, ранено – 138, срочно эвакуированы – 64 тыс. человек; разрушено более 18 тыс. строений, включая  жилые дома, повреждено более 97 тыс. строений; пострадало 399 га сельхозугодий, полностью уничтожен урожай на 53 га земли. Экономический ущерб составил 450 млн. долларов США, из них ущерб сельскому хозяйству оценивается в 248,5 млн. долларов.    

    Тайваньское агентство Central Daily News сообщило, что в результате сильного ливня, который прошёл 9 августа в провинции Юньнань, на трассе Синьхэ произошло 38 оползней. Проезд на многих других трассах также оказался заблокированным из-за оползней.

     
  • Роман ‘Путешествие на Запад’. Глава 98

    Роман ‘Путешествие на Запад’. Глава 98

    ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ВОСЬМАЯ,
    в которой будет рассказано о том, как, обуздав мысль, быструю словно конь, и желания, суетливые словно обезьяна, монах избавился наконец от своей оболочки и как, совершив подвиг, он улицезрел живого Будду Татагату
    #img_center_nostream#
    Как только Коу Хун ожил, нашим монахам снова устроили пышные проводы со знаменами и хоругвями, с барабанщиками и музыкантами; монахи-буддисты и монахи-даосы, а также родные и друзья Коу Хуна заняли свои места, и шествие тронулось, но мы об этом рассказывать не будем.

    Вернемся к Танскому монаху и его ученикам, которые вышли на большую дорогу. Они на каждом шагу убеждались в том, что обитель Будды на Западе действительно отличается от всех прочих мест, в которых они побывали. Здесь росли диковинные цветы, чудесные травы, старые кипарисы и сосны. Жители все были обращены к добру, и в каждом доме монахам давали приют и пищу. В горах путники встречали людей, занимающихся самоусовершенствованием; в лесах они слышали, как странники читают нараспев священные сутры.

    Наставник и его ученики с наступлением темноты останавливались на ночлег, а с рассветом продолжали свой путь. Так прошло еще дней шесть или семь и вдруг перед ними выросли ряды высоких построек и многоярусных теремов. Вот послушайте, как они описаны в стихах:

    Громады башен в небеса
    Вздымаются на сотни чи,
    И на узорных кровлях их
    Дробятся ясные лучи.
    Они вздымаются туда,
    Где Хань — Небесная река
    Сквозь ледяную пустоту
    Течет несчетные века.
    С остроконечных их вершин
    Увидеть можно, как вдали
    Светило, разметав лучи,
    Спускается за край земли.
    А если с кровли золотой
    Поднимешь руку в высоту —
    Звезду, летящую с небес,
    Шутя, поймаешь на лету!
    Вон многоярусных дворцов
    Встает величественный ряд,
    И словно небо проглотить
    Их окна светлые хотят,
    А гребень разноцветных крыш
    Высоко в поднебесье взмыл,
    И задевают облака
    За острые концы стропил.
    Сто желтых аистов сюда
    Приносят вести каждый год,
    Когда стареет зелень рощ,
    И в мире осень настает,
    И птицы пестрые луань
    Посланья доставляют в срок,
    Едва вечернюю листву
    Прохладный тронет ветерок.
    Да, наконец то вот они,
    Те драгоценные дворцы,
    О чьей нетленной красоте
    Рассказывают мудрецы,
    Те расписные терема
    Для праведников и богов,
    Подворья из чудесных яшм,
    Дворцы из чистых жемчугов!
    Здесь, в храмах Истины живой
    Святые сходятся толпой,
    Про вечный, неизменный Путь
    Ведут беседы меж собой,
    Отсюда благодатный свет
    Во всю вселенную проник,
    Распространяя по земле
    Сокровища священных книг.
    Здесь круглый год свежи цветы,
    Как в солнечные дни весны,
    Здесь ветви сосен круглый год,
    Как после ливня, зелены.
    И в изобилье круглый год
    Полна густая сень садов
    И фиолетовых грибов,
    И удивительных плодов.
    Прекрасен этот дивный град —
    Дворцов и башен стройный ряд,
    И стаи фениксов над ним
    В бездонных небесах парят:
    Их крылья красные горят,
    Купаясь в синем хрустале,
    И шлют спасительную весть
    Всему живому на земле.

    Танский наставник поднял свою плеть и, указывая вдаль, воскликнул:

    — У-кун! Смотри, до чего там красиво!

    — Наставник! — с укоризной промолвил Сунь У-кун. — Когда всякие оборотни обманывали тебя, воздвигая ложные владения Будды, когда они сами принимали облик Будды, ты воздавал им почести и кланялся до земли, а теперь, когда мы прибыли в настоящую обитель Будды, ты даже не слезаешь с коня!

    Услышав эти слова, Танский наставник так сконфузился, что чуть было кубарем не скатился на землю. Приблизившись к воротам многоярусного терема, путники увидели служку, который стоял, прислонившись к воротам.

    — Уж не вы ли люди из восточных земель, которые явились сюда за священными книгами?! — воскликнул он

    Танский наставник поспешно оправил одежды, и стал внимательно разглядывать служку:

    В богатые парчовые одежды
    Тот величавый слежка облачен,
    И мухобойкой с яшмовою ручкой
    Перед собой размахивает он
    И судя по одежде, по осанке,
    Он служит здесь уже не первый год:
    Следит за установленным порядком
    И путников встречает у ворот.
    С утра своей чудесной мухобойкой
    Он пыль сметает с красного крыльца,
    Чтоб чистотою вечною сверкали
    Ступени заповедного дворца,
    А вечером к святым чертогам всходит,
    Что высятся на крутизне горы,
    И у прудов, на берегах из яшмы,
    Бессмертных видит пышные пиры.
    Нетленный свиток — список душ великих
    Висит на рукаве его всегда,
    И ноги в кожу мягкую обуты,
    Не оставляют на песке следа.
    Движенья, как у истого даоса,
    Его легки В одежде золотой
    Он поражает каждого невольно
    Изяществом своим и красотой.
    Святым усердьем он достиг бессмертья
    И, от мирской избавясь суеты,
    Отныне вечной жизни удостоен
    В стране невозмутимой чистоты.
    Узнал не сразу наш монах премудрый
    Горы Линшань чудесного слугу,
    А это был бессмертный Златоглавый,
    Живущий здесь — на вечном берегу.

    Великий Мудрец Сунь У-кун узнал служку и поспешил сказать о нем своему наставнику:

    — Учитель! Это же великий бессмертный, Златоглавый из даосского монастыря Юйчжэнь, расположенного у подножия чудесной горы Линшань. Он явился сюда встретить нас!

    Тут только Танский наставник прозрел. Он подошел ближе и совершил приветственный поклон.

    — Наконец-то ты прибыл! — рассмеявшись, молвил Златоглавый. — Меня, видимо, обманула Гуаньинь. Лет десять назад Будда повелел ей направиться в восточные земли и найти там человека, который отважился бы пойти за священными книгами. Она сказала мне тогда, что этот человек года через два или три прибудет сюда. С тех пор я из года в год все жду его, но о нем не было ни слуху, ни духу. И вот лишь теперь мы встретились наконец.

    — Большое тебе спасибо на добром слове, — воскликнул Танский монах, молитвенно сложив руки. — Я очень благодарен тебе, очень! — повторил он.

    Вслед за тем все четверо путников с конем и с поклажей вошли в монастырь. Там они представились бессмертному, каждый в отдельности. Тотчас же было велено подать чай и приготовить трапезу. Кроме того, маленьким послушникам приказали нагреть благовонную воду для омовения, чтобы путники ступали по земле Будды, смыв с себя всю грязь и пыль.

