Что такое гражданское неповиновение
Гражданское неповиновение — это преднамеренное нарушение действующего закона, постановления или приказа на том основании, что он нарушает высший принцип, например, моральный или религиозный.
Во время пандемии протестующие могут заявить, что приказы, связанные с COVID-19, отменяют более высокие принципы, включая права человека и гражданина, которые существуют независимо от правовой системы и являются неотъемлемыми.
Прямое и косвенное неповиновение
Профессор Карл Коэн проводит различие между прямыми и косвенными формами гражданского неповиновения.
В контексте COVID-19 прямое неповиновение подразумевает нарушение действующего приказа в области здравоохранения, который протестующие считают несовместимым с «высшими принципами». Косвенное неповиновение заключается в нарушении закона или постановления, которое не имеет (или имеет лишь косвенное) отношения к объекту протеста.
Протесты COVID-19 в Мельбурне относятся к любой из этих категорий, поскольку отказ от вакцинации является прямым нарушением мандата, в то время как осквернение Монумента памяти может быть примером косвенной формы неповиновения.
Что влияет на эффективность протестов?
Более эффективным является прямое неповиновение, когда протест направлен непосредственно на объект (к примеру, обязательную вакцинацию). Готовность демонстрантов принять наказание за нарушение действующего приказа также может повлиять на эффективность протеста.
Соглашаясь с наказанием за своё поведение, демонстранты поддерживают существующую правовую систему государства и в то же время выражают своё несогласие с ограничительными мерами из-за COVID-19.
Хотя в большинстве случаев протесты должны носить ненасильственный характер, вполне возможны случаи общественной несправедливости, которые могут устранить только насильственные протесты.
Для оценки эффективности протестов нужно также рассмотреть способность демонстрантов проанализировать характер и последствия стратегии государства в отношении к COVID-19.
Неграмотное население
В 2008 году журналист Джордж Робертс прокомментировал тревожный репортаж телеканала ABC, согласно которому половина населения Австралии не умеет правильно читать и писать.
Тринадцать лет спустя есть неофициальные свидетельства того, что этот процент увеличился, поскольку «чтение» и «письмо» — гибкие понятия, а система образования крайне политизированная и регулируемая. Она учит политкорректности, а не чтению, письму и арифметике.
По словам журналиста Адама Кэри в газете The Age, четверо из пяти учителей готовы были оставить свою профессию во время пандемии COVID-19.
Это актуально, потому что людям, не умеющим читать и писать, трудно оценить цель и последствия своего поведения, и поэтому они могут либо рабски принимать государственные приказы о здоровье, либо участвовать в бунтарской деятельности, что является неэффективным ответом на реальную проблему.
Демонстрации в Мельбурне неэффективны для того, чтобы остановить и повернуть вспять поток бюрократических решений в области здравоохранения, и поэтому они не могут быть примером гражданского неповиновения.
Необратимые изменения
Пандемия COVID-19 способствовала развитию двухуровневого австралийского общества, в котором могущественная бюрократия здравоохранения смогла навязать свою волю более слабым и менее влиятельным слоям общества.
Даже когда пандемия COVID-19 закончится, а это может занять много времени, Австралия изменится безвозвратно.
Гражданские права австралийцев отныне всегда будут зависеть от щедрости правительственной бюрократии, которая может легко отнять их при малейшей провокации, особенно в области здравоохранения.
Таким образом, утверждение о том, что медицинские предписания — это лишь временные неудобства и что люди восстановят свои гражданские права, может быть оптимистичным ожиданием или ошибочной интерпретацией природы медицинских предписаний по COVID-19.
Взгляды, выраженные в этой статье, являются мнениями автора и необязательно отражают взгляды The Epoch Times.
Габриэль Моэнс — почётный профессор факультета права в Университете Квинсленда, а также проректор, декан и профессор факультета права в Университете Мердока.
По материалам
