Бизнес и принудительный труд процветают на северо-западе Китая, несмотря на все усилия правительств и международных организаций, направленные на борьбу с нарушениями прав человека в уйгурском регионе.
Меры, призванные предотвратить попадание на западные рынки продукции, производимой миллионами уйгуров и других тюркских народов, загнанных против их воли на фабрики по всему Китаю, похоже, уперлись в стену. Последние данные об экспорте из Синьцзяна свидетельствуют о 49-процентном росте в первых трех кварталах 2023 года.
Пекинский рупор China News приводит ещё более ошеломляющие цифры роста внешней торговли префектуры Кашгар — 113 процентов.
Доктор Адриан Зенц, директор и старший научный сотрудник отдела исследований Китая из Фонда памяти жертв коммунизма, задается вопросом, как такое может происходить. Единственным объяснением резкого роста экспорта, по его мнению, должно быть увеличение принудительного труда в уйгурском регионе.
В беседе с Bitter Winter Зенц сказал: “Мы наблюдаем целенаправленные усилия по увеличению экспорта из уйгурских префектур в Южном Синьцзяне”.
По словам Зенца, трудоемкая продукция — это “те виды товаров, при производстве которых использование принудительного уйгурского труда наиболее вероятно”.
Омер Канат, исполнительный директор Уйгурского проекта по правам человека (UHRP) сказал Bitter Winter: “Исследование Адриана ясно показывает, что китайское правительство шаг за шагом преуспевает в своем плане достижения 100%-го контроля над жизнью уйгуров и их трудом. Оно также использует экономические субсидии, чтобы заставить производства переместиться в Восточный Туркестан”.
В то время как использование принудительного труда уйгуров в китайских так называемых “лагерях перевоспитания” было хорошо задокументировано журналистами, учеными и некоммерческими организациями на основе свидетельств очевидцев, утечек официальных документов и репортажей с мест событий, менее заметной осталась попытка принудить сельских жителей к работе на фабриках по всему Китаю в рамках программы китайского правительства по борьбе с бедностью.
За неопровержимой картиной из 380 лагерей для интернированных, километров колючей проволоки и миллионов камер наблюдения, превративших регион в открытую тюрьму, скрывается более коварное и ползучее злодеяние, происходящее под радаром международного осуждения, говорит Зенц.
Зенц доказывает, что работа на этих фабриках со сторожевыми вышками и охранниками, вооруженными пулеметами, далеко не добровольная, а отказ от нее чреват серьезными последствиями.
С 2015 по 2021 годы не менее полутора миллионов представителей тюркских народов, в основном уйгуры, были отправлены в так называемые “лагеря профессиональной подготовки”, миллионы — на принудительные работы по всему Китаю, бесчисленное количество получили длительные тюремные сроки без суда или просто “исчезли”.
В своей новой работе Зенц глубоко изучает национальную программу Си Цзиньпина “Борьба с бедностью путем перемещения рабочей силы”, реализуемую в Синьцзяне, в рамках которой “излишки сельской рабочей силы” заманиваются в ловушку государственных трудовых трансфертов под лозунгом борьбы с бедностью и деэкстремизации.
Хотя заявленной целью Си Цзиньпина было искоренение бедности, но скрытым фактором является национальная безопасность, особенно в уйгурском регионе. Пекин воспользовался войной США с терроризмом после терактов 11 сентября и начал собственный крестовый поход против террора, приняв законы, которые способствовали произвольным арестам и задержаниям. Во имя подавления сепаратизма и экстремизма тюркские народы, в основном исповедующие ислам, стали мишенью для Пекина.
Генеральный секретарь Си Цзиньпин заявил, что безработные будут “провоцировать неприятности”, в то время как занятость “способствует этническому взаимодействию, обмену и смешению” и вынуждает этнические группы “изучать китайскую культуру”.
Принудительное перемещение рабочей силы увеличилось с примерно 2,6 миллиона человек в 2014 году до более чем 3 миллионов в 2022 году, что способствует росту числа китайских промышленных предприятий, которые рады воспользоваться дешевыми и послушными работниками. Принудительный труд менее заметен, но более распространен и его сложно обнаружить традиционными способами. По словам Зенца, людей удерживают путём “использования систем наблюдения и технологий отслеживания передвижения в масштабах всего региона, чтобы сделать уход уйгуров практически невозможным”.
Международные миссии по установлению фактов и аудиторские проверки бессильны определить реальные условия, в которых работают уйгуры, а работники боятся доносить на своих работодателей. Транснациональные компании имеют карт-бланш на то, чтобы, не привлекая внимания, нанимать все большее количество рабочих для производства дешевых товаров для западных рынков.
Хотя принуждение запрещено Международной организацией труда (МОТ), членом которой является Китай, доказать нарушения было непросто, и Пекин смог обмануть весь мир, продолжая проводить свою политику.
По материалам