    Вот как об этом рассказывается в стихах:

    Есть ли в жизни святей
    И блаженнее отдохновенье,
    Если подвиг окончен
    И можно свершить омовенье!
    Над своею природой
    Отныне ты стал господином
    И с небесною истиной
    Слился в дыханье едином.
    Ныне кончились годы
    Бесчисленных тягот и бедствий,
    Новой жизни начало
    Теперь, просветленный, приветствуй,
    Ибо выполнил ты
    Девять заповедей сокровенных
    И спасенной душой
    Трех прибежищ достиг неизменных.
    Кончен горестный путь,
    Отступили коварные мары —
    Здесь, в обители Будды,
    Бессильны их злобные чары.
    Все невзгоды и беды
    Исчезли, как волны туманов,
    Можешь смело взглянуть
    На подвижников — мудрых шраманов.
    Пыль и грязь ты омыл
    У порога предвечной святыни,
    И к одеждам скитальца
    Они не пристанут отныне.
    Возвратилась душа
    И слилась с изначальной стихией,
    И мирские волненья
    Не в силах вреда нанести ей!

    Пока учитель и ученики умывались, незаметно наступили сумерки. Путники остались отдыхать в монастыре. На следующее утро Танский наставник переоделся, облачился в парчовую рясу, надел на голову монашескую шляпу, взял в руки посох, вошел в зал и стал прощаться с великим бессмертным Златоглавым.

    — Вчера ты был в рубище, а сегодня на тебе роскошное одеяние, — засмеялся Златоглавый. — В таком виде ты, право, настоящий сын Будды.

    Танский наставник поклонился и уже собрался идти, но Златоглавый остановил его.

    — Постой! — сказал он. — Я провожу тебя.

    — Я хорошо знаю дорогу, — вмешался Сунь У-кун. — Тебе незачем провожать.

    — Ты знаешь дорогу в облаках, — возразил Златоглавый, — а твой праведный наставник еще не знает этой дороги. Ему придется пока идти по земле.

    — Да, пожалуй, ты прав, — согласился Сунь У-кун. — Я хоть и бывал здесь несколько раз, но всегда прилетал и улетал на своем облачке. По земле мне ни разу не приходилось ходить в этих местах. Так что придется побеспокоить тебя и попросить проводить нас. Моему наставнику не терпится скорей поклониться Будде, и он будет счастлив, если ты сделаешь это без промедления.

    Златоглавый, продолжая улыбаться, взял Танского монаха за руку и повел его к воротам, ведущим в обитель Будды, которые были сделаны из сандалового дерева. Чтобы попасть туда, надо было пройти средний зал монастыря и выйти через заднюю дверь. Указав на чудесную гору Линшань, Златоглавый сказал:

    — Взгляни, какое благовещее сияние всех цветов радуги и благознаменательные пары несколькими слоями покрывают небосклон! Там находится самая высокая вершина, которая называется Дивный кондор. Это и есть священная обитель нашего Будды.

    Танский наставник взглянул и тотчас же начал кланяться.

    Сунь У-кун засмеялся.

    — Наставник! Мы еще не прибыли к месту, где полагается совершать поклонение. Знаешь поговорку: «Хоть гора и видна, но, пока доедешь до нее, конь от усталости свалится». Отсюда еще очень далеко до священного места. Если будешь все время кланяться, сколько же придется тебе положить земных поклонов, пока доберемся до вершины?

    Тут Златоглавый остановился и сказал:

    — Ну, праведный монах, теперь ты и твои ученики: Великий Мудрец, полководец звезды Тяньпэн и смотритель Дворцового занавеса, находитесь на благодатной земле. Перед вами чудесная гора Линшань. А я возвращаюсь обратно.

    Танский монах поклонился на прощанье и вместе с учениками отправился дальше.

    Великий Мудрец Сунь У-кун, как всегда, шел впереди, показывая дорогу. Путники медленно поднимались в гору. Не прошли они и нескольких ли, как увидели перед собой бурный поток, который стремительно нес свои воды. Ширина его была не менее восьми, а то и девяти ли. Вокруг не было ни души. У Танского монаха сердце сжалось от страха.

    — У-кун! — произнес он дрожащим голосом. — Должно быть, мы сбились с пути. Неужели великий бессмертный неправильно указал нам дорогу! Как же мы переправимся через эту реку? Гляди, какая она широкая и бурная, да и лодок нигде не видно!

    — Нет, мы не сбились с пути, — смеясь, ответил Сунь У-кун. — Взгляни туда! Видишь большой мост через реку? Надо перейти его, тогда только мы приблизимся к состоянию высшего блаженства!

    Они двинулись дальше и, подойдя к мосту, увидели возле него дощечку с надписью из трех иероглифов: «Переправа Заоблачной высоты».

    Мост состоял лишь из одного бревна, переброшенного с берега на берег.

    Высоко в воздухе повисший,
    Качаясь и дрожа слегка,
    На перекладину из яшмы
    Походит он издалека.
    А подойдешь к нему поближе,
    Увидишь: это ствол сухой
    Дрожит над пенною, бурливой,
    Необозримою рекой.
    Увы, пройти по этой жерди
    Надежду навсегда оставь:
    Пожалуй, легче через море
    В ненастье перебраться вплавь.
    Вон точно радуга цветная
    Легла на десять тысяч чжан —
    То тень от узенького моста
    Сквозь легкий зыблется туман.
    Под ним сверкающая лента
    На много тысяч сюнь видна,
    И чудится: до края света,
    Как луч, протянута она.
    Да, через этот мост висячий
    Пройти не каждому дано:
    Качаясь над кипящей бездной,
    Лоснится скользкое бревно.
    И лишь бессмертные, что могут
    Ходить по легким облакам,
    Пройдут по этой узкой кромке
    К заветным, дальним берегам.

    — У-кун! По этому мосту нам не пройти! — пролепетал Танский монах, дрожа от страха. — Давайте поищем другую дорогу.

    — Да это и есть самая настоящая дорога! — продолжал посмеиваться Сунь У-кун. — Самая настоящая дорога, — серьезным тоном повторил он.

    — Кто же осмелится идти по такой дороге? — опешил Чжу Ба-цзе. — Такая широченная река, да еще с такими бурными волнами, и через нее такой узенький мост. Всего одно бревно, к тому же тонкое и скользкое. Тут и шагу не ступишь.

    — Постойте здесь! — воскликнул Сунь У-кун. — Поглядите, как я сейчас пройду!

    Молодчина Сунь У-кун! Он быстро подошел к мосту, вскочил на него, балансируя, мгновенно пробежал на другой берег и оттуда стал махать руками и звать спутников.

    — Переходите! Переходите! — кричал он.

    Танский наставник в ответ лишь отмахнулся. Чжу Ба-цзе и Ша-сэн кусали пальцы, твердя: «Тяжеленько!».

    Тогда Сунь У-кун перебежал обратно и стал тащить Чжу Ба-цзе:

    — Дурень! Идем со мной! Идем!

    Чжу Ба-цзе, упираясь, лег на землю.

    — Скользко! Скользко! Скользко! — кричал он. — Мне ни за что не пройти. Ты уж уволь меня! Дозволь мне перелететь по воздуху на облачке!

    — Ты что же это, — рассердился Сунь У-кун, прижав Чжу Ба-цзе к земле, — не знаешь, где находишься? Неужели ты думаешь, что здесь тебе позволят летать на облаках? Надо пройти по этому мосту, тогда только ты станешь Буддой!

    — Брат! Лучше уж мне не быть Буддой. Честно говорю тебе, что мне не пройти через мост!

    Они едва не подрались: один тащил, другой упирался, но тут вмешался Ша-сэн и стал уговаривать их. В этот момент Танский монах оглянулся и заметил лодку, которую какой-то человек подгонял к берегу багром.

    — На переправу! На переправу! — закричал лодочник.

    Танский монах очень обрадовался.

    — Братцы! Перестаньте ссориться! — воскликнул он. — Сюда плывет лодка!

    Все трое подбежали к берегу и стали глядеть во все глаза. Когда лодка приблизилась, оказалось, что у нее нет днища! Зоркий и проницательный Сунь У-кун своими огненными глазами и золотистыми зрачками еще издали распознал в лодочнике Будду, встречающего праведников, которого называют еще Прославленный Будда, озаренный блеском драгоценных хоругвий. Однако Сунь У-кун решил не говорить об этом и крикнул:

    — Подгоняй сюда! Давай ближе!

