За время войны России против Украины режим Владимира Путина пережил множество кризисов. Вопреки ожиданиям, глава Кремля вышел из них почти невредимым. Это связано с тем, что его противники внутри страны и за рубежом проявляют осторожность. Путем шантажа он заставил их поверить, что он опасный игрок, который не остановится ни перед чем, чтобы сохранить свою власть.
Первым кризисом стал провал февральского «блицкрига» и превращение наступления в затяжную войну. До 24 февраля большинство представителей российской элиты даже не подозревали о готовящемся вторжении. Грубый просчет Путина, приведший к большим потерям, казалось, был обречен подорвать авторитет президента в глазах его окружения. Но этого не произошло, говорится в , опубликованном Институтом Кеннана при Международном научном центре имени Вудро Вильсона.
Вторым кризисом стала первая волна санкций, которая вызвала экономический шок — резкий рост инфляции, уход западных брендов из России и обвал импорта. Этот кризис повлек за собой значительные издержки для населения, что неизбежно должно было вызвать вопросы о смысле и цене войны. Но и этого не случилось.
Третьим кризисом стало контрнаступление украинских войск в августе и сентябре, которое показало, что за шесть месяцев войны Кремль не смог разработать грамотную военную стратегию, не привел в порядок войска и логистику, не укрепил моральный дух и дисциплину армии. Это не вызвало больших внутренних потрясений.
Четвертым кризисом стала «частичная мобилизация» Кремля. Само ее объявление, чего Путин старался избегать как можно дольше, и ее проведение, полное хаоса, анархии и беспорядочных репрессий, были скандальными.
Ни один из этих кризисов, обнаживших стратегические ошибки Путина, не привел к дестабилизации режима. Как в начале войны, так и после объявления мобилизации опросы общественного мнения свидетельствовали о том, что население шокировано и растеряно. Но после каждого кризиса российская общественность быстро возвращалась к прежнему состоянию равнодушия к драматическим событиям дня.
Путину снова все сходит с рук
Тот факт, что Москва успешно преодолела эти четыре кризиса, свидетельствует о силе режима Путина и его долгосрочной стабильности. И граждане России, и элиты страны заметили отсутствие сопротивления и тот факт, что Путин в очередной раз остался безнаказанным за свои чудовищные действия. Это подтолкнуло россиян к выбору стратегии смирения с обстоятельствами, которые они теперь считают непреодолимыми.
Сам факт того, что Путин не был наказан гражданами или политическими элитами за свои управленческие поражения и промахи, теоретически неудивителен. Литература показывает, что поражение в войне обычно является критическим для тех авторитарных лидеров, чьи позиции изначально шатки. Например, так было с аргентинским диктатором Леопольдо Гальтиери, который проиграл войну за Фолклендские острова. Если положение диктатора стабильно, то даже чрезвычайно сложный конфликт, не достигший своих целей, или проигранная война не подрывают его позиции. Примером может служить Саддам Хусейн после войны в Персидском заливе 1990-91 годов.
Однако тот факт, что путинский режим успешно преодолел четыре кризиса, связанных с войной в Украине, не означает, что эти кризисы остались незамеченными. Неудачи невозможно было не заметить. В марте и начале апреля средний российский гражданин был убежден, что война не продлится долго и что Путин проведет парад победы в Киеве 9 мая.
Этого не произошло. С тех пор война поглощает все больше и больше ресурсов, человеческих и материальных, нервируя большинство россиян своей жестокостью и пугая общественность неопределенностью. О быстром и победоносном окончании войны больше не говорят.
Административные фиаско, как в военной, так и в гражданской сфере, невозможно было не заметить. Реальность «частичной мобилизации» не подтвердила обещания Путина о том, что в армию будут призываться только тщательно отобранные люди с военным опытом и определенного возраста. Обсуждения хаоса мобилизации, неспособности государства разместить, организовать и экипировать мобилизованных, а также невыполненных обещаний компенсации призывникам и их семьям заполонили российские социальные сети.