    Вскоре лодка пристала к берегу, и лодочник вновь прокричал:

    — А ну, на переправу! На переправу!

    Танский монах посмотрел в лодку, и ужас снова обуял его.

    — Как же ты берешься перевозить людей на разбитой лодке без днища? — спросил он лодочника.

    Лодочник ничуть не смутился.

    — Моя лодка, — сказал он и продолжал стихами:

    — Была уже тогда известна,
    Когда по воле высших сил
    Кончался первозданный хаос
    И мир в порядок приходил.
    И счастлив я, что эта лодка
    Досталась во владенье мне,
    С тех пор на ней бессменно езжу
    По этой бурной быстрине.
    Пусть волны пенные вскипают,
    Пусть вихрь бушует над рекой —
    Ничто поколебать не в силах
    Ее устойчивый покой.
    Всегда прочна, всегда хранима
    Великой благостью небес,
    Она плывет легко и плавно
    Любым волнам наперерез.
    Всех, кто шести порочным сквернам
    Не отдал жизнь свою сполна,
    К единому Первоначалу
    Готова возвратить она,
    И души праведников чистых
    От самых стародавних дней
    Уж много тысяч калп спокойно
    Переправляются на ней.
    Конечно, смертному простому
    Решиться трудно, может быть,
    На лодке с выломанным днищем
    Пучину эту переплыть,
    И все ж бесчисленные души
    К спасительному рубежу
    На этой лодке несравненной
    Я с древних лет перевожу.

    Великий Мудрец Сунь У-кун сложил руки ладонями вместе и поклонился лодочнику:

    — Благодарю тебя за доброе намерение перевезти моего наставника, — сказал он и обратился к Танскому монаху: — Ну, садись в лодку, наставник! В ней хоть и нет днища, зато она устойчива; даже в самую сильную бурю ее не опрокинет.

    Но наставник все еще колебался. Тогда Сунь У-кун схватил его за плечо и втолкнул в лодку. Сюань-цзан не удержался на ногах и кубарем полетел в воду. Лодочник словно предвидел это: он подхватил Танского монаха и поставил его на ноги. Танский монах отряхнул свои одежды, потопал ногами, чтобы выжать воду из башмаков, и начал бранить Сунь У-куна, но тот не слушал его. Он втащил в лодку Ша-сэна и Чжу Ба-цзе, ввел коня, внес поклажу, а затем и сам полез в лодку. Все они встали на корме. Будда легко оттолкнул лодку от берега, и все увидели, что выше их по течению плывет труп. Танский наставник перепугался.

    — Не бойся! — смеясь, сказал Сунь У-кун. — Это ведь твое бренное тело.

    — Да, это твое тело, твое! — подтвердил Чжу Ба-цзе.

    Ша-сэн, всплеснув руками, воскликнул:

    — Это ты! Это ты!

    Лодочник, ударив багром по воде, сказал то же самое:

    — Это ты! Поздравляю тебя! Поздравляю! — добавил он.

    Ученики Танского наставника тоже стали приносить ему свои поздравления.

    Между тем лодка, гонимая багром, спокойно переплыла бурный поток у переправы Заоблачной высоты. Танский монах повернулся и с необыкновенной легкостью спрыгнул на берег.

    Обо всем этом рассказывается в стихах:

    Так от бренных телес —
    От костей и от мяса — избавлен
    Был почтенный монах,
    Через грозный поток переправлен,
    И душа непорочная
    Там, у святого причала,
    С той минуты повсюду
    Родной и желанною стала.
    Так достойно закончился
    Подвиг его добровольный:
    Новым Буддою стал
    В это утро монах богомольный,
    И, на дивном челне
    Переплыв через бурные воды,
    Все мирские грехи
    Здесь омыл он за многие годы.

    В том, о чем мы здесь рассказали, по правде говоря, заключается величайшая мудрость и указан способ, как переправиться на тот берег, где царит беспредельное блаженство.

    Взобравшись на берег, четверо путников оглянулись: лодка без днища бесследно исчезла. Только тогда Сунь У-кун сказал, что лодочником был сам Будда, встречающий праведников, и Танский монах понял наконец, что произошло. Он стремительно обернулся и поблагодарил своих учеников.

    — Зачем благодарить? — сказал Сунь У-кун. — Мы ведь все время помогаем друг другу. Мы трое благодаря тебе, наш учитель, занялись усовершенствованием и получили настоящее перерождение. Ты же, пользуясь нашей защитой, неуклонно исповедовал ученье Будды, и теперь, к нашей радости, избавился от бренного тела. Взгляни, какие здесь растут цветы, травы, сосны и бамбуки! Посмотри на эту дивную страну, в которой летают чудесные птицы луань, фениксы и аисты, пасутся прекрасные олени. Скажи, где лучше: там, где оборотни и злые духи выдавали себя за Будд, или же здесь? Теперь ты сам можешь разобраться в том, что такое добро и что такое зло!

    Однако Танский монах, не переставая, благодарил своих учеников.

    Теперь наши путники с необычайной легкостью быстро поднимались по чудесной горе Линшань. Еще издали они увидели замечательный древний монастырь, в котором находился храм Раскатов грома.

    Блистает на горе чудесной
    Храм ослепительного Будды,
    Уж много тысяч лет стоит он,
    Вонзаясь в солнечную высь.
    Отрог святой горы Сумеру —
    Его извечное подножье,
    Высоко, до реки Небесной,
    Его вершины вознеслись.
    Рядами пиков необычных
    Украшена гора святая,
    Ее причудливые камни
    И разноцветны и чисты,
    А на бесчисленных уступах,
    Под каждою скалой отвесной
    Растут диковинные травы,
    Цветут нетленные цветы.
    Взбираясь на крутые склоны,
    Извилистые вьются тропы,
    Все выше путника уводят
    За облачные рубежи,
    А возле троп цветы пестреют
    Густых ятрышников душистых,
    Растут, расцветкой поражая,
    Грибы чудесные цзычжи.
    Вон стаи обезьян резвятся,
    Ручных, смышленых, необычных,
    Играют в персиковых рощах
    Среди невянущей весны,
    Плоды срывают наливные,
    Светящиеся алым блеском,
    Как будто слитки золотые,
    Что на огне раскалены.
    Вон белоснежные, большие,
    Летают аисты над рощей,
    Садятся на седые сосны,
    Перекликаясь меж собой,
    Стоймя на ветках застывают
    И, словно стройные фигуры
    Из белой драгоценной яшмы,
    Сияют в дымке голубой.
    Вон в разноцветном оперенье,
    Всегда дружны и неразлучны,
    Кружатся парами в лазури
    Святые фениксы-гонцы,
    Они летят навстречу солнцу,
    И, миру счастье обещая,
    По Поднебесной их напевы
    Разносятся во все концы.
    Вон в темно-синем оперенье
    Друг перед другом неподвижно
    Уселись парами луани
    На острой каменной гряде,
    Но чуть повеет легкий ветер,
    Вмиг встрепенутся и запляшут —
    На всей земле такие птицы
    Тебе не встретятся нигде.
    А как стройны, как величавы
    Дворцы, и терема, и башни,
    Что вереницей окаймляют
    Священную гору Линшань:
    Их желто-огненные кровли
    Блестят златою черепицей,
    И парами венчают гребень
    Лепные утки юань-ян.
    Как сказочно великолепны
    Их неприступные твердыни,
    Как ярко стены отражают
    С небес летящие лучи, —
    То, словно чистые агаты,
    Их снизу доверху устлали
    Покрытые цветной глазурью
    Сверкающие кирпичи.
    Отсюда на восток посмотришь —
    Увидишь кровли золотые,
    Отсюда поглядишь на запад —
    Увидишь зданий стройный ряд:
    То разноцветные хоромы
    Грядою сдвинулись вплотную,
    И, словно радуга, на солнце
    Дворцы жемчужные горят.
    Отсюда поглядишь на север —
    Увидишь блеск несчетных окон,
    Отсюда к югу обернешься —
    Увидишь тысячи твердынь:
    То бесконечной чередою
    Сверкают терема цветные,
    Крутые башни громоздятся,
    Врезаясь в пламенную синь.
    А над величественным храмом
    Хранителей ученья Будды
    Стоит высокое сиянье,
    Как вечный солнечный восход,
    И перед залом светозарным
    Святых хранителей ученья
    Пунцовое, витое пламя
    Фонтаном огнецветным бьет.
    Сияют пагоды, струится
    Благоухание смоковниц,
    Прекрасен этот край, — от неба
    Его не сразу
    И облака в бездонной выси
    Плывут легко и беззаботно,
    И словно бесконечен полдень
    Над гребнем островерхих крыш.
    Заботы и грехи мирские
    Сюда вовек не достигают,
    Здесь власть свою теряют судьбы
    И нерушима благодать
    Блистает на горе чудесной
    Храм ослепительного Будды,
    Уж сотни сотен калп стоит он
    И вечно будет здесь стоять.

    Учитель и его ученики спокойно и беззаботно взошли на самую вершину чудесной горы Линшань. В ярко-зеленой сосновой роще они увидели выстроившихся в ряд набожных мирянок-упасика, а под изумрудными кущами кипарисов — верующих мирян-упанов. Наставник приветствовал их монашескими поклонами и привел всех этих мирян, а также монахов-бикшу и монахинь-бикшуни в такое смятение, что все они молитвенно сложили руки и начали просить:

    — Не кланяйся нам, праведный монах! Лучше приходи побеседовать с нами после того, как увидишься с Муни.

    — Об этом еще рано говорить, — воскликнул Сунь У-кун и, улыбаясь, добавил: — Пока что мы идем поклониться ему!

    Танский монах, ощущая необыкновенный прилив сил, шел за Сунь У-куном прямо в храм Раскатов грома. Там навстречу им выступили четыре хранителя Будды — махарачжи.

    — Это ты, праведный монах, явился? — спросили они.

    Танский наставник учтиво поклонился.

    — Да, это я, смиренный Сюань-цзан, — отвечал он и хотел было войти в ворота, но хранители Будды остановили его.

    — Обожди немного, праведный монах, — сказали они. — Дозволь нам прежде доложить о тебе.

    Один из хранителей у первых ворот направился к четырем хранителям у вторых ворот и сообщил им о прибытии Танского монаха. Тогда один из хранителей Будды у вторых ворот передал эту весть хранителям Будды у третьих ворот, где, собственно говоря, находились благочестивые монахи, прислуживавшие Будде. Узнав, что прибыл Танский монах, они поспешили в храм Будды и доложили досточтимому Татагате Сакья-муни:

    — К тебе, на твою драгоценную гору прибыл за священными книгами праведный монах Танского двора! — возвестили они.

    Досточтимый Будда очень обрадовался и тотчас же призвал к себе восемь бодисатв, четырех хранителей-махарачжей, пятьсот архатов, три тысячи подвижников, постигших учение Будды, духов — правителей одиннадцати светил и восемнадцать духов — хранителей кумирен. Он расставил их в два ряда лицом друг к другу и после этого повелел пригласить Танского монаха. Повеление Будды передавалось от ворот к воротам. Наконец оно дошло до самых последних ворот.

    — Просим Танского монаха пожаловать! — раздался голос.

    Сюань-цзан благоговейно вошел в ворота монастыря в сопровождении Сунь У-куна, Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, которые вели коня и несли поклажу.

    По этому случаю сложены следующие стихи:

    В том памятном году далеком,
    Душою к Истине влеком,
    Он рьяно принял назначенье
    Быть государевым послом.
    Взял грамоту из рук владыки,
    Простился, из цветных палат
    Сошел по яшмовым ступеням
    И в путь пустился на закат.
    Не раз прохладными утрами,
    На запад обращая взор,
    Он шел сквозь росы и туманы
    По кручам неприступных гор,
    А в сумерки, ложась устало
    На выступе холодных скал,
    Покрытый мглой и облаками,
    Сном беспокойным засыпал.
    Блюдя монашество сурово
    И предан Истине навек,
    Он пересек в пути далеком
    Три тысячи бурливых рек,
    Простым, безвестным пилигримом
    Шел к рубежам святой земли
    Через бесчисленные горы,
    Тянувшиеся сотни ли.
    Все помыслы и все желанья,
    Упорство всех душевных сил
    К высокому перерожденью
    Он, непреклонный, устремил.
    И наконец сегодня утром,
    Войдя в тысячесветный зал
    Пред вечным Буддой Татагатой
    Святым просителем предстал.

    Все четверо путников, подойдя к престолу Будды, пали ниц, совершили земные поклоны, после чего стали раскланиваться налево и направо с приближенными Будды, каждому отвешивая по три поклона. Затем Танский монах, не поднимаясь с колен, вручил Будде свою подорожную.

    Будда внимательно просмотрел ее и вернул обратно. Совершив поклон, положенный для послов, Танский наставник начал рассказывать:

    — Я — Сюань-цзан, твой смиренный ученик, прибыл к тебе, обитающему на сей драгоценной горе, по повелению императора великого Танского государства, расположенного в восточных землях, чтобы поклониться тебе и попросить книги твоего священного учения на благо всем живым существам. Молю тебя, Будда прародитель, яви свою милость и пожалуй мне эти книги, дабы я смог скорее вернуться на родину!

    Тогда Будда открыл свои уста и, обращаясь к Сюань-цзану, молвил:

    — Восточные земли, о которых ты говоришь, расположены на острове Наньшаньбучжоу. Там изобилие плодов земных, да и людей очень много. Но среди них немало стяжателей, убийц, прелюбодеев, лжецов, обманщиков и обидчиков. У вас там не соблюдают учения Будды, не устремляют сердца свои к добру, не почитают трех источников света, не ценят пять злаков. К старшим и родителям не проявляют преданности и почитания, не знают чувства долга и человечности, идут против совести, обсчитывают и обвешивают, убивают, совершают грехи, творят зло, и за все это в конце концов приходит возмездие. Из-за этого на земле происходят бедствия, какие бывают только в аду. Вот почему многих жителей вашей страны ждет вечная кара в Подземном царстве, где им придется переносить всевозможные нестерпимые мучения: их будут сверлить, толочь, сдирать с них кожу и размалывать кости, они превратятся в домашних животных; у них отрастет густая шерсть на теле, на голове вырастут рога, они будут продаваться в рабство за свои долги, будут кормить людей своим же мясом. Их ввергнут на веки вечные в Преисподнюю Аби, из которой они уже никогда не смогут вырваться и вновь переродиться в высшие существа. И все по той же причине. Хотя и был у вас некто из рода Кун, создавший учение о человечности и справедливости, о вежливости и благоразумии, но ваши правители и государи ввели законы и казни; они ссылали на каторгу, вешали, отрубали голову, а люди по-прежнему остались неразумными глупцами, и ведут разнузданный образ жизни! Здесь у меня собраны три свода священных книг — «Трипитака». В них сказано, как избавиться от бедствий и грехов. В «Трипитаку» входят: свод священных книг о законах Будды, где говорится о жизни на небесах; другой свод с рассуждениями о Будде, там говорится о жизни на земле, и третий свод — каноны, в которых содержатся поучения о спасении душ умерших. Всего насчитывается тридцать пять названий книг, состоящих в общей сложности из пятнадцати тысяч ста сорока четырех тетрадей. Эти книги указывают кратчайший путь к тому, чтобы стать праведником. Они являются как бы вратами в царство подлинного добра. В них записано все, что известно о небесных светилах, об устройстве земли, о людях и вещах, о птицах и зверях, о цветах и деревьях, о посуде и утвари и о людских делах. Ты со своими учениками прибыл издалека, — продолжал он, — и я охотно даю все эти книги, чтобы ты их взял с собою, но предупреждаю тебя, что люди твоей страны неразумны и невежественны. Они издеваются над верными словами учения, не разумеют сокровенного смысла слов наших подвижников-шраманов, которые проповедуют наше учение.