Не менее скандальными выглядели фиктивные референдумы на оккупированных украинских территориях. Восприятие россиянами этой кампании и общего баланса текущих потерь и приобретений хорошо видно в их ответах на вопрос о главных запоминающихся событиях месяца в опросах «Левада-Центра».
Согласно данным, в сентябре 47% опрошенных россиян назвали частичную мобилизацию «запоминающимся событием», в то время как о референдумах вспомнили только 9%. В октябре 36 процентов респондентов назвали в качестве запоминающегося события «специальную военную операцию», 27 процентов упомянули мобилизацию, 16 процентов вспомнили взрыв Крымского моста и только 6 процентов говорили о вхождении в состав России четырех новых регионов.
Бесценностный прагматизм российского общества
Те, кто думает, что россияне проникнуты империалистическим рвением или разделяют джингоизм телевизионных пропагандистов, ошибаются. Участвуя в опросах, россияне соглашаются с клише официального военного нарратива из уважения к навязанным им правилам. В действительности война переживается как неудобное и раздражающее бремя, бремя, которое необходимо нести, чтобы избежать прямого столкновения с системой и не потерять некоторые предполагаемые гарантии относительного благополучия.
Отношения российской общественности с режимом строятся на прагматизме, а не на ценностях. Этот прагматичный анализ затрат и выгод дает ключ к пониманию отношений Путина с общественностью внутри страны.
Согласно анализу, существует два аспекта имиджа Путина в России. Он воспринимается как успешный стратег, который знает, как достичь своих целей и распределить выгоду среди преданных сторонников. Он также известен как мстительный игрок, всегда готовый применить насилие против соперника. Из этих двух аспектов первый значительно обесценился, а второй — готовность к применению насилия и упорный отказ признать потери и издержки — был подчеркнут войной.
Парадоксально, но отношение к Путину на внутреннем фронте и на международной политической арене перекликаются друг с другом в гораздо большей степени, чем принято считать. Поражения и неудачи российского лидера в этой войне очевидны для любого объективного наблюдателя. Западные эксперты и политики постоянно говорят о том, что Путин проигрывает войну. В то же время, по их мнению, он остается опасным игроком, способным на дальнейшую эскалацию.
Ядерный шантаж Путина, который оказал значительное влияние на осторожность западной коалиции в отношении расширения поставок оружия в Украину, привлекает не только внешнюю, но и внутреннюю аудиторию. Как за рубежом, так и внутри страны Путин воспринимается как игрок, способный на недопустимую эскалацию. Несмотря на потери, он не воспринимается как неудачник, потому что у него есть надежная страховка от окончательного поражения, которой он готов воспользоваться в экстренной ситуации.
Для населения и элиты Путин больше не выглядит как человек, способный привести к победе или предложить стратегическое понимание, как человек, с которым стоит связывать свое будущее. В то же время воображаемые издержки восстания кажутся настолько высокими, что население и элиты принимают стратегии преодоления, несмотря на связанные с ними долгосрочные издержки.
На видео, которое недавно распространилось в России, показан человек, боец наемной группы «Вагнер», якобы пойманный после попытки дезертирства и жестоко казненный — его голова разбита кувалдой — за «измену» без суда и следствия. В России это расценивается как сигнал Путина. Это внутренний вариант ядерного шантажа, которым Путин угрожает на международном уровне, и он работает так же эффективно. И то, и другое — сигнал готовности к неограниченному и ужасному насилию.
Как западное, так и отечественное стратегическое видение, похоже, признает, что полная победа над Путиным на данном этапе недостижима. Военные и экономические неудачи российского президента должны в какой-то момент вызвать внутреннее сопротивление против режима. Должны, но не вызывают.
Эти же неудачи должны привести к увеличению поставок оружия в Украину. Должны, но не приводят. Эти два отношения к Путину — внутреннее и международное — протекают параллельно, но признают присутствие друг друга, отражают друг друга и, кто знает, могут даже влиять друг на друга.