    Он тут же подозвал своих учеников:

    — Ано! Цзяшэ! — сказал им Будда. — Проводите этих четверых монахов в Жемчужный терем, там внизу сперва накормите их, а затем откройте Драгоценную палату, отберите по нескольку экземпляров тетрадей из тридцати пяти священных книг моего собрания «Трипитака», дайте им, — пусть они распространят их в восточных землях. И пусть на эти земли снизойдет мое благословение.

    Оба досточтимых ученика Будды, выполняя повеление своего учителя, повели четверых путников к указанному терему.

    Невозможно было налюбоваться замечательными богатствами и редчайшими драгоценностями, которые были выставлены там в нескончаемом количестве. Устройством трапезы занялись бесплотные святые духи, причем они подали блюда, состоящие сплошь из разных волшебных яств, закусок и плодов. Никакие земные яства не могли сравниться с ними! Что за вкус! Что за аромат! Нигде ничего подобного не видели люди на грешной земле!

    Танский монах и его ученики поклонились до земли и принялись за еду. Каждый ел все, что ему хотелось.

    Об этом тоже рассказано в стихах.

    Золотые огни,
    К небесам, словно крылья, скользя,
    В драгоценных светильниках
    Блеском слепили глаза.
    Но еще драгоценней
    Казались в лучах их цветных
    Нежный запах и вкус
    Удивительных яств неземных.
    В этих тысячеярусных,
    Огненных залах дворца
    И сокровищ не счесть,
    И богатствам не видно конца.
    И небесная музыка,
    Слух услаждая земной,
    Наполняет хоромы
    Певучей, прозрачной волной.
    А подобных приправ
    И гарниров из нежных цветов
    Не доводится смертным
    Увидеть во веки веков.
    Этот чай ароматный
    И тысячи сладостных блюд
    Всем вкушающим их
    Долголетье и счастье дают.
    Было много страданий,
    Был долог мучительный путь,
    Но, свершившим свой подвиг,
    Настала пора отдохнуть,
    И за трапезой пышной
    Впервые за многие дни
    Наслаждаться покоем
    И роскошью могут они!

    Яства пришлись по вкусу Чжу Ба-цзе, да и Ша-сэну очень понравились. Они съели до конца эти чудесные яства, от которых все, находящиеся в обители Будды, обретают долголетие и освобождаются от бренной оболочки.

    Двое досточтимых учеников Будды ухаживали за нашими путниками и развлекали их беседой, пока они ели, после чего, открыв двери в Драгоценную палату, ввели их туда. Сияние зари и благовещие пары наполняли всю палату сверху донизу. Везде клубились благовещие пары разных цветов и окрасок, расстилающиеся по всем направлениям. На поставцах для священных книг и на наружных крышках драгоценных ларей были наклеены красные ярлыки, а на них четким почерком написаны названия книг и количество тетрадей.

    Священная книга о нирване — 748 тетрадей
    Священная книга о бодисатвах — 1021 тетрадь
    Сокровенная книга о призрачности и пустоте — 400 тетрадей
    Священная книга о строгих запретах Бодидармы — 110 тетрадей
    Священная книга о милосердии — 50 тетрадей
    Священная книга о решимости — 140 тетрадей
    Священная книга о драгоценных сокровищах — 45 тетрадей
    Священная книга для приступающих к учению Будды — 500 тетрадей
    Священная книга о правилах созерцания истинного и неизменного — 90 тетрадей
    Священная книга о нравственном усовершенствовании — 916 тетрадей
    Священная книга о великом светлом вразумлении — 300 тетрадей
    Священная книга обо всем еще небывалом — 1110 тетрадей
    Священная книга о бодисатве, отличившемся духовной чистотой — 170 тетрадей
    Священная книга по-иному трактующая три учения раскольников — 270 тетрадей
    Священная книга о приобретении качества алмаза — 100 тетрадей
    Священная книга об истинном учении Будды — 120 тетрадей
    Священная книга о пяти драконах — 32 тетради
    Священная книга о заповедях для бодисатв — 116 тетрадей
    Священная книга о великих вселенских соборах — 130 тетрадей
    Священная книга про кита «Моцзе» — 350 тетрадей
    Священная книга про цветок Будды — 100 тетрадей
    Священная книга об йогах — 100 тетрадей
    Священная книга о драгоценном постоянстве — 220 тетрадей
    Священная книга о Западном небе — 130 тетрадей
    Священная книга о монашеском благочестии — 157 тетрадей
    Священная книга о стране Будды — 1950 тетрадей
    Священная книга, поднимающая веру — 1000 тетрадей
    Священная книга о соразмерности благоразумия — 1800 тетрадей
    Священная книга о драгоценном величии — 1280 тетрадей
    Священная книга о данной палате — 850 тетрадей
    Священная книга о песнопениях и украшениях храмов — 200 тетрадей
    Священная книга о великом павлине (райской птице) — 220 тетрадей
    Священная книга «Вичжнана» — 100 тетрадей
    Священная книга о жилье и утвари — 200 тетрадей

    Показав Танскому монаху все названия священных книг, Ано и Цзяшэ обратились к нему с вопросом:

    — Какие же дары ты привез нам из восточных земель, праведный монах? Покажи нам скорей, и мы дадим тебе священные книги.

    — У меня, смиренного монаха, совершившего столь дальний путь, ничего ценного с собою нет, — с неприятным изумлением ответил Танский монах.

    Оба достопочтенных ученика улыбнулись.

    — Ладно, ладно, ладно! — иронически проговорили они с усмешкой. — Кто с пустыми руками собирается распространять священные книги по всему свету, тот обрекает своих потомков на голодную смерть!

    Сунь У-кун заметил их кривую усмешку и, догадавшись, что они не собираются отдавать священные книги, не сдержался.

    — Наставник! Пойдем к Будде Татагате и пожалуемся ему! — громко воскликнул он. — Пусть он сам явится сюда и передаст книги мне.

    — Не кричи и не злобствуй! —остановил его Ано. — Забыл, где находишься? Иди сюда и принимай книги!

    Чжу Ба-цзе и Ша-сэн скрепя сердце уговорили Сунь У-куна сдержаться и начали принимать книги. Они связывали их в узлы, тетрадь за тетрадью, навьючили коня до отказа и сверх того еще набрали узлы на два полных коромысла, которые понесли Чжу Ба-цзе и Ша-сэн. Явившись к драгоценному престолу, монахи совершили земные поклоны, поблагодарили Будду Татагату и направились к выходу. Встречаясь с другими Буддами и бодисатвами, они кланялись каждому не менее двух раз.

    Наконец, дойдя до главных ворот, они распростились со всеми монахами-бикшу, монахинями-бикшуни, с набожными мирянками-упасика и мирянами-упанами, спустились с горы и, выйдя на дорогу, отправились в обратный путь. На этом мы и расстанемся с ними.

    Вернемся теперь в Драгоценную палату. Там находился еще один уважаемый Будда, прозванный Фонарщиком, который, подслушав украдкой, что произошло при передаче священных книг, сразу все понял. Оказывается, Ано и Цзяшэ отдали книги, в которых не было ни одного иероглифа. Усмехнувшись про себя, он подумал: «Монахи из восточных земель глупы и неразумны, они не разобрались, что им дали книги без иерогли- фов. Как бы не получилось так, что Танский монах зря совершил столь трудное и долгое путешествие!».

    — Есть ли кто-нибудь здесь? — громко спросил Фонарщик. Тотчас же показался досточтимый бодисатва Храбрости Бо-сюн.

    — Ну-ка, наберись грозного величия! — велел ему уважаемый Будда-фонарщик. — Со скоростью метеора догони Танского монаха и отними у него священные книги. В них нет ни единого иероглифа. Пусть он еще раз явится и попросит настоящие книги, с письменами.

    Бодисатва Храбрости тут же вцепился в порыв буйного ветра и умчался за пределы храма Раскатов грома, приняв самый грозный вид, на какой только был способен.

    Буйный ветер был настолько замечателен, что про него даже сложены стихи:

    У Будды много храбрых слуг,
    Но подает им всем пример
    Своею мощью грозовой
    Дух ветра буйного — Сунь-эр.
    Его разгневанный порыв
    Страшней взбесившихся коней,
    А несравненный аромат
    Дыханья девушки нежней.
    Такой пронесся дикий вихрь,
    Что реки хлынули назад,
    И рыбы ринулись на дно —
    Найти убежище спешат.
    Такой пронесся шумный шквал,
    Что грозные драконы гор
    О скалы бьются наугад,
    Не находя знакомых нор.
    Вон стая обезьян ручных,
    С плодами торопясь домой,
    Никак дороги не найдет,
    Застигнутая бурной тьмой.
    Вон желтых аистов семью
    Свирепый смерч относит вспять,
    И тщетно силятся они
    Родные гнезда отыскать.
    Багряных фениксов умолк
    Звенящий, радостный напев,
    Лишь буря в небесах свистит
    И крутится, рассвирепев,
    А золотого петушка
    Звучит надрывно вещий крик,
    Раскатам вторя грозовым
    И не смолкая ни на миг.
    Там сучья сосен вековых
    Ломает ветер на лету,
    Здесь кружит вихрем лепестки
    И рвет смоковницы в цвету,
    Одним порывом до земли
    Бамбук сгибает молодой,
    Качает лотос золотой
    Над взбаламученной водой.
    Чуть слышный звон колоколов,
    Едва струившийся вдали,
    Теперь по ветру разнесло
    На три десятка сотен ли,
    А звуки сладостных псалмов
    И чтение священных книг,
    Подъяты вихревой рукой,
    Взлетели к небу напрямик.
    Под тяжким выступом скалы,
    Что над расселиной висит,
    Необычайные цветы
    Утратили свой прежний вид,
    И у дороги полевой,
    Что змейкой тянется вдали,
    Густые всходы дивных трав
    Ничком на землю прилегли.
    Врасплох застигнуты грозой,
    Олени белые дрожат,
    От злого ветра за скалой
    Найти спасение спешат,
    И птицы пестрые луань,
    Попав в кружащуюся муть,
    По ветру носятся, как пух,
    Не в силах крылья развернуть.
    А дивный запах между тем
    Волной незримых покрывал
    По поднебесью разлился
    И всю вселенную объял,
    И освежающий порыв
    Пронесся над землей стремглав,
    В разъяснившихся небесах
    Густые тучи разогнав.

    Танский монах, застигнутый сильным ветром, вдруг ощутил приятный аромат, в котором сразу же узнал благое знамение Будды, а потому не предпринял никаких мер предосторожности. Но вот раздался резкий звук, и с неба протянулась исполинская рука, которая с необычайной легкостью сняла навьюченные на коня узлы со священными книгами. От испуга Танский монах начал бить себя в грудь кулаками и закричал не своим голосом. Чжу Ба-цзе кинулся догонять узлы, Ша-сэн решил охранять свои узлы на коромысле, а Сунь У-кун словно на крыльях погнался за похитителем. Бодисатва Храбрости заметил, что Сунь У-кун нагоняет его, и сбросил похищенные узлы на землю, так как побоялся, что посох, у которого не было глаз, мог бы сослепу поранить его. Узлы с книгами упали прямо в пыль. Сунь У-кун видел, как их клочья разлетались по ветру. Он прижал книзу край своего облачка и стал спасать книги. Тут бодисатва остановил ветер и отправился с докладом к Будде-фонарщику. Однако об этом мы рассказывать не будем.

    Чжу Ба-цзе погнался за похитителем. Увидев, что священные книги упали на землю, он вместе с Сунь У-куном подобрал их, взвалил на спину и отнес Танскому монаху. Тот, обливаясь слезами, горестно воскликнул:

    — Братцы! Оказывается, даже здесь, в обители Предельного блаженства, водятся злые дьяволы-мары, причиняющие вред людям!

    В это время Ша-сэн развернул одну из тетрадей: в ней были одни лишь белоснежные листы бумаги без малейших следов письменных знаков на них. Тогда он поспешно передал тетради Танскому монаху:

    — Учитель, взгляни-ка! В этой тетради нет ни одного иероглифа!

    Сунь У-кун раскрыл другую тетрадь, оказалось, что и в ней одни чистые листы. Наконец и Чжу Ба-цзе открыл одну из тетрадей, но и в ней не оказалось никаких письменных знаков.

    — Пересмотрите все книги! — велел Танский монах.

    Все тетради оказались чистыми листами бумаги.

    Убитый горем Танский монах начал охать и ахать:

    — Видно, жителям наших восточных земель не дано счастья! — удрученно произнес он. — К чему нам эти пустые книги, без единого знака? Как же я осмелюсь предстать перед Танским императором? Ведь тот, кто обманет государя, не заслуживает никакого снисхождения!

    Однако Сунь У-кун, сразу смекнувший, в чем дело, утешил своего наставника:

    — Наставник! — сказал он. — Все это проделки Ано и Цзяшэ, ну и негодяи! Мы не дали им подарков, вот они и подшутили над нами. Давайте вернемся обратно и пожалуемся на них самому Будде Татагате. Пусть накажет их за лихоимство.

    — Правильно! Правильно! — заорал Чжу Ба-цзе. — Идемте, пожалуемся на них!

    Все четверо стремительно повернули обратно и, не чуя ног под собою, поспешно направились в храм Раскатов грома. Вскоре они очутились перед воротами храма. Привратники, сложив ладони, приветливо встретили их.

    — Должно быть, вы вернулись обменять книги, праведные монахи? — с улыбкой спросили они.

    Танский наставник кивнул в ответ головой и выразил им благодарность за внимание.

    Хранители Будды не стали чинить никаких препятствий и пропустили путников в обитель Будды. Они направились прямо к его храму.

    — Будда Татагата! — воскликнул Сунь У-кун громким голосом, когда они предстали перед престолом. — Нам пришлось перенести десятки тысяч страданий от злых дьяволов-мар, которые жалили нас своими ядовитыми жалами, прежде чем мы прибыли из восточных земель в твою обитель, чтобы ныне поклониться тебе. Ты удостоил нас своим вниманием и приказал выдать нам священные книги, чтобы мы распространили их в восточных землях, но твои ученики Ано и Цзяшэ ослушались тебя, потребовали от нас дары и, не получив ничего, пошли на преступление: они нарочно выдали нам книги с белыми листами без письменных знаков, которые нам не нужны. Просим тебя, Будда Татагата, накажи их за это!

    Будда в ответ только рассмеялся.

    — Не надо шуметь! — мягко сказал он. — О том, что они просили у вас подарки, я знаю. Имейте в виду, что к священным книгам нельзя относиться пренебрежительно, нельзя взять их так просто, ничего не дав взамен. Как-то раз был такой случай. Толпа праведных монахов-бикшу спустилась с нашей горы с этими священными книгами в княжество Шравасти к одному богатому благотворителю по фамилии Чжао. Они прочли ему все книги, и все его домочадцы обрели спокойствие и безопасность, а умершие избавились от перерождений. За все это монахи потребовали с него всего лишь три доу и три шэна чистого золота в крупицах. Когда они вернулись, я еще пожурил их и сказал, что они продешевили; их будущим потомкам, сыновьям и внукам не останется денег на расходы. Поскольку вы с пустыми руками явились за священными книгами, вам и выдали пустые тетради с белыми листами. Впрочем, священные книги с белыми листами, без письменных знаков, как раз и есть самые что ни на есть настоящие и верные книги! Но так как в ваших восточных землях живые существа глупы и суеверны, они ничего не поймут в них. Вы сможете распространять книги только с письменными знаками.

    — Тут Будда позвал: — Ано! Цзяшэ! Живо отберите из верных книг с письменными знаками по нескольку тетрадей из каждого раздела и дайте им, а затем явитесь сюда и доложите точно, сколько книг вы отобрали.

    Двое досточтимых учеников Будды снова повели четырех путников в Жемчужный терем и у входа в Драгоценную палату снова попросили подарки у Танского монаха. У того не было при себе ничего такого, что представляло бы ценность. Тогда он велел Ша-сэну достать патру из червонного золота и поднес ее обеими руками:

    — Я, ваш смиренный брат, в самом деле ничего не имею, так как совершил этот далекий путь в холоде и нужде. Никаких подарков я для вас не приготовил. Эту патру пожаловал мне собственноручно сам Танский император и велел собирать в нее подаяния. Только ее я и могу преподнести вам, чтобы хоть как-нибудь выразить свою сердечную признательность. Молю вас принять пока сей скромный дар, а когда мы вернемся на родину, я доложу Танскому государю, и он непременно отблагодарит вас со всей щедростью. Прошу вас только дать нам книги с письменами, чтобы не обмануть надежды государя, пославшего меня сюда, и чтобы не оказались напрасными все мучения, перенесенные мною в столь далеком пути.

    Ано с легкой усмешкой принял патру. Все служители: силачи-стражники, охраняющие Жемчужный терем, повара с монастырской кухни, досточтимые старцы, ухаживающие за книгами в Драгоценной палате, — стали переглядываться, пересмеиваться, подталкивать друг друга, прищелкивать пальцами и презрительно усмехаться.

    Затем они стали стыдить Ано:

    — Неужели тебе не стыдно? Люди пришли за священными книгами, а ты требуешь у них подарки!

    Ано даже поморщился от стыда, но патру все же не вернул и крепко держал в руке.

    Цзяшэ вошел в Драгоценную палату и принялся отбирать книги. Каждую книгу он показывал Танскому наставнику.

    — Братцы! — крикнул Сюань-цзан. — Вы тоже хорошенько глядите, чтобы не получилось, как в прошлый раз.

    Все трое учеников начали передавать из рук в руки по одной тетради, перелистывая каждую, но теперь все они были с письменами. Всего наши путники получили пять тысяч сорок восемь тетрадей — словом, полный свод книг. Они аккуратно сложили их, навьючили на коня, и еще осталось книг на одно коромысло. Эти книги понес Чжу Ба-цзе. Ша-сэн взвалил на плечи коромысло с поклажей, Сунь У-кун повел коня, а Танский наставник взял в руки посох, поправил свою монашескую шапку, оправил на себе парчовую рясу и отправился, радостный и довольный, к Будде Татагате.

    Об этом рассказывается в стихах:

    Как сладок и приятен запах,
    Что поднимается волной
    От книг священной «Трипитаки»,
    От каждой строчки неземной.
    Недаром с тщанием великим,
    Достойным всяческих похвал,
    Пресветлый Будда Татагата
    Их сам веками создавал.
    Пусть все узнают, сколько муки
    Терпел священный Сюань-цзан,
    Взбираясь на крутые горы,
    Пересекая много стран.
    Но стоит также посмеяться
    И над обманщиком Ано:
    К деньгам постыдное стремленье
    В нем было разоблачено.
    Да если б не Фонарщик Будда,
    Не посланный вдогонку шквал,
    Об этой недостойной шутке
    Никто бы долго не узнал.
    Когда же был вручен монаху
    Книг настоящих полный свод,
    Душой впервые успокоясь,
    Он вновь пустился на восход.
    С тех пор по этим дивным книгам,
    Наград не требуя за труд,
    Монахи всех земель восточных
    Святую проповедь ведут,
    И Будды верное ученье,
    Людские души просветля,
    Нас благодатью окропляет,
    Как дождь — пшеничные поля.

    Ано и Цзяшэ повели Танского наставника к Будде Татагате, который восседал на своем престоле, устроенном в виде цветка лотоса. Увидев Танского наставника, он дал знак двум великим архатам, покорителю Драконов и усмирителю Тигров, разом ударить в многоголосые била, звуки которых собрали со всех мест три тысячи Будд, три тысячи подвижников, вникших в учение Будды, восемь хранителей махарачжей, четырех бодисатв, пятьсот архатов, восемьсот монахов-бикшу, верующих мирянупанов и монахинь-бикшуни, набожных мирянок-упасик, праведных монахов-отшельников и духов-небожителей из разных небесных сфер. Тем, кому положено было сидеть в присутствии вер- ховного Будды, предложили занять места около его трона, а тех, кому полагалось стоять, поставили в два ряда по бокам от трона. Спустя немного времени раздались звуки небесной музыки, и волшебное эхо разнесло их ясное звучание по всем весям, небо вдруг озарилось благовещим сиянием, благодатные пары стали подниматься клубами. Это означало, что все Будды собрались вместе и предстали перед Буддой Татагатой.

    — Ано и Цзяшэ, — обратился Будда Татагата к своим ученикам, — сколько священных книг и тетрадей вы передали праведным монахам? Доложите о каждой книге в отдельности.

    Оба достопочтенных ученика Будды сразу же принялись докладывать.

    — Передано для отправки Танскому императору:

    Священная книга о нирване — 748 тетрадей
    Священная книга о бодисатвах — 1021 тетрадь
    Сокровенная книга о призрачности и пустоте — 400 тетрадей
    Священная книга о строгих запретах Бодидармы — 110 тетрадей
    Священная книга о милосердии — 50 тетрадей
    Священная книга о решимости — 140 тетрадей
    Священная книга о драгоценных сокровищах — 45 тетрадей
    Священная книга для приступающих к учению Будды — 500 тетрадей
    Священная книга о правилах созерцания истинного и неизменного — 90 тетрадей
    Священная книга о нравственном усовершенствовании — 916 тетрадей
    Священная книга о великом светлом вразумлении — 300 тетрадей
    Священная книга обо всем еще небывалом — 1110 тетрадей
    Священная книга о бодисатве, отличившемся духовной чистотой — 170 тетрадей
    Священная книга по-иному трактующая три учения раскольников — 270 тетрадей
    Священная книга о приобретении качества алмаза — 100 тетрадей
    Священная книга об истинном учении Будды — 120 тетрадей
    Священная книга о пяти драконах — 32 тетради
    Священная книга о заповедях для бодисатв — 116 тетрадей
    Священная книга о великих вселенских соборах — 130 тетрадей
    Священная книга про кита «Моцзе» — 350 тетрадей
    Священная книга про цветок Будды — 100 тетрадей
    Священная книга об йогах — 100 тетрадей
    Священная книга о драгоценном постоянстве — 220 тетрадей
    Священная книга о Западном небе — 130 тетрадей
    Священная книга о монашеском благочестии — 157 тетрадей
    Священная книга о стране Будды — 1950 тетрадей
    Священная книга, поднимающая веру — 1000 тетрадей
    Священная книга о соразмерности благоразумия — 1800 тетрадей
    Священная книга о драгоценном величии — 1280 тетрадей
    Священная книга о данной палате — 850 тетрадей
    Священная книга о песнопениях и украшениях храмов — 200 тетрадей
    Священная книга о великом павлине (райской птице) — 220 тетрадей
    Священная книга «Вичжнана» — 100 тетрадей
    Священная книга о жилье и утвари — 200 тетрадей

    Всего из сокровищницы в тридцать пять священных книг отобрано пять тысяч сорок восемь тетрадей и выдано праведным монахам из восточных земель для распространения и хранения в Танском государстве. Книги эти в полном порядке уложены и навьючены на коня и на коромысло, а сами праведные монахи почтительно дожидаются, когда их примут, чтобы они могли выразить благодарность за оказанную милость.

    Танский наставник и его ученики привязали коня, опустили ношу на землю, а сами гуськом направились к престолу Будды, молитвенно сложив руки и почтительно склонившись.

    Будда Татагата обратился к Танскому наставнику с напутственными словами:

    — Блага, которые принесут эти книги, нельзя измерить никакой мерой. Хотя в них изложено мое учение, но, в сущности, они являются источником всех трех учений. Когда ты прибудешь в свою страну на острове Наньшаньбучжоу, внуши всем жителям, что к священным книгам нельзя относиться пренебрежительно. Ни одну из тетрадей не должно раскрывать, не совершив омовения и воздержания в пище. Пусть ценят их! Дорожат ими! Ибо в этих книгах заключены сокровенные тайны, познав которые можно обрести бессмертие. В них описаны чудесные способы всевозможных превращений!

    Танский наставник поблагодарил за милость, стукнулся лбом об пол, крепко запомнил напутствие Будды, затем трижды совершил обряд поклонения, выразил свою искреннюю приверженность к его учению, принял список священных книг и удалился.

    О том, как он раскланивался и прощался со всеми праведниками, пока шел к первым воротам монастыря, мы рассказывать не будем.

    Распрощавшись с Танским наставником, Будда Татагата вскоре отослал всех, кто присутствовал при передаче священных книг.

    Вдруг откуда-то появилась Гуаньинь и, сложив руки ладонями вместе, обратилась к Будде.

    — Когда-то я получила твое повеление найти человека в восточных землях, который прибыл бы сюда за священными книгами, — сказала Гуаньинь, — ныне этот человек совершил подвиг. Он шел целых четырнадцать лет, что составляет пять тысяч сорок дней. Ему еще недостает восьми дней до того числа, которое соответствует количеству взятых им священных книг. Дозволь мне передать повеление от твоего имени.

    — Я вполне с тобой согласен и охотно позволяю тебе распорядиться, — радостно ответил Будда Татагата и тотчас же призвал восемь хранителей махарачжей.

    — Наберитесь духу и как можно скорее доставьте праведных монахов на восток, — велела Гуаньинь. — Как только монахи передадут священные книги, тотчас же доставьте их обратно на Запад. Даю вам на это ровно восемь дней, чтобы завершить число, совпадающее с количеством священных книг. Опаздывать нельзя!

    Хранители Будды сразу же помчались вдогонку и, нагнав Танского наставника, принялись кричать:

    — Эй вы! Получившие священные книги! Следуйте за нами!

    У Танского наставника, как и у остальных его спутников, тело было теперь необычайно легким и крепким. Вскочив на облачко, они поднялись высоко в небо и последовали за хранителями Будды.

    Вот уж действительно можно сказать про них:

    Очистились сердцем,
    Познали природу свою,
    Верховного Будду
    Узрели в блаженном краю,
    Свершили свой подвиг
    И сразу в небесную высь
    С бесценной поклажей
    На облачке легком взвились.

    О том, как наши путники вернулись в восточные земли со священными книгами Будды, вы узнаете из следующей главы.

  • «Первобытная» диета может привести к быстрой потере веса

    «Первобытная» диета может привести к быстрой потере веса

    #img_left_nostream#Раньше я уже писал об искусственном подсластителе – аспартаме – со ссылкой на диету, которую я предпочитаю, – богатую естественными, неприготовленными пищевыми продуктами. Такую диету могут называть по-разному: "диета охотника-собирателя", "диета пещерного человека" или "диета каменного века".

    Однако цель такой диеты одна и та же: дать организму продукты, которые давным-давно используются в питании человека. Таким образом по крайней мере теоретически, мы дадим организму ту пищу, для потребления которой он предназначен, а стало быть, она и есть лучшее для него.

    Назад к истокам

    Я верю массе свидетельств, доказывающих, что возвращение к истокам при помощи нашей диеты – это путь для тех, кто хочет крепкого здоровья, и недавно опубликованные результаты научного исследования, похоже, добавляют веса этим свидетельствам.

    В упомянутом исследовании на двадцати мужчинах и женщинах в возрасте от 20 до 40 лет проверялось воздействие "диеты каменного века" [1]. Участники исследования получили ряд инструкций по поводу питания:

    Пищевые продукты, разрешённые в неограниченных количествах:

    Любые свежие или замороженные плоды; ягоды и овощи, кроме бобов; консервированные помидоры без добавок, за исключением лимонной кислоты; свежая или замороженная несолёная рыба и морепродукты; замороженное несолёное постное мясо и мясной фарш; несолёные орехи (кроме арахиса); свежевыжатый лимонный или лаймовый сок (как приправа к рыбе или салату); льняное или рапсовое масло (как приправа); кофе и чай (без сахара, мёда, молока или сливок) и любые специи, не содержащие соли.

    Продукты, разрешённые в ограниченном количестве:

    Сушёные фрукты (два дня в неделю); солёные морепродукты (раз в неделю); жирное мясо (раз в неделю); картофель (два средних клубня в день); мёд (используемый в маринаде, раз в неделю); мясные консервы (как блюдо, подаваемое между рыбой и жарким, раз в неделю) и минеральная вода (только в том случае, если питьевая вода из-под крана недоступна).

    Запрещённые продукты:

    Молоко и любые молочные продукты; любые продукты из зерна (включая кукурузу и рис); все бобы (бобы, чечевица, арахис); консервированное мясо (например, колбасы, паштеты); консервированные продукты (кроме вышеупомянутых помидоров), а также все разновидности кондитерских изделий, мороженое, щербет, безалкогольные напитки, соки, сиропы, ликёры, сахар и соль.

    Добровольцам предложили питаться по этой диете в течение трёх недель. Четырнадцать из двадцати человек, приступивших к эксперименту, довели его до конца.

    По сравнению с тем, что они ели раньше, питание согласно  «диете каменного века» привело к существенному сокращению рациона питания в целом (в среднем примерно на 900 калорий в день меньше). Потребление жиров снизилось примерно до 20 г в день, но наиболее, на мой взгляд, примечательно то, что потребление углеводов упало в среднем на 177 г в день. (Предварительно было отмечено, что «первобытные»  диеты обычно содержат меньше углеводов, чем типичная западная диета [2]). «Диета каменного века» также содержит больше витамина C и меньше  натрия, чем основная диета.

    Результат – улучшение здоровья

    Всего за три недели проявились существенные изменения. Наиболее заметными были: среднее сокращение веса на 2,3 кг, среднее сокращение окружности талии на 1,5 см, среднее сокращение систолического кровяного давления (высшее из двух показаний кровяного давления) на 3 мм ртутного столба, 72-процентное сокращение уровня вещества, известного как ингибитор (замедлитель) активатора плазмогена (это должно приводить к снижению свёртываемости крови, вследствие чего уменьшается риск сердечного приступа и удара.)

    Легкая  потеря веса

    Здесь исследованию несколько мешает отсутствие контрольной группы (группы с альтернативной диетой, с которой можно было бы сравнить «диету каменного века») и его малый масштаб (всего 14 человек). Однако его результаты очень похожи на те, что я вижу в своей практике: когда люди изменяют своё питание в направлении естественных продуктов, они очень часто начинают естественным образом есть меньше и довольно легко теряют вес. Также, по моему опыту, результаты такого изменения питания могут быть очень быстрыми (как и показало это исследование).

    Неплохо было бы провести долговременное изучение «диеты каменного века». Однако пока такого изучения нет, все мы должны продолжать свои опыты. И снова я положительно отношусь к этому. Поскольку такой тип питания обычно позволяет человеку потерять дополнительный вес без голодания, люди могут находить его приемлемым в течение длительного времени, что, очевидно, повышает вероятность добиться хороших результатов в долгосрочной перспективе.

    Вообще говоря, я считаю, что возврат к нашему прошлому способу питания – это путь вперёд для тех, кто хочет быть здоровым и иметь правильный вес.

    Ссылки:

    1. Österdahl M, et al. Effects of a short-term intervention with a paleolithic diet in healthy volunteers. European Journal of Clinical Nutrition 2008; 62:682-685

    2. Cordain L, et al. Plant-animal subsistence ratios and macronutrient energy estimations in worldwide hunter-gatherer diets. American Journal of Clinical Nutrition 2000; 71(3): 682-92

    Доктор Джон Бриффа – практикующий в Лондоне доктор и автор статей в области питания и естественной медицины.